С другой стороны Натор. Крагер-крагером, но он — хитрый малый. И если хотя бы часть предположений Зары о нём окажется правдой, то он будет очень ценным и очень сильным союзником, при условии дружеских отношений. Но ей это тяжело — дружить с нелюдью, хотя она и может перебороть себя ради достижения цели. Правда, крагер может оказаться умнее и хитрее её самой, а это уже фатально. Риск слишком велик.

Значит, решено. Она ещё некоторое время поработает с Натором и попытается выжать из него как можно больше пользы, а параллельно заведёт дружбу с Расом. Но не тесную. В данный момент Натор гораздо полезнее, особенно если учесть, сколько наводок он дал Заре о том, где ей найти весьма полезные артефакты. Артефакты, которые помогут ей уравнять шансы в стычке с Юкуриусом. Ещё один интересный вопрос — а чем Юкуриус насолил полубезумному крагеру Натору?

В дверь постучали, а затем гость, не дожидаясь позволения, вошёл.

Болданд. Невысокого роста полноватый соназг в нелепом сером балахоне, сидящем на нём как на мешке с картошкой, но, в отличие от большинства других его собратьев по расе, одежда у него была совершенно чистой. Да, деньги у Болданда были, как это ни странно, если вспомнить его характер — типичный соназг. Высокомерный, ворчливый, соблюдающий большинство собственных родовых традиций при любых обстоятельствах, отчего крайне консервативный. Все они такие.

— Зара, — кивнул он ей в приветствии, одновременно закрывая за собой дверь ногой.

— Болданд из Темшира, — поприветствовала она его в ответ.

При этом на её лице скользнула тень презрения. Из Темшира — почти все соназги не имеют ни фамилий, как у людей, ни родовых имён, как у крагеров, поэтому они используют названия городов, откуда они родом. Естественно, у всех рас, кроме самих соназгов, частенько возникает путаница, так как этих Болдандов в Темшире может быть несколько десятков, а иногда даже и сотен, если имя особенно популярно. Однако каким-то образом сами соназги умудряются различать себя. Как они сами утверждают, помимо имени имеет ещё большое значение то, как именно было произнесено имя. Однако всё равно кроме соназгов никто больше не в состоянии уловить эти тонкие различия — ни у кого нет настолько тонкого слуха и хорошей памяти на звуки. Ну, может, талантливые музыканты способны, но таких единицы.

Это было жутко неудобно.

Болданд слегка скривился — похоже, эта глупая полуглухая баба опять неверно произнесла его имя. Ну да ладно, он уже почти привык к этому. Тем более что в Темшире Болдандов всего три штуки, один из которых умер полгода назад. Хорошо, что он родился в людском городе, а не в городе соназгов, и это позволило ему сделать неплохое имя и репутацию алхимика не только среди своих. Вот если оставшийся тёзка тоже успешно откинется в ближайшее время, будет совсем прекрасно. Может быть, это стоило бы даже организовать. Правда, в родном Темшире Болданд не был с самого рождения.

Соназг подошёл к свободному стулу, после чего с трудом подвинул его к стене и, забравшись на него с ногами, уселся на верх спинки. Неудобно, зато так его лицо окажется на одном уровне с лицом собеседницы, если та соизволит сесть.

Зара про себя усмехнулась и специально зареклась садиться перед ним сегодня.

— Товар получил? — спросила она. — Махинация удалась?

Болданд кивнул.

— И как? — несколько нетерпеливо поинтересовался он сразу же. — Танг согласился?

— Да. Только он требует, чтобы его проинформировали о его татуировке и об остальном. Сам он, похоже, ничего об этом не знает.

— Так какие проблемы? — удивился соназг. — Я что ли должен это делать? Могла бы сама побеспокоиться!

Зара ещё раз бросила взгляд в окно — внизу возле входа в дом алхимика поджидал маленький экипаж. Как он умудрился при своём статусе въехать на нём в город, для неё осталось загадкой, ведь он не был ни графом, ни бароном, ни уж тем более племянником императора Давура или послом соназгов. Простым подкупом стражи он бы не отделался, ведь тогда ему придётся подкупать всех стражников в Давуре, которые могут встретиться ему по пути. Пускай девять из десяти берут взятки, но этот десятый всегда есть. Проклятые моралисты, от них всегда одни проблемы!

— Я мало что знаю о тангах, — ответила она, занавесив окно и зажёгши лампу у себя на столе.

Комната тут же слабо осветилась бледным тёмно-оранжевым светом, на стенах заиграли причудливые уродливые тени. Это немного пугало, если вспомнить, кто сидел сейчас в подвале в камере и жевал хлеб с салом.

— И я уже сказала ему, что ты расскажешь ему всё, если сочтёшь это нужным.

— Сочту нужным? — недовольно проворчал Болданд. — А как он, Молдур его побери, достанет мне артефакт, если он ни фига не знает ни о нём, ни о себе?! Это всё равно что дать мечнику лук без стрел и приказать застрелить врага, скачущего на лошади ему навстречу! Чем он, по-твоему, будет стрелять — воздухом? Своим мечом? Стрелу-то он не сделает! Об этом ты не подумала?

Он демонстративно постучал себя по лбу пальцами. И сдался:

— Ладно, веди его сюда.

Я вошёл в полутёмный чердак. Зара выглядела уставшей сильнее, чем пару часов назад, а вот соназг, сидящий на спинке стула возле стены словно какой-нибудь пахан, только без свиты, напротив, был свеж и полон сил. Серый длинный балахон делал его похожим на ушастую лампу-ночник, плохо прикрытую тканью. Очевидно, что это и есть тот, кто мне нужен.

— Вот ты какой, — брезгливо смерил меня взглядом он. — Ну-ка подойди, дай посмотреть на отметину.

Он мне сразу же не понравился. Не благодаря только что сказанному, ведь произнеси он более благожелательную тираду, я бы всё равно не полез с ним обниматься словно со старым другом. Мелкий, мерзкий, противный и сморщенный — возраст этих соназгов тоже не щадит, и Вьяти по сравнению с ним — младенец.

Пришлось послушаться.

Болданд целую минуту осматривал татуировку, нисколько не боясь ни её, ни меня, даже потрогал её и, к моему отвращению, послюнявил палец и попробовал её стереть. Вот теперь я действительно был готов снять этот окрашенный кусок кожи ножом да даже собственными руками.

— Настоящая, — алхимик после всех манипуляций попробовал палец на вкус.

— Тату как тату, — я равнодушно пожал плечами. Уже свыкся, видать. — Во всяком случае, смыть я её уже пробовал.

— Не выйдет, — заявил он. — Только вырезать, но это ничего не изменит. Поздравляю — теперь ты танг. Хотя, я бы тут посочувствовал, если бы только смог испытывать это чувство к человеку.

— Танг? — выпучил глаза я. — Это ещё кто? И что значит «ничего не изменит»?

Болданд отвесил мне подзатыльник — я только после этого догадался отойти от него на пару шагов.

— Дубина! — язвительно воскликнул он. — Неужто ты думал, что всё дело в татуировке? Нет! Этот богомерзкий символ на твоей немытой шее — всего лишь символ, сути твоей он не изменит. Тебя, мой дорогой танг, послали ко мне в помощь сами звёзды!

— Молдурова борода, — потрясённо выдохнул я.

Не знаю, на что я надеялся, когда начал всерьёз размышлять над тем, чтобы вырезать этот кусок кожи. Выходит, по его словам, это бесполезно?

— Кто такой танг? — мрачно повторил я свой вопрос.

— Из какой дыры ты выполз?! — изумился Болданд. — Танг — это охотник на монстров, маг-настройщик, если ты знаешь, кто это такой. Самый древний вид магов, как я полагаю, раньше вас было много, но сейчас в вас нет необходимости, ибо современные тупоголовые стражники с помощью бравых алхимиков да высокомерных разрушителей худо-бедно истребили большую часть страшилищ.

— Маг? В смысле, я теперь маг? — я взглянул на свои руки. Что-то я изменений в себе не замечаю. — То есть, я могу теперь кипятить воду взглядом и всё такое?

Зара прыснула со смеху, а Болданд в раздражении закатил глаза.

— Ну и кретин, как таких только земля носит! А мне говорили, что ты — смышлёный мужик. Запомни раз и навсегда: «кипятить воду взглядом» могут только разрушители, а твоя роль настраивать чужие Нити и только лишь изредка плести свои, да и то, узконаправленные, ты ведь не полноценный настройщик. Танг — это что-то вроде недоразвитого помешанного ребёнка. Много не может физически, но в определённых условиях, в своей области, утрёт нос любому другому настройщику. Никто лучше танга не справится с Порождениями Ночи или Холода лучше, быстрее эффективнее.