Но в следующие две недели тревога постепенно отступила, как вода во время отлива. Не задавая больше вопросов, Алекс вел себя так, словно ее откровения никак не повлияли на его отношение к ней. Дни проходили легко и спонтанно, тень прошлой жизни не тревожила Кэти. Она ничего не могла с собой поделать — она доверяла Алексу. Когда они целовались, что стало случаться удивительно часто, ее колени становились ватными, и она едва удерживалась, чтобы не потащить его за руку в спальню.

В субботу, спустя две недели после первого свидания, они стояли на террасе коттеджа, и Алекс обнимал Кэти, прильнув к ее губам. Джош и Кристен были приглашены в бассейн на детский праздник по случаю окончания учебного года, который устраивали родители одного из одноклассников. Попозже Алекс и Кэти собирались повезти детей на пляж на вечернее барбекю, но у них еще было несколько часов.

Когда они наконец разомкнули объятия, Кэти вздохнула:

— Перестань.

— Что?

— Ты прекрасно знаешь, что.

— Я ничего не могу с собой поделать.

«Кому ты объясняешь», — подумала Кэти.

— Знаешь, что мне в тебе нравится?

— Мое тело?

— Тело само собой, — засмеялась она. — Ты как-то так умеешь сделать, что я чувствую себя особенной.

— Ты и есть особенная, — сказал Алекс.

— Кроме шуток, как вышло, что ты никого себе не нашел? Ну, после жены.

— Я не искал, — ответил он. — Но даже будь у меня другая, ради тебя я бы ее бросил.

— Фу, как негалантно. — Кэти пихнула его в бок.

— Зато правда. И еще я разборчивый.

— Да уж, — сказала она, — разборчивый. Встречаешься только с эмоционально травмированными.

— Вовсе ты не травмированная. Ты волевая. Стойкая. Это, кстати, даже сексуально.

— Подкупаешь меня лестью в надежде, что я потащу тебя в постель?

— А что, желание возникает?

— Ну практически, — признала Кэти, и смех Алекса снова напомнил ей, как сильно он ее любит.

— Я рад, что ты выбрала Саутпорт, — сказал он.

— Угу, — на мгновение она стала прежней, замкнутой.

— Что? — насторожился он, вглядываясь в ее лицо.

Кэти покачала головой.

— Все висело на волоске… — Судорожно вздохнув, она обхватила себя руками, глядя в одну точку. — Все едва не сорвалось.

Хрупкий ледок покрывал дворы и улицы Дорчестера, заключив мир в сверкающий панцирь. Январское небо, серое накануне, стало чистым и голубым, но температура опустилась ниже нуля.

В воскресенье утром, на следующий день после визита в салон, Эрин посмотрела в унитаз после того, как помочилась, и увидела немного крови. Почка все еще пульсировала болью, спину простреливало вверх до лопаток и вниз до крестца. Боль не давала заснуть несколько часов, пока Кевин храпел рядом, но, к счастью, все оказалось не так серьезно, как могло быть. Прикрыв за собой дверь спальни, Эрин поковыляла в кухню, утешая себя, что всего через пару дней все закончится. Нужно быть осторожной и не вызвать у Кевина подозрений, нужно разыграть свою карту точно и верно. Если она не скажет ни слова о вчерашних побоях, у него возникнут подозрения. Если она переиграет, у него тоже возникнут подозрения. За четыре года ада Эрин усвоила правила.

Кевину нужно выехать в полдень, хотя сегодня и воскресенье. Эрин знала, что он скоро поднимется. В доме было холодно. Она натянула фуфайку поверх пижамы — по утрам Кевин против этого не возражал, слишком мучимый похмельем, чтобы обращать внимание, как она выглядит. Эрин начала варить кофе, выставив на стол молоко, сахар, масло и джем. Она разложила серебряные приборы и поставила возле вилки бокал ледяной воды. Потом опустила в тостер два ломтика хлеба, не собираясь, однако, поджаривать их прямо сейчас. Пристроила на кухонном столе три яйца, чтобы были под рукой, и выложила на сковородку несколько полосок бекона. Они шипели, а концы подпрыгивали, когда в кухню приплелся Кевин. Он присел к столу и выпил свою воду в ожидании чашки кофе.

— Спал как убитый, — сообщил он. — Когда мы вчера пошли спать?

— Часов в десять, наверное, — ответила Эрин, ставя кофе рядом с опустевшим бокалом. — Время было не позднее. Ты много работал, и я поняла, что ты устал.

Его глаза были в красных прожилках.

— Извини за вчерашнее. Я не хотел. На работе очень напряженная ситуация. После инфаркта Терри я вкалываю за двоих, а на этой неделе начинаются слушания по делу Престон.

— Ладно, — ответила она. Пока Кевин говорил, в кухне запахло перегаром. — Завтрак будет готов через несколько минут.

Когда она переворачивала бекон вилкой, кипящий жир брызнул ей на руку, и на какое-то время Эрин забыла о боли в спине.

Когда бекон покрылся хрустящей корочкой, Эрин положила четыре полоски на тарелку Кевина и две себе. Вылив жир в жестяную банку из-под супа, она вытерла сковородку бумажным полотенцем и побрызгала маслом. Действовать приходилось быстро, бекон не должен остыть. Эрин включила тостер и выпустила на сковородку яйца. Кевин любил среднепрожаренную яичницу, обязательно с целым желтком, и Эрин стала настоящим экспертом в ее приготовлении. Сковорода была еще горячей, и яичница сразу поджарилась.

Она выложила два яйца Кевину и одно себе. Выскочили тосты. Эрин положила оба куска на тарелку Кевина.

Она тоже присела за стол, потому что муж любил, чтобы они завтракали вместе. Кевин намазал тост маслом и положил сверху виноградного желе. Разболтав вилкой желтки, которые потекли, как желтая кровь из струпьев, Кевин принялся подбирать их тостом.

— Что ты будешь сегодня делать? — спросил он, отрезая ребром вилки белок и принимаясь жевать.

— Думала помыть окна и заняться стиркой, — ответила Эрин.

— Постельное тоже надо бы постирать, после нашего-то кувырканья вчера вечером, — приподнял он брови. Волосы Кевина торчали во все стороны, в уголке рта остался кусочек белка.

Эрин подавила отвращение и сменила тему.

— Как ты считаешь, Престон осудят?

Он откинулся на спинку стула и потянулся, расправив плечи, после чего снова сгорбился над тарелкой:

— От обвинителя зависит. Хиггинс, конечно, грамотный, но у Престон ловкий адвокатишка. Вывернет все факты наизнанку.

— Ничего, ты его переиграешь. Ты же умнее того адвоката.

— Посмотрим. Меня бесит, что суд будет в Марлборо. Хиггинс хочет меня подготовить во вторник после заседания.

Эрин все это уже знала и привычно кивала. Дело Престон широко освещалось в печати. Суд начнется в понедельник в Марлборо, а не в Бостоне. Лоррейн Престон обвиняли в том, что она, якобы, наняла человека убить своего мужа. Дуглас Престон был миллиардером и главой хеджевого фонда; его аристократка супруга широко занималась благотворительностью, помогая всем — от музеев и симфонических залов до престижных городских школ. Освещение сенсационного процесса поражало воображение: дня не проходило без статей на первой полосе и отдельного упоминания в вечерних новостях об огромном состоянии, страстном сексе, наркотиках, предательстве, супружеской неверности, организации убийства и внебрачном ребенке. Из-за этой прямо-таки рекламной шумихи суд перенесли в Марлборо. Кевин участвовал в расследовании и вместе с другими детективами в среду должен был выступить на суде. Эрин следила за новостями, но Кевину льстило, когда его расспрашивали.

— Знаешь, что тебе нужно после процесса? — спросила она. — Сходить куда-нибудь развеяться. Одеться получше и поехать в ресторан. Со мной. У тебя ведь в пятницу выходной?

— Мы же ходили в ресторан на Новый год, — недовольно буркнул Кевин, размазывая желток по тарелке. Его пальцы были испачканы джемом.

— Не хочешь в ресторан, давай я приготовлю что-нибудь особенное дома. Что хочешь. Выпьем вина, разожжем камин, я могу надеть что-нибудь сексуальное. Можно устроить романтический вечер. — Кевин поднял глаза от тарелки, а Эрин продолжала: — Я готова к экспериментам, — промурлыкала она, — а тебе нужно отдохнуть. Мне не нравится, когда ты так много работаешь. Скоро тебя все преступления раскрывать заставят.