— А мне подарок?!

Ее требование наконец-то привлекло внимание Вероники, и та, даже не дожевав конфету, громко спросила:

— Все ли малыши довольны?

Все подарки по душе?

Почему тогда не вижу

Я улыбок до ушей?!

— О! — только и сказала Мария Максимовна.

— Подарочное издание? — с сомнением улыбалась Викуля, разглядывая альбом с цветными картинками.

— Ло-о-о-о-о-ореаль!!! — по-настоящему рыдала Катюша. — Давайте эту Снегурочку себе оставим!

— Вообще-то, у нас планы наоборот, — ответил Артём. — Снегурка, жги!

Вероника топнула ножкой, чтобы призвать всех к тишине и порядку, и заявила:

— Мы потратились нехило —

Сами можете судить!

И поэтому решайте,

Что в ответ нам подарить!

— О! — мать до сих пор не отошла от шока, но улыбалась. — И что же ты хочешь, прелесть моя?

Артём вдруг плюхнул на пол уже пустой мешок и махнул Насте — мол, давай, добро пожаловать. Она поняла, чего он хочет, но не решалась подойти, тогда он ухватил ее за локоть и потянул к нужному месту. Потом заставил сесть, надавив на голову, и попросту упаковал внутрь. Настя сжалась, не представляя, как он собирается ее поднимать. Но, похоже, и на этот счет план продумали — друзья помогли, а Настя заверещала, когда потеряла почву под ногами и была сдавлена со всех сторон меховой тканью.

— Эй, вы чего творите? — отошла мать. — Куда вы ее потащили?

— Утром вернем! — заверила Вероника. — А вы не волнуйтесь — она ж со мной!

— Сеня, не тупи, давай быстро с нами, — это Артём сказал в сторону. И даже получил какой-то ответ.

Катюша хохотала, Егор с Викулей вслед улюлюкали, но Настя расслышала голос матери, которая, кажется, тоже смеялась:

— Чтобы утром дома была! И Снегурочку эту к нам… на перевоспитание!

— Поставьте человека на планету! — кричала Настя, но освободили ее только на улице и сразу запихнули в машину.

— Ничего себе, какая тяжелая! А с виду худая, — заметил Артём. Несли они мешок вдвоем — второй парень просто подмигнул ей и побежал к другой машине.

Настя была одета в домашнее, хоть и в нарядное. Даже тапочки с собой не прихватила! А теперь еще и растрепанная. Она возмущенно фыркала, но Сеня, который уселся с ней рядом, смеялся. Он тут же стянул с себя пуховик и накинул ей на плечи, хотя в машине и было тепло. А что они придумают с обувью?

Артём на улице перекрикивался с остальными:

— Мы сейчас Нику домой закинем, а потом сразу к Лёхе!

— А мы пока на горки заедем! Давай, там встретимся!

Он сел за руль, и Вероника тут же возмутилась:

— Я не хочу домой! Я с тобой хочу!

Артём стянул белую бороду на шею.

— Ника, ну мы же договорились! Ты сейчас с папой Новый год встретишь, а потом и спать захочешь. А если спать не ляжешь, то Дед Мороз тебе подарки не принесет.

— Какой еще Дед Мороз? Ты ж при мне в него переодевался!

— Вот именно. Если спать не ляжешь, то я тебе подарки не принесу. За себя-то я могу ручаться!

Вот так и получилось, что они втроем отправились на вечеринку к неведомому Лёхе. Насте достались валенки от костюма Деда Мороза — размера на четыре больше, чем требовалось. Но она не жаловалась — да и кому тут пожалуешься, раз даже Сеня впечатлился и заразился этим безумием?

Артём в машине стащил с себя костюм, а Настя впопыхах приглаживала волосы. Ей казалось, что в таком виде среди его друзей она будет торчать серой мышью — даже Сеня выглядел теперь намного презентабельнее. Но как выяснилось, всем было дело только до валенок — буквально каждый отвесил ей по этому поводу комплимент. На пятом комплименте Настя даже изобразила реверанс.

Толпа в огромном доме собралась невероятная. Но, кажется, все знали друг друга. Сам Лёха учился с Артёмом в одной гимназии. Подвыпившие девушки налетали на их троицу — целовали в щеку и ее, и Сеню, а потом пытались то же самое провернуть с Артёмом, но получали неизменное:

— Но-но! Не трогать Эльзину прелесть!

— А Тёмка-то у нас почти женатик! Вези уже ее сюда — хоть поглядим на Эльзу, а не на фотографии!

Это лишний раз убедило Настю в том, что роль бабника и непроходимого ловеласа у Артёма была только ролью. Он и в самом деле за вечер не позволил себе лишнего. Пил, шутил, веселился, танцевал со всеми… но ни с кем конкретно. И окружающие воспринимали это как должное — верный признак того, что он всегда себя так вел.

Если бы мама посмотрела сейчас на Сеню, то у нее бы больше не повернулся язык назвать его «тухлым яйцом». Он будто раскрылся: спокойно общался со всеми подряд, не терялся в компании разодетых в Армани парней и девчонок. Настя знала, что он умен и разговор поддержать умеет, но обычно выглядел зажатым. И теперь она вдруг подумала, что это общество на него так влияет — и зажатым он был именно в ее компании, она его таким и делала. Так и кто из них двоих «тухлое яйцо»? Сеня даже в хороводе поучаствовал, и в конкурсе на метание елочных игрушек победил. Настя тоже старалась не отставать, но ее рвение здорово ограничивали валенки.

В огромной — размеров среднего спортзала — гостиной организовали и бар. После четырех утра Настя вымоталась окончательно, поэтому уже и не вставала с высокого стула возле стойки, наблюдая за продолжающимся празднеством со стороны.

Когда начался очередной шумный конкурс, Артём направился к ней и уселся на соседний стул. Взял у бармена бокал с коньяком, залпом выпил.

— Не скучно, Насть?

— Нет! — она хоть и устала, но ответила искренне. — Спасибо тебе. Мне даже неудобно, что ты меня такими силами из дома вытаскивал… Но мне и правда весело!

— Кому тут весело? — подлетел с другой стороны сильно подвыпивший парень. — Настюш, пойдем танцевать!

— Давай попозже? — Настя смутилась оттого, что его-то имя не запомнила.

— Попозже так попозже! — легко согласился тот и обратился к бармену: — Бутер мне зафигачь, плиз! Ну что, Настюш, давай, за Новый год жахнем на брудершафт?

Настя неуверенно подняла бокал, но брудершафтиться с этим пареньком не хотела — не по ней целоваться с незнакомцами, пусть даже и в честь праздника.

— Ром, — подал голос Артём. — Ты к ней не клейся. Вон там, на диванчике, ее парень сопит. И раз уж я самолично эту парочку сюда притащил, в мою смену к Насте никто клеиться не будет.

Сеня и в самом деле прикорнул ненадолго, но он и выпил сегодня немало. Настя не видела в этом ничего ужасающего — тем более что на всех диванчиках уже кто-нибудь да залип. Рома тут же сдался:

— Ой, прости, прости, Настюш. Обидеть не хотел!

— Да ничего, — она улыбнулась ему, но обрадовалась, когда тот пошел искать себе другую жертву. И потом сказала Артёму: — Спасибо.

— За что? Ты вроде как мой друг. И тоже будешь обязана хранить мою верность Эльзе, ясно? Но вот со мной за это придется и выпить.

На это она уже с удовольствием согласилась. Через полчаса она поняла, что уже успела проиграть Артёму турнир по распитию вискарика, а он даже и не понял, что турнил начался… Но в голове у нее мутило уже знатно, поэтому Настя поплелась на балкон для передышки и потянула за собой друга, раз сам подписался.

Они укутались в чужие пуховики, которые первыми попались под руку, и уселись на скамеечку возле перил, свесив ноги наружу. Настя тянула стопы вверх, чтобы валенки с нее не свалились, а Артём свободно болтал ногами в воздухе.

— Когда уезжаешь-то? — спросила Настя.

— На завтрашний вечер билет взял. Хочу до начала триместра в Майами заглянуть.

— Так скоро?

— Соскучишься — звони.

Настя не обдумывала сейчас, по какому поводу стала бы ему звонить. Заговорила о другом:

— А я, как и все, тоже хотела бы познакомиться с Эльзой. Какая она?

— Добродушная, веселая… Немного зациклена на своей внешности, но ей и по статусу положено — она этой внешностью деньги зарабатывает. Очень раскованная, в том числе и в сексе.

— Вот об этом бы мог и промолчать! — рассмеялась Настя.

— Почему? — Артём тоже с улыбкой глядел на нее. — Это важно. А Сеня что?