Выплакавшись, мальчик произнес первые слова после того, как отец вытащил его из воды.

— Папочка, прости, — всхлипнул он.

— Ты меня тоже прости, — прошептал Алекс, не отпуская сына, словно боясь, что время повернет вспять и на этот раз финал окажется иным.

Разжав наконец руки, он заметил, что на них глазеет небольшая толпа, набежавшая ко второму входу в магазин. Тут был и Роджер, и покупатели, жевавшие гамбургеры; вытягивали шеи и двое незнакомцев — видимо, только что подошли. Была тут и Кристен, и Алекс почувствовал себя никудышным родителем, потому что его малышка на руках Кэти плачет, боится и хочет к папе.

Только когда отец и сын переоделись в сухое, Алекс выяснил, как все произошло. Роджер готовил детские гамбургеры и жареную картошку, а они вчетвером сидели за столом у гриля, не проявляя, впрочем, к еде никакого интереса.

— Леска зацепилась за отходившую моторку. Я не хотел потерять удочку, думал, крючок не выдержит, соскочит, но меня сдернуло с причала, и я наглотался воды, пробовал дышать и не мог, и меня как будто что-то потащило на дно. — Джош поколебался и добавил: — Удочку я, кажется, выпустил.

Кристен сидела рядом с братом с красными, наплаканными глазами. Она попросила Кэти не уходить, и девушка осталась, держа малышку за ручонку.

— Ничего, я пошарю на дне. Если не найдем, привезу тебе новую, но в следующий раз сразу руки отдергивай, понял?

Джош шмыгнул носом и кивнул.

— Извини, пап, — сказал он.

— Ладно, бывает, — успокоил его Алекс.

— Теперь ты меня не пустишь удить рыбу…

«Пустить, рискуя тебя потерять?! Ни за что на свете.»

— Потом обсудим.

— А если я пообещаю в следующий раз отпускать удочку?

— Потом, потом поговорим. Сейчас давай поешь.

— Я не хочу.

— Верю. Но сейчас время обеда, надо что-то съесть.

Джош потянулся к жареной картошке, взял маленькую горсть и нехотя принялся жевать. Кристен сделала то же самое. За столом она всегда копировала брата. Это доводило Джоша до белого каления, но сейчас у него не осталось сил возмущаться.

Алекс повернулся к Кэти, сглотнул слюну, отчего-то заволновавшись, и спросил:

— Можно вас на минуту?

Она встала из-за стола, и он отвел ее в сторону. Когда они отошли достаточно далеко и дети не могли их слышать, Алекс кашлянул и сказал:

— Спасибо вам за все.

— Я ничего не сделала! — запротестовала она.

— Нет, сделали, — сказал он. — Если бы вы не смотрели на монитор, я бы не узнал, что происходит, и мог опоздать. — Он помолчал: — И спасибо, что присмотрели за Кристен. Она самая чудесная малышка на свете, но очень чувствительная. Спасибо, что не оставили ее одну и подождали, пока мы ходили наверх переодеваться.

— Я ничего особенного не сделала, — настаивала Кэти. В наступившей паузе она вдруг спохватилась, что они стоят совсем близко друг от друга, и отступила на полшага. — Мне правда нужно срочно идти.

— Подождите, — попросил Алекс и быстро пошел к холодильникам у дальней стены. — Вы вино пьете?

Она покачала головой:

— Иногда, но…

Не успела она договорить, как Алекс открыл дверцу и достал бутылку шардонне.

— Пожалуйста, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы взяли. Это очень хорошее вино. Вы, конечно, не думаете, что здесь можно найти хорошее вино, но меня научил разбираться в винах бывший сослуживец, любитель-эксперт. Он и сейчас советует, какое вино закупать. Вам понравится, вот увидите!

— Вы вовсе не обязаны…

— Это самое малое, что я могу сделать, — улыбнулся Алекс. — Позвольте мне хоть так выразить благодарность.

Впервые за время их знакомства Кэти выдержала его взгляд.

— Ладно, — согласилась она наконец. Алекс собрал ее покупки, девушка ушла, и он вернулся к столу.

После уговоров Джош и Кристен доели обед, а Алекс пошел на причал поискать на дне удочку. Когда он вернулся, за кассой Джойс уже надевала фартук, и Алекс повел детей кататься на велосипедах. После этого он отвез их в Уилмингтон, где они посмотрели кино и съели пиццу, — старый запасной план на выходные. Солнце уже село, когда они, уставшие, добрались до дома, приняли душ и натянули пижамы. Алекс лежал на кровати между сыном и дочкой и целый час рассказывал сказки, а потом погасил свет.

В гостиной он включил телевизор и некоторое время переключал каналы, но у него не было настроения что-нибудь смотреть. Он снова подумал о Джоше, и хотя сын спокойно спал в свой комнате, сердце Алекса сжалось от пережитого ужаса и тоскливого ощущения своей отцовской несостоятельности. Он старался, как мог, и любил своих детей, как мало кто любит, но этого все время оказывалось недостаточно.

Позже, когда Джош и Кристен уже давно спали, он пошел на кухню и взял из холодильника пиво. Утреннее происшествие не шло из головы, но сейчас он думал о том, как Кристен обнимала Кэти, уткнувшись головкой ей в шею.

Последний раз он видел этот дочкин жест при жизни Карли.

Дни летели. Апрель сменился маем. Посетителей в ресторане все прибывало, и стопка банкнот в кофейной банке стала приятно толстой. Кэти больше не боялась, что ей не на что будет уехать, если вдруг придется.

После оплаты коттеджа, воды, электричества и покупки еды у нее впервые за несколько лет стали оставаться деньги — немного, но достаточно, чтобы появилось ощущение легкости и свободы. В пятницу утром она зашла в «Анна джинс», магазин эконом-класса, где продавалась одежда секонд-хенд. Все утро ушло на поиски, но в конце концов Кэти купила две пары обуви, две пары брюк, шорты, три стильные футболки и несколько почти новых на вид блузок. Большинство приобретений оказались фирменными. Кэти поражало, как это у некоторых женщин может быть столько одежды, чтобы задаром отдавать то, что обошлось в небольшое состояние.

Когда она вернулась домой, Джо на крыльце вешала музыку ветра. После первой встречи им как-то не удавалось поговорить. Работа Джо, какой бы она ни была, отнимала много времени, а Кэти в своем ресторане брала столько часов, насколько хватало сил. По ночам она видела свет в соседнем коттедже, но для посиделок было поздновато, а в выходные Джо куда-то уезжала.

— Давненько не общались, — помахала рукой соседка, тронула металлические палочки и прошла через двор под мелодичный аккомпанемент.

Кэти дошла до террасы и поставила сумки.

— Ты куда-то уезжала?

Джо пожала плечами:

— Нет. Но ты же знаешь, как это бывает. Поздно ложишься, рано встаешь, носишься туда-сюда. Тянут в разные стороны, разорваться мне, что ли… — Она показала на кресла-качалки: — Можно? Очень хочется передохнуть. Я все утро делала уборку и только что повесила эту штуку, мне, знаешь, нравится звон…

— Пожалуйста, — сказала Кэти.

Джо села и покрутила плечами, разминая мышцы.

— Ты загорела, — заметила она. — На пляж ходила?

— Нет. — Кэти отодвинула один из пакетов и поставила на ступеньку ногу. — Я брала несколько добавочных дневных смен и работала на уличном лотке.

— Солнце, океан — что еще нужно? Работать в «Айвенз» — это ж прямо каникулы!

Кэти рассмеялась:

— Ну, не совсем. А ты отдыхала?

— Нет для меня сейчас ни сна, ни отдыха. Утром я хотела зайти и выклянчить чашку кофе, но ты уже ушла. — Она вопросительно посмотрела на пакеты.

— Я ходила по магазинам.

— Вижу. Нашла что-нибудь?

— Да, — призналась Кэти.

— Ну, не сиди же просто так, покажи, что купила!

— Неужели тебе правда хочется посмотреть?

Джо засмеялась:

— Я живу в глуши, в коттедже, у которого заканчивается насыпная дорога, и все утро мыла шкафы. Чем же мне интересоваться, кроме чужих покупок?

Кэти села во второе кресло-качалку, вынула из пакета джинсы и протянула Джо. Та подняла джинсы и придирчиво рассмотрела с одной и другой стороны.

— Ух ты! — восхитилась она. — В «Анна джинс» купила? Обожаю этот магазин.

— Как ты догадалась, что я была в «Анна джинс»?