— Будьте наготове, — обернувшись через плечо, прошептал Лардо, и вытащил меч из ножен.

Фейн судорожно сглотнул и нащупал стилет. Чем дальше они продвигались вглубь деревни, тем отчетливее становился трупный смрад. Ставни домов были распахнуты настежь. Фейн заглянул в одну из хижин, и увидел, что внутри было все перевернуто вверх дном: разбросанная по полу посуда, разбитые глиняные горшки. Возле раскрытого сундука валялась одежда. По всей видимости, хозяева дома в спешке пытались собрать вещи и убраться подальше. Но что вынудило их покинуть родной дом? Более того, Хердер — единственное известное поселение на несколько десятков километров в округе. Что бы не побудило крестьян к бегству, они должны были находиться в смертельной опасности.

Когда они выехали на центральную площадь, с губ Фейна сорвался короткий стон. Поежившись, он зажал нос ладонью. Регг не смог сдержать рвотного позыва и исторг всю пищу на землю. Мэнди прижала ладонь ко рту, а Джед, взглянув на Фейна, лишь покачал головой. Он старался держаться уверенно, но на его лице отчетливо застыло выражение неописуемого страха. Каждый из них был в настоящем ужасе.

В самом центре центральной площади Хердера в кучу были сложены тела жителей деревни. Источник трупного зловония был найден. С самой верхушки кучи в воздух еще вздымался едва заметный дым.

Лардо Венциус молча наблюдал за этой картиной. На его строгом лице не дрогнул ни один мускул.

— Разбойники? — Облизнув пересохшие губы, просипел Фейн. От переполнявшего его страха он не узнал свой собственный голос. Это был писк затравленного в лесу зайца, и прямо сейчас Фейну больше всего на свете хотелось, чтобы все это оказалось лишь очередным ночным кошмаром. Пройдет секунда, две, и, раскрыв глаза, он проснется в своей постели в родном доме. В его комнату с кухни будет доноситься аромат свежеиспеченных крэмсбонов, и, спустившись на кухню, он увидит за столом маму, смеющуюся Экресту и отца, держащего в руках письмо. И, не раздумывая ни единой секунды, он тут же примет его предложение о поступлении в гильдию ремесленников Форсесса. А по праздникам, во время Дня Рогалана или Недели Восхваления Всемилостивго Кролиона, он будет возвращаться домой, и рассказывать родным о причудах и красоте Большого Мира.

Но секунды шли, а Фейн не просыпался.

Потому что это был не сон.

Это была худшая из возможных реальностей.

— Нет, — проговорил наконец Лардо, и в его дрогнувшем голосе Фейн услышал нотки страха, — это сделали не люди.

И после этих ужасных слов, самых страшных слов, которые Фейн когда-либо слышал в жизни, со стороны леса донесся ужасающий топот копыт.

Призрачные всадники приближались.

Тьма сгущалась.

Когда Фейн услышал истошный вопль Мэнди, он понял, Кто выйдет из темноты леса. Всадник без лица с зубчатой короной на голове был уже близко, а вслед за ним двигались легионы его бесчисленной армии.

И в этот самый миг, когда смерть была уже так близка, Фейн вытащил искрящийся ослепляющим изумрудным светом агэльфиус, и весь окружающий мир погрузился во мрак.

Фейн раскрыл глаза и свалился с постели. Сердце в груди бешено стучало. Он был не в силах перевести дыхание и унять содрогавшую его тело дрожь. Перевернувшись на спину, он увидел, что в дверях стоит магистр Летард Голран. Его исхудавшее постаревшее лицо, освещенное призрачным светом луны, было искажено ужасающей гримасой отчаяния.

Сделав шаг вперед, он еле слышно проговорил:

— Ты еще можешь успеть, — голова магистра тряслась в мелкой дрожи, — но нужно торопиться. Они уже совсем близко.

КОРНУС

— Не слишком-то легко вас отыскать, — ухмыльнулся Дейно Гостенс, — хорошо, что добрые люди из Бернвуда подсказа…

— Стигвелл? — Не отрывая взгляда от луковой похлебки, вопросил Корнус. Отломив ломоть хлеба, он промокнул его в остатки супа, и отправил кусок в рот.

Королевский Советник Дейно Гостенс бросил взгляд к стоявшим у входа в таверну троим рыцарям. Еще семеро ждало снаружи. Но, по правде говоря, если хотябы половина всех слухов об Охотнике Корнусе из Агрехолла, «Потрошителя из Болот», окажется правдой, то с ним не сдюжит и несколько десятков королевских рыцарей.

После того, как Гостенс вместе с рыцарями вошли в «Бычью голову», остальные посетители трактира тут же поспешили его покинуть. За прилавком остались лишь хозяин заведения, Кейл Оргин, худощавый седовласый старикан с маленькими бегающими глазками, и его дочери.

Как только Гостенс подсел за стол к Корнусу, Кейл сразу же понял, что беды не миновать. Да и разве могло быть по-другому? Еще дед Кейла говаривал: «Как только встретишь какую погань из королевских посланцев, либо беги со всех ног, либо всю жизнь будешь у них под сапогом». За тридцать лет управления трактиром, перешедшим к Кейлу Оргину по наследству от отца, а тому от его отца, довелось многое повидать. И, хотя драки пьянчуг были обычным делом, но официальных представителей короны Кейл видел впервые в жизни. И от подобной любезности ему сделалось не по себе.

Старшая и самая любопытная из дочерей Кейла, розовощекая дородная Сейлина, поднесла Корнусу очередной поднос с пенящимся элем, и, низко налконившись, что-то прошептала. Послышался наиграный смешок, и хихикающая девушка вернулась за прилавок.

— Сейчас же отправляйся в комнату к сестрам, — прошипел покрасневший от гнева Кейл Оргин, и подтоклнул дочь к лестнице.

Сейлина Оргин смерила отца грозным презрительным взглядом, но промолчала. Закатив глаза, она сняла с себя заляпанный фартук, и, швырнув им прямо в лицо Кейла, засеменила по лестнице.

Советник Гостенс неуверенно кивнул, и почувствовал пробежавшие по коже мурашки.

— Милорд, я…

Корнус резко поднял на него взгляд. Рыцари у входа подались вперед, но Гостенс кивком головы призвал их отступить.

— Оставьте свои титулы при себе, — ледяным тоном ответил Корнус, — я вам никакой ни лорд, да и вы, заявившись сюда со своей оравой, поступили весьма глупо.

— Что вы… — начал было Гостенс, но тут же замолчал, увидев, как Корнус достает что-то из кармана плаща.

Охотник бросил на стол пустой холщовый мешок, и посмотрел советнику прямо в глаза. Гостенс почувствовал, как побежал мороз по коже. Все внутренности сжались, на лбу выступила испарина.

Боже… Почему на поиски этого дикаря отправили именно его? В королевстве столько людей, куда лучше подходящих для подобных занятий…

— Заполните мешок под завязку, — хлебнув эля, проговорил Корнус, — и, так уж и быть, я исследую территорию близ Нерифурда. Однако обещать ничего не могу.

— Насчет этого, — откашлявшись, Гостенс подался вперед, — при возможности — постарайтесь оставить дракона вживых.

Корнус пристально всмотрелся в Дейно Гостенса.

— Признаться честно, с подобной просьбой ко мне обращаются впервые, — хмыкнул Охотник, — обычно мои наниматели настаивают, чтобы преследуемая тварь ни при каких обстоятельствах не выжила.

— Видите ли, — сказал Дейно, — Ее Величество хотела бы обойтись вовсе без жертв. Ей… ей может пригодиться эта тварь.

Гостенс поспешно отмахнулся.

— Но даже не спрашивайте меня, для чего. Я и сам этого не знаю. И если существует хотя бы малейшая возможность избежать кроповопролития, вы будете вознаграждены двумя такими мешками.

— Правильно ли я вас понимаю, господин Советник, — скрестив руки на груди, Корнус едва зметно ухмыльнулся, — королева требует от меня договориться с драконом? Разрешить все мирным путем?

Гостенс неуверенно кивнул.

— Я наслышан о ваших… — Советник почесал бровь, подбирая нужные слова, — о ваших особых талантах.

Глаза Корнуса сверкнули оранжевым светом. Накинув на голову капюшон, он медленно поднялся на ноги, и смерил Гостенса брезгливым вхглядом.

— Сделаю все возможное, чтобы не убивать его, — ледяным тоном произнес Корнус, и отправился в сторону выхода.

Стоявшие у самых дверей рыцари Антрексии тут же расступились перед ним, и в следующий миг Охотник уже скрылся во мраке ночи.