В глазах Романа пляшут миллионы искр, когда он оглядывается и видит, как побледнел Деймен.

— Сходи обязательно, друг! Давай спросим Деймена — как ты считаешь, стоит туда прогуляться? Ты ведь знаешь это место?

Деймен стискивает зубы, с трудом сохраняя спокойствие.

— Нет, не знаю.

Роман прищуривается, склонив голову к плечу, и вдруг переходит на грубый выговор кокни:

— Не зна-аешь? Я ж тебя там встречал!

— Едва ли, — твердо отвечает Деймен, с вызовом; глядя на него.

А Роман только смеется, дурашливо поднимает руки вверх, — сдаюсь, мол, — оборачивается ко мне и произносит:

— Эвер.

Вот и все. Одно только мое имя, сказанное голосом Романа — и я готова растечься лужицей.

Пойду за ним, куда он позовет.

Медленно приближаюсь к нему, словно загипнотизированная взглядом стальных глаз. Каждый крошечный шажок подводит ближе к тем картинкам, что разворачиваются у него в голове — специально ради меня. Раньше мне стало бы противно.

А сейчас я едва дышу, вся горю и тороплюсь к нему навстречу.

Деймен мысленно меня окликает, протягивает руку, пытается вернуть — все напрасно. Его мысли — бессмысленная мешанина, длинная цепочка слов, ничего интересного.

Роман. Мое солнце, луна и звезды, я счастлива вращаться вокруг него.

Еще шаг… Все тело дрожит, изнывает, томится по холодному прикосновению. Мне плевать, кто увидит, кто что подумает. Нужно накормить голодное чудовище.

И когда я уже готова броситься к нему на шею, Роман преспокойно проходит мимо и не спеша направляется к своей машине. Остаюсь в полной растерянности, задыхающаяся, сбитая с толку. Майлз явно не знает, что делать, а Деймен собирает последние крупицы воли, чтобы не сорваться при Майлзе, и продолжает прерванный разговор:

— У Романа по части искусства вкус весьма средненький. Лучше держись моего списка — вернее бутдет.

Деймен выглядит спокойным и собранным, но я-то чувствую, какая буря бушует внутри.

Это должно бы меня испугать — и я, конечно, испугаюсь, когда отступит неотвязный ритм и я в полной мере пойму, что натворила. Однако эта ужасная минута пока — достояние будущего. Сейчас я ни о ком не могу думать, кроме него.

Куда он поехал?

Один или вместе с Хейвен?

Как мне их остановить?

Майлз, мечтая сесть, наконец, в самолет и покончить с этой путаной историей, неуверенно кашляет.

— Слушайте, давайте пойдем туда, где все? Мы как раз собирались исполнить избранные номера из «Лака для волос».

Не дав Деймену времени отрицательно качнуть головой, соглашаюсь за нас обоих. Милые песенки из мюзикла меня сейчас нисколько не привлекают, но остаться здесь — единственная надежда на спасение. В этом доме я в безопасности, а стоит выйти на улицу, я кинусь разыскивать его, и тогда пути назад уже не будет.

К тому же мне необходимо отвлечься. Не могу больше видеть вопросительный взгляд Деймена, читать обиду на его лице. Нужно успокоиться, восстановить душевное равновесие, и тогда я смогу наконец открыть невероятную, чудовищную правду о том, что со мной происходит.

За руку веду Деймена наверх, надеясь, что тонкая прослойка энергии скроет, какие у меня влажные холодные ладони. Входя в комнату, где собралась вся труппа, улыбаюсь и машу рукой.

Когда-то Майлз объяснил мне главный секрет актерского мастерства: нужно самому поверить в свою ложь, тогда и зрители поверят.

— Деймен, я…

Слова не идут с языка, в горле горячо и тесно, словно чудовище знает, о чем я собираюсь говорить, и намерено мне помешать.

Деймен смотрит на меня с растущей тревогой.

— Давай… давай переместимся в Летнюю страну, — сиплю я.

Удивительно, что хоть эти слова удалось вытолкнуть.

— Вернемся в Версаль!

Я поворачиваюсь на сиденье лицом к Деймену и взглядом умоляю о поддержке.

— Сейчас?!

Он останавливает машину у светофора и хмурится, глядя на меня с сомнением.

Я стараюсь держаться как ни в чем не бывало, словно его ответ меня не очень-то и волнует, хотя на самом деле места себе не нахожу с той минуты, как мы пришли к Майлзу. Только в Летней стране я сумею взять себя в руки и попросить Деймена о помощи, которая мне совершенно необходима. Здесь, в обычном мире, я себя не контролирую.

— Тебе вроде нравилось во дворце, — говорю я, пряча глаза. — Ты сам его и создал.

Деймен с трудом сохраняет терпение. А я уже не могу ждать. Ни минуты больше ждать не могу! Бежать немедленно, пока этот странный захватчик не подчинил меня окончательно.

— Дворец мне нравится, — негромко отвечает Деймен. — Я сам его и создал, не спорю. Приятно, что тебе он тоже понравился, однако это меня тревожит.

Сдуваю волосы с лица и скрещиваю руки на груди, всеми средствами демонстрируя свое раздражение. Сколько можно тянуть?

— Эвер…

Деймен протягивает ко мне руку, но я уворачиваюсь — помимо моей воли: еще один побочный эффект наваждения. Нет, надо уносить ноги, скорее!

Деймен качает головой. В его глазах — глубокая грусть.

— Что с тобой? Ты уже несколько дней сама не своя. И сейчас, у Майлза… — Он оглядывается через плечо, перестраиваясь в другой ряд. — Мне неприятно об этом говорить, но как только ты увидела Джуда, у тебя что-то заметно сместилось в ауре, а потом, когда в комнату вошел Роман…

Он стискивает зубы.

— Эвер, что с тобой происходит?

Я опускаю голову. Отчаянно щиплет глаза. Снова пробую во всем признаться — и не могу. Магия не позволяет. И тогда я затеваю ссору. Против этого зверь ничего не имеет, а я уже готова на все, лишь бы вместе с Дейменом убраться отсюда.

— Не смеши! Нет, серьезно, ты еще спрашиваешь? Я так мечтала провести лето с тобой, не вылезать с пляжа, а мечтам, похоже, не суждено сбыться. Уж извини, если мне хочется хоть изредка урвать случай и прогуляться в Летнюю страну!

Отворачиваюсь, еще крепче скрестив руки на груди — главным образом, чтобы скрыть от Деймена, как сильно они дрожат. Сама понимаю, что несу чушь. Только бы затащить его в Летнюю страну, там я все объясню!

Он не сводит с моего лица тяжелого взгляда и наверняка замечает темные круги под глазами, свеженькую россыпь прыщей на подбородке и то, что одежда болтается на мне мешком — я ужасно похудела. Деймен не может понять, в чем дело, и ужасно тревожится. Больно смотреть.

Судя по тому, как прищурились его глаза, я понимаю: он старается дотянуться ко мне телепатией. Увы, этот способ общения для меня исключается — по крайней мере, здесь.

Поэтому я отворачиваюсь к окну — хочу оберечь Деймена от ужасной правды: я его больше не слышу. Мне перекрыли доступ к его мыслям, к его энергии, и даже от его прикосновения меня больше не бросает в жар.

Все ушло, все отнято зверем.

Но — лишь в обычном мире. В Летней стране я оживу, стану прежней Эвер, веселой и с чистой кожей. Мы будем вместе, как и велено судьбой.

— Пойдем со мной, пожалуйста! — прошу я севшим голосом. — Я все объясню, только не здесь, а там.

Деймен вздыхает, не в силах сделать выбор: порадовать меня или поступить правильно.

— Нет, — говорит он в конце концов — тоном, не допускающим возражений.

Это не просто «нет» Летней стране. Он отвергает меня, отказывает мне в единственно необходимом.

Добавляет, мрачнея:

— Эвер, мне правда очень жаль, и все-таки — нет. Лучше нам сейчас вернуться домой, ко мне, сесть и поговорить откровенно. Нужно разобраться, что с тобой происходит.

Я сижу напротив него: глаза ввалились, все лицо в прыщах, дергаюсь от нервного тика и практически рассыпаюсь на части, а он мне долго и нудно излагает, что его беспокоит. Я, дескать, в последнее время сама не своя, даже и внешне на себя не похожа и во всех отношениях изменилась, причем не в лучшую сторону.

Слова плывут мимо, словно отдаленный гул. Я отправляюсь в Летнюю страну — с ним или без него. На самом деле выбора у меня нет.

— У тебя хватает эликсира? Не нужно обновить запас? Эвер, прошу, скажи, что с тобой творится?