Ни говоря ни слова, я поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь по улице в поисках такси.

- Ты пойдешь домой пешком? – бросает он мне вслед. Я оборачиваюсь.

- Это туфли за пять сотен фунтов. - Выражение его лица остается непроницаемым, и я закатываю глаза. - Такси, - объясняю я.

Он вздыхает и подходит к черному автомобилю, остановившемуся у тротуара, широко открывая заднюю дверь и отступая в сторону.

- Садись.

- Честно говоря, я совсем не против добраться на такси, но спасибо, - возражаю я.

Его глаза прикованы ко мне, и они говорят о том, что он не принимает возражений.

- Забирайся в машину, Джорджия, - в его голосе только намек на рычание, и то, как он произносит мое имя, заставляет меня вздрогнуть. Тот факт, что он только что приказал мне садиться в машину, в сочетании с тем, как сильно он на меня влияет, усиливает эффект. Мой нрав отрицает рациональное мышление, и я понимаю, что стою так близко к нему, что носки наших туфель почти соприкасаются. Я откидываю голову, встречаясь с его темным взглядом.

- Прошу прощения, босс, я не выполняю приказы за пределами офиса. Ну, опасные незнакомцы и все в этом роде. - Его глаза вспыхивают чем-то темным и опасным, и я отстраняюсь от него, делая шаг назад. - До скорой встречи, - говорю я, ослепляя его улыбкой, прежде чем развернуться на каблуках и уйти. Я должна зайти в одно место, и никто, даже Лэндон Бэнкс, не может помешать мне туда добраться.

Я ловлю такси и отправляюсь на Мэйфейр, сердце скрытного и элитного круга общения. Это часть моей жизни, о которой не знает никто, отталкивающее и красивое темное подполье богатого высшего класса. В этом городе все всех знают, и все говорят, что такие люди, как я, одержимы. Это то, что делает нас настолько крутыми в том, чем мы занимаемся. Но эта навязчивая идея часто оставляет человека открытым для пороков. В местах, куда я отправляюсь после наступления темноты, люди питаются пороками.

Маску надевают, чтобы исполнить свои самые изощренные желания без осуждения или преследования. В конце концов, вы не можете судить о том, чего не видите.

Я достаю маску из сумочки и закрепляю ее, завязав ленточки на голове, кое-где прихватив их заколками. Я стучу в дверь здания, которое выглядит как респектабельный и чрезвычайно дорогой таунхаус в центре самой богатой части Лондона. Дверь открывается, показывается парень в черном костюме, его лицо скрыто за простой черной маской. Он смотрит на мою членскую карточку и жестом предлагает войти.

Внутри все выглядит в точности так, как и полагается выглядеть секс-клубу высокого класса. Темно, роскошно и чувственно. Рок-музыка наполняет комнату, и это кажется диким, учитывая интерьер с бархатными диванами и хрустальными люстрами. В стенах этого клуба люди обретают новую сущность. Скрывающие лицо маски становятся их подлинной личностью. У меня маска кошки, бледные тигровые полосы, вычерченные тонкими линиями, обрамляют овал лица и подчеркивают острые скулы. Мне немного страшно, ведь я скрываю свою личность, но это позволяет мне быть той, кем я являюсь на самом деле. Я пришла сюда только по одной причине - полностью раскрепоститься.

Я направляюсь к барной стойке и забираюсь на высокий стул. Усаживаюсь, скрестив ноги, и мое короткое черное платье задирается до бедер. Бармен наливает мне мартини, длинная ножка коктейльной рюмки скользит по стойке, пока не касается моих рук, и я благодарю его за напиток. Медленно оглядываюсь по сторонам, как на шоппинге, потому что каждого, кто находится, здесь можно купить. Мой внимательный взгляд останавливается на парне, сидящем на одном из диванов. Пальцами он трахает оседлавшую его женщину. У него маска греческого бога, выполненная из белого фарфора. По опыту я знаю, что он обладатель божественно сложенного тела. Иногда мне хочется новых ощущений с незнакомым партнером, но чаще всего мне необходимо просто удовлетворение. Аполлон, как я его называю, всегда удовлетворяет мои самые агрессивные аппетиты, а сегодня вечером я чувствую себя особенно дикой после общения с Бэнксом. Ничто не сравнится с властным мужчиной, способным заставить мою внутреннюю альфа-суку оскалить зубы.

Я допиваю мартини и направляюсь к Аполлону, покачивая бедрами. Он ловит мой взгляд через маску, закрывающую его глаза и нос. Уголок его губ слегка приподнимается, когда он оценивает меня с дерзостью, которую я и ожидала от него. Женщина стонет, ее пальцы впиваются в его плечи и царапают ткань его распахнутой рубашки.

- Пойдем, - говорю я ему.

- Ну, будет грубо не дать этой леди кончить, - тон его голоса пронизан весельем.

Я склоняю голову набок, изучая девушку передо мной; ее длинные светлые волосы спадают вниз по обнаженной спине, когда она откидывается назад. Я приближаюсь к ней и наматываю на кулак пряди этих волос. Она стонет и выгибается, выставляя грудь вперед. Аполлон сосредоточенно наблюдает за мной, его мышцы напрягаются, пальцы погружаются еще глубже.

Я наклоняюсь и опускаюсь лицом в изгиб ее шеи, оставляю поцелуй на нежной коже, а потом мой язык скользит вдоль ее горла. Ее дыхание замирает, и она дрожит. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с Аполлоном, и я вижу в них искру похоти, потребность, разъедающую его, когда я запрокидываю ее голову еще сильнее и свободной рукой нахожу грудь. Большим и указательным пальцами я сжимаю ее сосок. Она вздрагивает и корчится, стонет, как блудливая шлюха, пока объезжает его руку.

- Твою ж мать, - он в чистейшем восторге от того, как она кончает от наших совместных ласк. Когда она приходит в себя, он практически сбрасывает ее со своих колен и поднимается на ноги. Мои глаза мгновенно отмечают выпуклость на его брюках. Его рубашка остается распахнутой, полностью демонстрируя твердые мышцы живота. Я киваю в сторону лестницы, и он без вопросов следует за мной.

В этом здании двадцать абсолютно одинаковых комнат. Для тех, кто любит игры пожестче, есть подвал с подземельем. У меня есть определенные вкусовые предпочтения, но они не входят в категорию «свяжи и избей меня».

Мы проходим ряд дверей, каждая с красной лентой. Эти комнаты заняты, хотя некоторые совершенно не заморачиваются с ленточкой на двери, в надежде, что кто-то заглянет к ним. Каждому свое. Ну, разумеется, есть те, которые любят, чтобы на них смотрели, как та девушка, они просто трахаются в одном из множества публичных мест внизу.

Я открываю дверь и вхожу внутрь, наблюдая, как он закрывает ее за собой с громким щелчком.

Я медленно иду спиной вперед, пока не упираюсь в кушетку. Он скидывает рубашку и позволяет ей упасть на пол. Аполлон - парень, который отлично выглядит, и он совершенно бесстыден. Он любит секс и может его получить, и, если это заставит его кончить, - он в игре. Чем жестче - тем лучше. Любые средства хороши.

Я отвожу руку за спину и тяну молнию платья вниз; передергивая плечами, я избавляюсь от бретелек и позволяю материи скользнуть к ногам.

Конечно, в этой маске я не могу в полной мере оценить выражение его лица. Из-за этого оно кажется непроницаемым. По какой-то причине это заставляет меня подумать о Лэндоне. Так не должно быть, но я ничего не могу с собой поделать.

Я выхожу из платья под ногами и завожу большие пальцы в трусики. Останавливаюсь на секунду - можете назвать это театральностью, если хотите, - прежде чем медленно спустить их по ногам. Тем не менее, он не двигается и не дышит.

Я опускаюсь на кушетку позади меня, улыбаюсь и маню его пальцем. Он слушается, пересекает комнату и останавливается прямо передо мной. Я прикасаюсь к нему, и мои ладони скользят вниз по его твердому животу, прежде чем я расстегиваю его брюки и спускаю их по бедрам, высвобождая твердый член всего в нескольких сантиметрах от своего лица. Я могу сосать как профи, когда меня охватывает азарт, но определенно сейчас не тот случай.

- Встань на колени, - приказываю я. Он освобождается от брюк, быстро скидывает туфли и носки, прежде чем сделать то, что я сказала - опускается на колени абсолютно обнаженный передо мной. Я избавляюсь от лифчика, медленно стягивая его по рукам. Он наблюдает за каждым моим движением, пока я раздеваюсь, и на мне не остается ничего, кроме лабутенов.