Встаю, оглядываюсь. Светло, ясно, но на небе видны незнакомые звёзды, и это пугает с непривычки. Вечные сумерки. Вдали видны какие-то горы, вокруг нас раскинулся заснеженный город, вернее, то, что от него осталось — разрушенные дома, погребённые под толстым слоем налетевшего снега, обледенелые, потрескавшиеся. Скорее следуя интуиции, чем разуму, ищу взглядом свой новый дом — и не вижу его, нет его здесь. Зато есть башня библиотеки, на крыше которой мы сейчас стоим. Источенные ветром и снегами разломанные сглаженные стены, под ногами толстый слой серого пепла, должно быть, переместился вместе с нами.

Перемещение отняло у меня много сил, снова кружится голова, но зато кровопотеря здесь совсем не ощущается, и это хорошо. Топор снова со мной, но мне тяжело его удерживать долго на весу, я слишком устал, хотя уже ощущаю, как силы снова наполняют меня. Похоже, что Ледяные Пустоши дают достаточно много преимуществ тангам. Правда, по большей части любезно устраняют для нас свои недостатки, чем действительно что-то дают.

Снег! Много снега, я смело беру пригоршню и кидаю в рот, тут же ощущая во рту вкус влаги, но это — лишь призрак того чувства, которое в реальности. Вода как бы есть, но толку от неё нету, и я понимаю, что снег — это скорее иллюзия, вполне успешная попытка скрыть от чужих глаз всё то настоящее, что здесь есть. Пустошь. Суровая, беспощадная безжизненная земля, и ничего больше. Здесь можно выжить, но невозможно жить, и именно поэтому монстры так торопятся убраться отсюда, переместившись в иной план бытия, туда, где тепло, светло и много почти не защищающейся еды. Прожив здесь год, я бы тоже захотел всего этого. Пустоши давят на тебя, сминают не хуже кузнечного молота, навевают грусть и тоску, от которой хочется волком выть на луну, которой здесь нет.

Ненавижу это место.

— Все живы? — спросил я. — Никто не потерялся?

Налвития встаёт и отряхивается, ёжится от холода. Пускай она и обрела Дар танга на несколько дней, но она не умеет им пользоваться, он чужой ей, и я вижу, как из неё тонкой серебряной струйкой утекает Сила, рассасываясь в воздухе.

Но Кардоду приходится хуже: он и так за сегодня сильно ослаб, так к тому же ещё и несколько побит. Бьётся из-за холода в конвульсиях, и его Сила, алая, похожая на кровавый туман, покидает его через все поры на его коже, испаряясь, словно пот на жаре. По сути, обратный процесс — пот охлаждает, а Сила пытается согреть. Но это видно моим особым зрением, стоит моргнуть — и всё пропадает, передо мной остаются только перетаптывающиеся и дрожащие на морозе маги.

— Где он? — нетерпеливо спросил Белый. — Давайте прикончим его и смотаемся отсюда! Не нравится мне это место. Я был в Пустошах всего три раза, считая этот, и больше необходимого не желаю быть здесь ни секунды!

— Я ничего не вижу, — пожал плечами я. — Но он наверняка здесь, просто прячется. И да, здесь он должен выглядеть несколько иначе.

— Как же? — нахмурилась Налвита.

Я снова пожал плечами.

— Думаю, — сказал я, — его здешний образ будет больше подходить ему, чем тот. Под стать.

— А ты почему не мёрзнешь? — прищурилась некромант. — И почему мёрзну я?

— Дар помогает, — ответил я. — А у тебя он, видать, работает с мелкими нюансами.

— Вон он, я вижу его! — закричал Кардод, указывая в ту сторону, где здесь должен быть запад.

— Не кричи так, а то он услышит нас, — зашипела на него магичка.

— Ты знаешь, — медленно сказал я. — Думаю, он и без того знает, что мы здесь.

Тангал действительно изменился, судя по всему, это свойственно всем монстрам, обитающим одновременно по обе стороны реальности. Серый бесформенный плащ остался, вот только вместо худого бледного паренька из-под капюшона на нас смотрел совершенно голый череп, в чёрных провалах глазниц которого ярко светились две голубые точки — глаза. Череп оказался уже не человеческий, лоб удлинился и стал торчать наружу из-под капюшона, приобрёл вытянутую дугой, словно кабачок, форму. Челюсть заузилась и тоже удлинилась, но только подбородком. Зубов стало гораздо больше, и они заострились, став треугольными, как у акул. Пальцы на руках тоже изменились, стали несколько длиннее, теперь заканчиваясь звериными когтями.

А ещё он вырос до пяти саженей в высоту, став ростом с дом.

Кардод, начав грязно материться, выстрелил в него первым. Из его пальцев в монстра полетело множество небольших огненных шариков, затем маг, не дожидаясь результата, поднял с земли две гигантские стены снега. Налвития, запоздало подхватив его Нить, вмиг превратила обе стены в прозрачные ледяные, и Белый схлопнул их друг с другом словно ладони, заключив меж них монстра с головы до пят.

— Удерживай его! — крикнула некромант.

Кардод кивнул, сведя две ладони вместе, напрягся и сконцентрировался, пытаясь не дать начавшему упираться тангалу выбраться из ловушки. В это время Дарующая Мир создала Нить, начертив в воздухе пальцем ровный квадрат, и в том месте, где она это сделала, действительно появилась квадратная рамка из серебристого дыма.

— Подвесь! — скомандовала она мне.

— Что? — не понял я.

— Хватай Нить и держи её!!! Отпустишь вместе со мной.

Как мне это сделать, я понятия не имел. Но стал просто действовать по интуиции, сконцентрировался и, ощутив протянутую мне Нить, схватился за неё и потянул на себя, словно канат в народной забаве. Серебристая рамка тут же приплыла ко мне. Удерживать её оказалось сложно и трудно, она всё время стремилась вырваться на волю и совершить то, ради чего её создали. Налвития тем временем начертила пальцем в воздухе какую-то сложную фигуру, одновременно отмечая некоторые изгибы второй рукой. С каждой такой отметкой я чувствовал, что она вливает в новую Нить достаточно много сил — она тоже не жалела себя.

— Быстрее! — сквозь зубы прорычал вспотевший разрушитель.

Алый дым из него уже почти не шёл — Сила стремительно иссякала.

— Секунду, — пробормотала сосредоточенная Налвита.

Она что-то прошептала, и в её руке появился увесистый крест чёрного цвета, словно сделанный из чугуна. Не эффектно, но, похоже, все наиболее эффективные Нити выглядят на деле убого, либо же вообще невидимы.

— Три, — громко начала отсчитывать она. — Два. Один. Давай!!!

Кардод с заметным облегчением развёл руки так быстро, словно только что удерживал между ними сжатую пружину. Ледяные стены мгновенно растрескались и обратились в пыль, из которой тут же выпрыгнул тангал. Его прыжок оказался точен и стремителен, он летел прямо на нас, намереваясь банально раздавить, но тут мы с некромантом выстрелили приготовленными Нитями. Крест и рамка унеслись в сторону монстра и, столкнувшись с ним в воздухе на подлёте, с громким хлопком взорвались. Прежде чем ударная волна сбила нас с ног и замела поднявшимся снегом, я успел заметить, как монстр, потрескавшись, начал падать вниз.

Меня швырнуло назад, едва не выкинув с крыши, впечатало в пол и накрыло сверху толстенным слоем снега.

А здесь уютно. Я словно под пуховым одеялом.

Прошло несколько секунд, в течение которых я надеялся, что тангал наконец-то сдох. Но затем, почувствовав, как подо мной начинает дрожать башня от его ударов, понял, что он всё ещё жив.

— Хренов засранец! — взорвался я, выскакивая из сугроба.

Тангал больше не прыгал — он, проламывая каждым ударом отвесную и гладкую обледеневшую стену башни, медленно и неотвратимо взбирался по ней. У нас было секунд пятнадцать, не больше.

— Мне нужна ваша Сила, — Налвития поспешно вырывалась из своего сугроба.

— Я совершенно пуст, — глухо ответил Кардод, высунув одну только руку.

Я схватился за неё и вытащил его из-под снега. Маг действительно выдохся, алый туман больше из него не тёк.

— Жизненные запасы! — крикнула Дарующая Мир.

— Ты спятила! — возмутился Белый. — Если Нить высосет слишком много, я просто перестану существовать! Даже в Лаэнд не попаду!

— А ты так уверен, что отправишься после смерти именно в него? — возразила она. — Без этого мы все сдохнем, а так хоть шанс есть! Я тоже отдам всё, что у меня есть. Ну!