Как ни странно, но в этот раз мнение Бобкова совпало с мыслью подчинённого. Добро на привлечение Алейникова в качестве свидетеля Баклажан получил.

     …

     - Да, я был 8 числа в магазине №15. Что я там делал? Капитан, как по твоему, что люди делают в магазине? – седовласый генерал смотрел на гэбэшника спокойно и немного свысока, как на недоумка. - Вот и я зашёл по пути сыру купить. Почему не рядом с домом? Потому что так получилось: увидел магазин, вспомнил, что жена просила сыру купить, вот и зашёл. Как заметил чёрную сумку? Внимательный я от природы, да и штурманом тридцать пять лет отлетал, а что, меня в чём-то подозревают?

     Баклажану стало немного неловко. Дурацкая у него всё-таки работа… Получалось так, что он вместо того, чтобы благодарить человека спасшего, по сути, посетителей этого злосчастного магазина, вроде как, подозревает его в совершении террористического акта.

     - Ни в коем случае, уважаемый Сергей Петрович! Ни в коем случае! Нам надо просто найти следы тех паразитов, что хотели совершить это преступление. Следов то никаких после взрыва не осталось. Поэтому вас и расспрашиваем.

     - Я тут мало чем могу вам помочь. Проходил мимо. Вспомнил про сыр. Зашёл. Прошёл к витрине, посмотрел на товар. Перевёл взгляд на соседнюю витрину, рядом с ней у стены увидел сумку. Хотел сначала поднять и спросить чья, думал, может быть, кто-то только что оставил, наклонился и услышал характерное тиканье. Сразу понял, что может быть и ВУ. Скомандовал эвакуацию, а сам пошёл вызывать подмогу. Сапёром назвался, чтобы лишних вопросов не задавали.

     - А про взрыв в метро что-нибудь слышали?

     - Ничего себе! В метро был взрыв? Ого! Кто-то какие-то требования выдвинул?

     - Как ни странно, никаких требований, никаких звонков, просто три взрыва в Москве.

     - Был ещё и третий? Ну и дела!

     - Был. Прямо в урне на 25 лет Октября. К счастью ущерб, как и в вашем случае, только материальный. В метро тоже нашелся кто-то внимательный. Назвался сапёром, прямо как вы. Заметил и машинисту сообщил. На «Электрозаводской» пассажиров эвакуировали, а на «Измайловской» рвануло.

     - За выходные нашли что-нибудь? – заинтересованно спросил ветеран. Ведь уже двое суток прошло.

     - Не могу ничего вам по этому поводу сказать, секретная информация, сами понимаете. А вы больше ничего подозрительного около магазина не заметили? – вернулся к главной теме капитан.

     - Да, мельком разве что, в дверях столкнулся с каким-то мужиком в чёрном… Точно! И сам кучерявый брюнет, и одет во всё чёрное, и лицом смуглый из кавказцев, наверное. Он ещё лицо отвернул, когда со мной в дверях столкнулся, поэтому я только его волосы и запомнил.

     - Вот видите, товарищ генерал-майор, всё-таки от нашей беседы какая-то польза есть. Сейчас я вызову продавщицу и мы её про этого брюнета спросим. Она его точно должна была видеть в лицо. А с вами я вынужден попрощаться, рад был знакомству! – Камельков встал и протянул руку для прощания.

     Алейников ответил на рукопожатие, не торопясь натянул на голову папаху – ладно капитан, звони, если ещё вопросы появятся.

     Продавщица действительно вспомнила какого-то чёрного невзрачного мужчину, который тёрся у витрины среди других покупателей.

     - Нос у него, товарищ капитан госбезопасности, был очень большой. Он этим носом туда-сюда водил, как будто собирался через стекло товар обнюхать. И глазки маленькие, черные и посажены очень глубоко. Он только раз в мою сторону глазами стрельнул, знаете, мне аж поплохело! – тётка прижала руку к груди и жалостно вздохнула.

     - Усы, борода, бакенбарды? – начал задавать наводящие вопросы капитан. Рост, телосложение, родинки, шрамы не заметили?

     - Нет, не заметила, наверное, не было на нём ни усов, ни бакенбард. А морда смуглая и щетиной вся заросла, дня три, наверное, не брился. Рост… наверное, невысокий.

     Результаты дознания не радовали найти в Москве невысокого брюнета легко, вот только будет таких брюнетов многие тысячи, даже с большим носом, даже кавказцев…

     Павел зашёл в хлебный. Маленькое помещение со стеллажами было почти пустым. Он рефлекторно сглотнул и нажал вилкой на полбуханки Бородинского – свежайший. Взял еще теплый, чуть маслянистый кубик, понюхал – и сладковатый ржаной запах вытеснил все мысли. Рот наполнился слюной. Еще бы, ведь с утра во рту не было маковой росинки. Павел откусил прямо он горбушки и захрустел чуть кисловатой корочкой. Хорошо, что успел до девяти. Вечерний завоз был всего час назад, сейчас пойдёт народ с Чкаловского, всё разберёт подчистую. Это единственная в округе булочная, работающая до десяти. Хорошо, что рядом с домом. В авоську последовала ещё и плетенка с маком. У кассы расплатился и торопливо пошел к выходу.

     Самарович последние два дня провёл в общаге. Он, Меньшиков, Павлов и Рогов лабали двухметровое панно к пятидесятилетию Советской Армии. Заказчик – замполит Октябрьского военкомата, сказал, что если завтра успеют, то денег будет 100 рублей, а не успеют, то может и вообще не будет. Всё из-за того, что завтра к ним приезжает комиссия из округа. Проверять оформление и наглядную агитацию. Эти лопухи спохватились слишком поздно. Борька бы их отправил в Худфонд, там бы им всё рассчитали и отправили к нам. Мы бы сделали не одно панно, за которое их взгреют по первое число, как бы мы высокохудожественно его не выполнили, а расписали бы в цветах и красках весь военкомат. Но военные работают только в режиме аврала, одна извилина, да и та от фуражки. А у Паши сейчас только два желания – есть и спать.

     Сессия, слава богу, прошла успешно. В этом семестре будет стипешка. Молодец Рогов правильно рассчитал. Трояк по вышке он у всех, кроме заядлых отличников, зато остальные экзамены удалось сдать на пятёрки. Даже по начерталке Остроухов пятак не пожалел. Павлов вон не послушался умного совета, так третьего января благополучно завалил и потом за счёт каникул пересдавал. Впрочем, вместе со всей группой.

     Панно у нас получилось очень даже ничего. Рогов где-то надыбал схему раскладки по цветам известного плаката Михаила Германа мы его перевели в шпон трех тонов, наклеили на ПВА, и получилось отличное панно в технике «маркетри»[84]. Как обычно, затянули, поэтому пришлось ночь возиться и сегодня до упора последние пластинки шпона приклеивать.

     Плохо только то, что мне придётся завтра одному волочь это долбанное панно в этот долбанный военкомат, ещё и деньги с них выколачивать. Павлов – староста, ему надо как штык быть на занятиях. Меньшиков простыл, хочет отлежаться денёк. Рогов опять какими-то делами занят, опять с Худфондом что-то там мудрит. Это хорошо, пусть мудрит, нам денежки его любомудрие приносит.

     Самарович устало вздохнул и вдруг понял, что погружённый в сладкие грёзы, он уже оказался у своего подъезда. Скрипнула тугая пружина. Вечерний подъезд встретил Пашу привычными запахами кошек, жареного лука и дешёвых папирос.

     Дверь ему открыла соседка-пэтэушница в стареньком цветастом халатике и большущих войлочных тапках. Не здороваясь, она впустила соседа в коридор, проводила его взглядом угрюмым, как тюремный срок, и скрылась за дверями своей комнатушки.

     Паша разогрел оставленный матерью ужин и отправился к себе. Включил телевизор, на фоне бессмертной мелодии Франка Пурселя диктор центрального телевидения зачитывала прогноз погоды. По всем регионам было заметно движение к весне. Это радовало.

     - День начинает прибывать – подумал Павел вслух – весна идёт и надо бабу. Гы-ы-ы, - стих получился.

     Дальше рифмованные строки полились, будто сами собой: