— Нужно заткнуть их ватой, — посоветовал Джек, думая при этом: «Тебе понравятся просторы Калифорнии, Волк. Мы ещё попадём туда. Там не будет этих машин и мотоциклов. Потерпи немного!»

— А некоторым эти звуки даже нравятся. Они…

— Нравятся! — фыркнул Волк. — Кому это может понравиться, Джек? И потом, запах…

Джек знал, что запахи Волку переносить тяжелее всего. Уже через четыре часа пребывания в этом мире Волк стал именовать его Страной Ужасных Запахов.

Джек понимал: любой человек, попавший в Территории, будет очарован царящими там ароматами. А здесь… Дизельное топливо, выхлопные газы, промышленные отходы, смог, грязная вода, ядохимикаты… Люди к этому привыкли. Но Волк не мог. Он ненавидел машины, их запахи; Волк ненавидел весь этот мир. Джеку казалось, что если он не сумеет отправить Волка назад в Территории, то скоро Волк сойдёт с ума.

Прогрохотала фура, гружённая цыплятами. За ней — несколько машин; одна из них посигналила. Волк так и подскочил на месте, больно сдавив руку Джека, но тут же опомнился:

— Извини, Джек!

— Не страшно. Брось нервничать. Нам пора перекусить.

Волк уселся рядом с мальчиком. Он знал, какой обузой является для Джека; он знал, что без него Джек шёл бы быстрее и сумел бы удалиться от Моргана на большее расстояние. Он знал, что во сне Джек видит свою мать и иногда плачет. Но мальчик только один раз заплакал, проснувшись, — это было, когда у Волка от шума машин помутилось в голове. Именно тогда Волк понял, что означает «голосовать». Понял он и то, что без Джека моментально погибнет в этой Стране Ужасных Запахов.

Их подвозил в своём старом «крайслере» пожилой мужчина, на кепке которого была надпись «СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЕ ОБОРУДОВАНИЕ».

— Привет, ребята! Мерзкая ночка, верно?

— Спасибо, мистер. Да, вы правы, — вежливо ответил Джек. Он мучительно думал, как при Волке рассказывать свою Историю, и ещё его пугало выражение лица Волка.

Водитель тоже это заметил, и его лицо окаменело.

— Тебе не нравится запах моей тачки, сынок?

Тон был таким же холодным, как и выражение лица.

Волк скривился, оставив губы плотно сжатыми.

— Ну, и что же в нем плохого? — раздражённо поинтересовался водитель.

Волк застонал.

— О, Боже, — испуганно воскликнул мужчина. Ни слова не говоря, он затормозил машину, выскочил из неё и распахнул заднюю дверцу, жестами предлагая быстро выметаться.

Когда задние огоньки «крайслера» скрылись из виду, Джек набросился на приятеля:

— Ты болван! Если бы он мог, он сразу же сообщил бы в полицию! Ты хочешь, чтобы у нас были неприятности, Волк?

Волк втянул голову в плечи.

— Не кричи, Джек, — попросил он. — Запахи здесь… Я не могу, когда так пахнет.

— Но я же ничего не чувствую! — воскликнул Джек. Его голос от волнения прервался. Он отбросил волосы со лба. Потом мальчик потрепал Волка по плечу. С таким же успехом он мог бы дотронуться до камня. Волк продолжал ныть, и это разозлило Джека.

— Ничегошеньки! — повторил он с нажимом. Волк вновь завыл, вертясь на месте, как младенец, которого побил сердитый папаша. Джек начал хлопать его по спине.

— Лучше прекрати (Хлоп!), потому что в следующей машине может оказаться полицейский (Хлоп!), или же мистер Морган Слоут в своём темно-зеленом БМВ (Хлоп!); и если все, что ты можешь, — это изображать младенца, то мы близки к гибели (Хлоп!). Ты можешь это понять?

Волк ничего не возразил. Он стоял спиной к Джеку и плакал. Джек разозлился окончательно. Кое-кто очень хотел бы его убить, и этот кое-кто знал, что, убив Волка, остальное будет очень несложно сделать.

— Повернись!

Волк выполнил приказ. Из его карих глаз ручьём бежали слезы. На кончике носа повисла капля.

— Ты меня понимаешь?

— Да, — прошептал Волк. — Да, понимаю, но я не могу ехать с ним, Джек.

— Почему? — сердито спросил Джек, иронично глядя на приятеля.

— Потому что он умирал, — тихо сказал Волк.

Джек уставился на него; вся злость мигом улетучилась.

— Джек, а ты разве этого не понял? — медленно спросил Волк. — Волк! Разве ты этого не почуял?

— Нет, — ответил Джек растерянно. Теперь ему казалось, что и он что-то почуял. Что-то, чего не чуял раньше. Что-то, похожее на вкус…

И тут он окончательно успокоился. И уселся прямо на кромку тротуара, глядя на Волка.

Да, он почувствовал запах гнилого винограда. Именно таков был запах у машины. Конечно, он не мог утверждать этого наверняка, но вероятность была большой.

Гнилой виноград.

— Это худший из всех запахов, — сказал Волк. — Так пахнут люди, когда они перестают быть здоровыми. Мы называем этот запах — Волк! — Чёрной Болезнью. Я думаю, что ему даже в голову не приходит, чем он болен. И… Чужаки не могут учуять это, верно?

— Верно, — согласился Джек. Если бы он внезапно перенёсся в комнату матери в Нью-Хэмпшире, смог бы он учуять этот запах от неё?!

Да, он учуял бы его; запах гнилого винограда, запах Чёрной Болезни.

— Мы называем это раком, — сказал он. — Мы называем это раком, и мояматьбольнаим.

— Не знаю, смогу ли я сесть в машину, — продолжал Волк. — Если хочешь, я попытаюсь, Джек, но запахи… внутри… они плохи и снаружи, но внутри…

Джек от отчаяния закрыл лицо руками. Ему не удастся отделаться от Волка; поиски Талисмана ещё далеки от завершения; Волк будет ему только мешать. Раньше или позже они непременно попадут в тюрьму.

Волк прочитал на лице Джека то, о чем сейчас лихорадочно размышлял мальчик. Ноги его похолодели, и он, как в старой мелодраме, прижал к груди руки.

— Не уходи, не покидай меня, Джек! — взмолился он. — Не бросай старину Волка, не бросай меня здесь! Ведь это ты притащил меня сюда, так, пожалуйста, не бросай меня одного…

Голос изменил ему; Волк пытался продолжать, но изо рта, как у немого, не вырвалось не звука.

«Не бросай меня здесь, ты притащил меня сюда…»

Да, именно так. Он в ответе за Волка, верно? Да, или почти да. Он взял Волка за руку и перенёс его из Территорий в Огайо — а имел ли он право так поступить? Конечно, у него не было выбора; Морган убил бы его своей светящейся удочкой. Он должен был бы вернуть Волка назад, должен был спросить: «Что тебе больше нравится, старина Волк? Быть здесь и бояться или быть там и умереть?»

Да, он должен был бы так поступить, и у Волка не было бы выбора, потому что он не силён в логике. Но дядя Томми частенько повторял одну китайскую поговорку: «Спасая кому-либо жизнь, ты отвечаешь за него до конца своих дней».

За Волка отвечал он. Джек-Странник.

— Не покидай меня, Джек, — стонал Волк. — Волк-Волк!.. Пожалуйста, не покидай старого доброго Волка! Я буду помогать тебе! Я буду караулить твой сон; я пригожусь тебе, только не покидай меня…

— Хватит ныть, лучше пошли, — строго сказал Джек. — Я не брошу тебя. Но мы должны убраться отсюда, пока не попали в лапы к полицейским. Пошли.

— Ты знаешь, что теперь нужно делать, Джек? — спросил его Волк. Уже около получаса они сидели в пыли на окраине Мунси-Тауна. Джек с улыбкой взглянул на спутника. Это была усталая улыбка, и Волку не понравились тёмные круги под глазами мальчика. Запах мальчика содержал в себе признаки болезни.

— Думаю, что знаю. Я думал об этом несколько дней назад, когда покупал себе новые кроссовки.

Он посмотрел на свои ноги. Волк последовал его примеру, и несколько минут они в молчании рассматривали кроссовки. Те были грязны и потёрты. Левый разорвался. Джек купил их… он задумчиво почесал в затылке. Трудно поверить: всего три дня назад. Всего три дня назад. Они теперь выглядели совсем старыми. Старьё.

— Во всяком случае… — начал Джек. Затем его осенило. — Видишь здание вон там, Волк?

Здание, украшенное невыразительными лепными ангелочками, возвышалось в центре площади, подобно айсбергу. Волк знал, что заасфальтированная площадка перед зданием источает запах погибших животных. Он задыхался от этого запаха, и Джек заметил это.