Хватает, чтобы вырваться из кошмарного сновидения с криком:

— Нет!

Отшатываюсь назад, отодвигаюсь как можно дальше от… этого. Резкое движение разрушает паутинный кокон, свечи гаснут, и Роман тает в воздухе.

Только сердце мечется как сумасшедшее, шелковый халат запятнан кровью, а в горле все еще бьются слова:

— Нет, нет, нет, нет, нет, Господи, нет, пожалуйста, не надо!

— Эвер?

Дико озираюсь, вцепившись в ткань безнадежно испачканного халата и мечтая, чтобы Сабина ушла, дала мне возможность разобраться в случившемся.

— Эвер, у тебя все в порядке? Обед почти готов, спускайся!

— Да, хорошо.

Закрыв глаза, уничтожаю халат и создаю на его месте простенькое голубое платье. Не знаю, что делать дальше, куда кидаться. Ясно одно: Роми и Рейн рассказывать нельзя, они уже и так наблюдали мою предыдущую неудачную попытку и без конца о ней напоминают. И вообще, они слишком близки с Дейменом и никогда меня не простят.

— Уже иду, одну секундочку! — кричу я через дверь, читая духовную энергию Сабины и понимая, что тетя подумывает ворваться ко мне в комнату.

— Пять минут! — предупреждает она. — Потом я сама за тобой приду!

Зажмурившись, мотаю головой, сую ноги в первые попавшиеся шлепанцы и руками приглаживаю волосы. Внешне я должна выглядеть пристойно и аккуратно, меж тем как внутри все, несомненно, изменилось к худшему.

Выскальзываю на улицу через боковую калитку. Сразу перехожу на бег, а в спину мне летят негромкие голоса и смех Сабины с Муньосом, прихлебывающих вино возле бассейна. Чтобы выглядеть как обыкновенная любительница спорта, я стараюсь соразмерять скорость — не слишком быстро, не слишком медленно, не привлекая внимания прохожих.

Пришлось объясняться с Сабиной, предварительно затолкав в себя три четверти жаренной на гриле куриной грудки, горку картофельного салата, целый кукурузный початок и полтора стакана содовой. Никакого удовольствия от всего этого я не получила, да еще и лишний раз встревожила Сабину.

Она с таким страхом переспросила:

— На пробежку сейчас? Но ведь скоро стемнеет, к тому же ты только что поела!

В ее голове оформилось новое ужасное подозрение: спортивная булимия!

Не успела она успокоиться насчет анорексии и старой доброй обыкновенной булимии, и вот опять мое поведение сбивает ее с толку. Можно не сомневаться, в ближайшие дни состоится очередной поход в местный книжный магазин, в отдел с книгами по воспитанию трудных подростков.

Как бы мне хотелось все ей объяснить! Сесть спокойно рядом и сказать: «Не тревожься, все хорошо, просто я бессмертная и все необходимые для жизни вещества получаю из эликсира. А сейчас у меня небольшая проблемка с магией, так что домой приду поздно, ты меня не жди и ложись спать».

Конечно, это невозможно. Деймен ясно сказал, что наша бессмертность должна остаться тайной. Увидев, что происходит, если бессмертие попадет в дурные руки, я с Дейменом согласна на все сто процентов.

Вот только в тайне такое сохранить очень трудно, понадобился бег трусцой. С точки зрения Сабины, девочка натянула шортики с футболкой и кеды и отправилась на вечернюю пробежку.

Немного полезной для здоровья физкультуры — удобный предлог, чтобы выбраться из дома и удрать от Муньоса, который чем дальше, тем больше нравится мне как человек, при том, что я никогда не хотела видеть в нем человека.

Удобный предлог удрать от тетки, до того доброй и заботливой, что я чувствую себя последним свинтусом, доставляя ей неприятности.

В общем, удобный предлог скрыться от двух чудесных людей ради совершенно неполезного и нездорового наваждения.

Наваждения, прочно мной завладевшего.

И я твердо намерена с ним справиться.

Не замедляя бега, сворачиваю на соседнюю улицу. Волшебный закатный час позолотил машины, тротуары, окна домов. Все вокруг становится теплее и мягче, купаясь в лучах заходящего солнца. Мои мускулы размеренно сокращаются, ноги ступают все быстрее, набирая скорость, как я ни пытаюсь притормозить. Опасно, нельзя рисковать, вдруг заметит кто-нибудь… Но я уже не могу остановиться. Я себя не контролирую.

Словно стрелка компаса, я нацелена на одну-единственную точку. Машины, прохожие, дома, все вокруг слилось в оранжевое размытое пятно. Улицы мелькают одна за другой. Сердце больно колотится о грудную клетку, но совеем не от быстрого бега. Честно говоря, я даже не вспотела.

Рвусь вперед, словно пение сирен влечет меня к неотвратимой гибели.

Когда она появляется передо мной, резко останавливаюсь. Окружающее разом перестает существовать. Уставившись на Романову дверь, мысленно приказываю чудовищу сгинуть. Нет, я все-таки одолею тот странный чужой пульс, что бьется во мне. Я хочу только одного: шагнуть через порог, легко и непринужденно, встретиться лицом к лицу с Романом и покончить, наконец, с этой историей.

Заставляю себя дышать медленно, собираюсь с силами — они мне понадобятся. Уже приготовилась сделать первый шаг, и вдруг меня окликает голос, который я надеялась никогда больше не услышать.

Ко мне подходит Джуд — неторопливой походкой, склонив голову к плечу, спокойный и незамутненный, как летний ветерок. Левая рука на перевязи. Демонстративно останавливается ровно на таком расстоянии, чтобы мне не дотянуться, и спрашивает:

— Что ты здесь делаешь?

С облегчением ощущаю, как отступает, затихает посторонний пульс. Странно: первый мой порыв — не броситься на Джуда и переломать ему все оставшиеся кости, а… соврать. Чем угодно оправдаться, почему я стою перед магазином Романа, разгоряченная, с безумными глазами, разве что слюни не пускаю.

— А ты сам что здесь делаешь?

Прищурившись, окидываю его злым взглядом.

Наверняка он не случайно тут околачивается. В конце концов, они с Романом приятели, оба из одной шайки бессмертных негодяев.

— Кстати, отличный реквизит!

Я указываю на обмотанную для вида бинтами руку на темно-синей перевязи. Кто не знает, обязательно подумает, что рука сломана.

Джуд качает головой и потирает подбородок. Говорит ровно, спокойно:

— Эвер, ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь не очень…

Я делаю гримасу.

— Молодец, Джуд, восхищаюсь!

В его глазах удивление.

— Нет, серьезно! Заботливый такой, весь якобы травмированный… Качественный спектакль, хорошо притворяешься.

Он хмурится, склоняет голову к плечу, золотистые дреды рассыпаются, доходя чуть ли не до пояса. Фальшиво-дружелюбное лицо очень серьезно.

— Я не притворяюсь, поверь. Если бы я притворялся!.. Помнишь, ты меня швырнула в стену, словно мячик? — Он кивает на забинтованную руку. — Вот результат. Чертова уйма ушибов, перелом лучевой кости, вывихнуты суставы пальцев… По крайней мере, так сказал доктор.

Вздыхаю, встряхивая головой. Нет у меня времени на эти игры. Надо идти к Роману, пусть поймет, что он не может мной управлять, он вообще ничего для меня не значит. Наверняка он виноват в том, что со мной происходит. Заставлю его отдать мне противоядие, и дело с концом.

— Не сомневаюсь, Джуд, что ты всякого сумеешь убедить, только я-то не всякий. Я тебя знаю. И, что самое интересное, ты знаешь, что я знаю. Так что обойдемся без глупостей, ладно? У негодяев из вашей шайки травм не бывает. А если и бывают, то ненадолго. Они мгновенно исцеляются… Но тебе это и так известно, правда?

Озадаченно сдвинув брови, Джуд делает шаг назад. Надо отдать ему должное, удивление выглядит неподдельным.

— О чем ты говоришь? Какая еще шайка?

Я вздыхаю, постукивая пальцами по бедру.

— Ау! Шайка Романа, вот какая. Не делай вид, будто ты ни при чем — я видела твою татуировку!

Джуд смотрит на меня все так же растерянно, а я думаю: «Хорошо, что он не актер, жутко переигрывает».

— Ау-у! На спине у тебя татуировка, с уроборосом! Я видела! И ты это знаешь! Небось, нарочно ее показал — иначе зачем ты меня уговаривал вместе лезть в джакузи? В общем, все, что надо, я поняла. Как ты, видимо, и хотел. Можешь больше не стараться, я в курсе.