— Еды на завтра. И няньку впусти. А я спать. И Фею под замком, пока не очухаюсь. Ни под каким предлогом, понял? Пусть там и сидит. Ради её же безопасности.

— Понял, — поднял он обе руки вверх. — Всё понял, ни под каким предлогом не выпущу. Еду и няньку, всё понятно.

Я кивнул и поднялся наверх к себе. Там до сих пор хозяйничала нянечка. Увидев меня, она почему-то замерла, не сводя с меня взгляда.

— У меня что-то на лице? — просипел я.

— Я… нет-нет, просто… — глаза забегали. — Мне идти?

— Да. И… — я попытался вспомнить, что там с ней было связано. Пока думал, голова разболелась с новой силой и меня аж скривило от боли. Надо нюхнуть срочно, это уже приступ ломки надвигается. — Так, что сегодня у нас?

Нянька взбледнула, причём заметно, и между делом сместилась от меня назад.

— Нет, ничего, — тут же быстро ответила она.

— Я помню, что что-то сегодня с тобой связанное… — напрягся я. — Блять, ты сама ответить мне не можешь?! — рявкнул на неё.

Нянечка вздрогнула, покосилась на дверь, потом на меня, потом вновь на дверь.

— Ну?

— Зарплата, — практически пискнула она. Взрослая женщина, а говорит как молодая девчонка.

— Точно… — выдохнул я и полез в кошелёк. Отсчитал деньги, протянул ей.

Женщина осторожно положила Эйко в кроватку, быстро подошла ко мне и взяла деньги, после чего едва ли не так же быстро отошла к шкафу с одеждой.

— Я свободна, да? — она будто говорила: «Скажи, что я свободна, пожалуйста».

— Да. Идите. Я жду вас завтра.

— Да, конечно, — и тут же выскочила за дверь, будто только этого и ждала.

Я вздохнул, похрустел шеей, подошёл к тумбочке и достал из него свёрток. Прямо с пальца сделал две затяжки, после чего вытащил шприц. Только подумать, я подсел на это дерьмо из-за того случая, когда меня полоснули по спине. Уже прошло месяцев пять с того момента, только подумать… а кажется, будто чёрт знает когда это было.

— Итак, мои маленькие любимые бестии, — вздохнул я, чувствуя уже давно знакомое состояние умиротворённости и спокойствия, которое опускалось каждый раз на сознание. — Пришло время читать вам сказки.

Джек проводил Томаса взглядом и, наверное, ещё минуты две просто стоял и молчал, глядя на лестницу. Он не мог отделаться от неприятного ощущения, что Томас тронулся окончательно. И, если уж быть честным, он его побаивался. Хотя взглянуть на остальных, и попробуй сказать, кто его не опасался.

Да, сначала все видели подростка, который строил из себя непойми что, и смотрели на него скорее немного снисходительно, пусть никто и не отрицал его умственных способностей. Но потом, когда привыкли к его возрасту, все видели уже совершенно другого человека. Семнадцать ему или двадцать семь, уже не играло значения.

Даже тот же Конрад, бывший вояка, казалось бы, прошедший через многое, но и тот чувствовал это. Нет, не страх, но рядом с Томасом он вёл себя немного осторожнее. Как и все остальные. Томас не вызывал прямо открытого страха, но его опасались абсолютно все в картеле и желания попасть в немилость ни у кого не было.

К тому же, Джек до сих пор помнил одну из заповедей Томми: всем правят страх и деньги. Потому всех вполне всё устраивало пока, и желания дерзить ему, когда тебе столько платят, ни у кого не возникало.

— Ушёл, — вдохнул он, после чего посмотрел на Кассандру за решёткой камеры. — Блин… ты же точно не крыса?

Та посмотрела на него и вздохнула.

— Нет, я не крыса.

— Ну слава богу, а то я уже было подумал… — потёр он лицо ладонями. — Неловко бы получилось.

— Да, неловко… Спасибо, что сказал за меня слово, — тихо сказала она.

— Да норм всё, — отмахнулся Джек, даже не заметив, каким голосом это было сказано. — Он просто реально немного не в себе. Пусть отдохнёт немного.

— Да, пусть, — Кассандра уже смирилась с тем, что большая часть проходила мимо Джека. Он вообще мало что улавливал, хотя иногда показывал действительно чудеса ума и сообразительности. — Ну, посижу здесь, ничего страшного.

— Ты испугалась? — негромко спросил Джек.

— Конечно, кто ж не испугается. Но я не боюсь Томаса, но всё же он вносит некоторый дискомфорт.

— Да, дискомфорт — это точное слово.

— Всё будет хорошо. Он сейчас отоспится и вернётся в норму. Он явно пока в себе, поэтому можно не беспокоиться.

— А если не придёт в себя?

— Давай не будем, — вздохнула она, после чего огляделась. — Ну хоть порядок навели здесь. И койка есть.

— Да, жаль, нам не воспользоваться ею, — вздохнул он, потрогав решётку.

В этот момент Кассандра неожиданно улыбнулась.

— Джек, а, Джек.

— Чего? — со вселенской грустью в глазах посмотрел он, явно размышляя о том, как же мешает решётка.

Кассандра подошла к решётке и села прямо напротив него.

— Дама в заключении. Может быть ты хочешь воспользоваться своими полномочиями?

Джек на неё, наверное, секунд двадцать смотрел, ничего не понимая. Самой Кассандре уже стало неловко так сидеть напротив него, и она почувствовала, как её щёки заливаются краской.

— Бог мой, Джек, — вдохнула она. — Тебе сколько лет?

— Мне? Ну двад…

— Снимай штаны, Джек, — немного раздражённо произнесла она, чувствуя себя полной дурой.

Он с видом, до которого ничего не дошло, послушно снял их.

— Господи, Джек! — Кассандра стала уже пунцовой. — Ты действительно такой идиот, каким кажешься?!

— Что?!

— Трусы тоже снимай!

И тут его осенило.

— А-а-а-а-а… блин… Точно! Я понял!

— Да неужели?!

— Да, ты хочешь… Стой, погоди, а если кто спалит? — он посмотрел в коридор.

— Ночь на дворе, здесь только охрана, которая сюда не спустится. Давай уже, пока я не передумала.

— Да ладно-ладно, я просто не понял, — он сделал то, что его попросили, и прижался к решётке. — Блин, прости, я просто чёт туплю. И вообще, ты знаешь, что такая пунцовая ты супер секси, милая? Вот прямо, блять, самая красивая из всех, кого я видел. Отвечаю!

Кассандра посмотрела на него из-под бровей и ничего не ответила.

Я спал, как убитый.

Не снилось абсолютно ничего, что, наверное, было к лучшему. И весь следующий день я так же провёл в полудрёме, даже не пытаясь делать вид, что занимаюсь делами. Только и делал, что ел и спал, ел и спал до самой ночи, где уже по привычке уложил всю детвору спать и сам же отправился следом в мир Морфея. Иначе говоря, я полные сутки провёл в постели, о чём ни капельки не жалел.

А на следующий день с приходом няни сразу отправился в свой кабинет, где меня уже ждала в приёмной Клавдия Ивановна.

— Доброе утро, Томас, — кивнула она.

— В кабинет никто не входил?

— Нет. Он заперт с позавчера.

— Хорошо. Никого не впускать, я очень занят, — сказал я, открывая дверь.

— Да, Томас.

Внутри всё было ровно так, как я оставил. Перевёрнутый стол, разбитый экран, разбросанные бумаги и куча окурков у одной из стен, где я пыхтел, как паровоз.

— М-да… — почесал я затылок и принялся возвращать всё на место.

Вернул стол на исходную позицию. Собрал бумаги в стопку, при этом разобрав их как положено. Подмёл пол от окурков, связался с Клавдией Ивановной, и через полчаса мне принесли новый монитор. Тут же подключили и быстренько ушли, будто боялись мозолить мне глаза.

Уже через час я вернул кабинет в то состояние, которое было до этого.

— Ну что ж… — потёр я руки и сел за стол.

Пришлось заново запускать все графики, списки и таблицы, от которых меня уже тошнило. В голове промелькнула мысль, что для этого мне надо сделать целый секретариат, который будет заниматься подобной работой. Чтоб не взваливать это на одного человека. Конечно, нужны доверенные люди, но надо бы заняться этой проблемой поближе, так как нынешняя ситуация показала, что это очень слабое место, которое может парализовать работу.

Но возвращаясь к графикам, что я видел.