Уже находясь в повозке, направлявшейся к дому, мы долгое время молчали. Меня потряхивало от пережитого, Скай сидел бледный, откинувшись на сидение. Его перебинтовали в доме Гларесов, дали новую одежду, но кровь уже пропитала и повязки, и рубашку.

И вдруг он нащупал мою руку, сжал своей горячей ладонью.

— Моя Ри, — тихо сказал он. — Только моя.

Прежде чем войти в дом, Скай сказал мне:

— Отец будет вне себя от ярости. Пока он ничего не понял, спрячься. Ты не виновата в произошедшем, а мне следовало быть умнее.

Я подняла на Ская глаза, в ушах все еще звучали его последние слова. «Моя Ри...» Он бился за меня и сейчас пытается защитить. Значит ли это, что он любит меня?

Мы ступили под своды замка, и навстречу поспешил Лесс.

— Эм-лорд, мы не ждали вас сегодня... — начал он и тут же ошарашенно замолчал, увидев, в каком состоянии находится Скайгард. — Я позову лорда, — сказал Лесс, направляясь к лестнице.

Какой же вездесущий этот слуга, всегда оказывается там, где не нужно.

— Иди, — напомнил мне Скай. — Только не в нашу спальню.

Я и не собиралась прятаться в холодной и неуютной спальне, тем более что там меня станут искать в первую очередь. Нет уж, лучше пережду бурю в теплой кухне, поболтаю с работницами, выпью отвара Гвен — он отлично успокаивает, и это именно то, что мне сейчас нужно.

Я уже пробиралась вниз по черной лестнице для слуг, когда услышала грозный рык старшего лорда.

— Скайгард! Выпорол бы тебя, как мальчишку! Чем ты думал, когда тащил с собой нетронутую девушку в логово Гларесов! Вся их семейка никогда не отличалась порядочностью даже по нашим меркам... Я решил было, что перед поездкой ты позаботишься о том, чтобы у Эм-лорда не возникло соблазна, потому лишь промолчал. Но ты, похоже, слишком глуп!..

Я быстро прикрыла за собой дверь: слушать рассуждения свекра о том, что должен и что не должен делать мой муж, было невыносимо. Рык сделался тише, но все равно проникал, казалось, даже сквозь стены.

— Сколько это будет продолжаться, позволь спросить?.. Где сама девчонка? Распустила хвост в гостях, вот и...

— Она не виновата, отец! Она не заслуживает твоего гнева!

— Отослал, значит? Скайгард! Не повторяй моих ошибок! Не будь слабым! Не смей привязываться к ней!

Почему, почему старший лорд так меня ненавидит? За что? Чем плохо то, что муж жалеет меня, защищает? Ведь это только на пользу браку!

Я больше не хотела слышать ни слова, зажала уши и поспешила в кухню, прыгая через ступеньку. Ворвалась в жаркое помещение, точно призрак, во всяком случае, кухарка и две девушки-помощницы шарахнулись от меня, словно от привидения. Как забавно, если подумать: я напугала упыриц!

— Ох, это ты, Ри, — повариха прижала ладонь с правой стороны груди, туда, где у нее располагалось сердце. — Что это там наш хозяин буйствует?

Она робко указала вверх. Каминный зал располагался прямо над кухней, и сквозь каменные перекрытия продолжал доноситься суровый голос старшего лорда. К счастью, слов было уже не разобрать.

— Поединок... — пробормотала я, запыхавшаяся после быстрого бега. — Сейчас... расскажу...

Но не успела и начать, как в дверь заглянула Гвен. Увидела меня и покачала головой.

— Думаю, тебе понадобится мой отвар. Вот это вы съездили в гости! Лорд рвет и мечет! Хотя буря уже стихает. Ты пока не выходи отсюда. Я отнесу наверх воду и чистую ткань для повязок, потом вернусь и напою тебя горячим.

— Как он?

— Скай-то? Да что ему сделается. Сверкает на отца глазами, молчит. Сейчас подштопают его — будет как новенький!

— Ну? Ну? — зашептали упырицы, напоминая о незаконченном рассказе. — Что было?

А еще гордо именуют себя Старшим народом! Такие же любопытные, как человечки!

Скоро вернулась и экономка, вытирая руки о передник. Молча, не вмешиваясь в беседу, поставила чайник, заварила травы, и вот передо мной на столе стоит исходящая паром и сладким ароматом кружка. Сама Гвен села напротив, перед этим так посмотрев на кухарку и ее помощниц, что они, стушевавшись, оставили нас наедине. Экономка умела быть строгой тогда, когда это необходимо.

— Я знаю, что ты не виновата в том, что произошло, девочка. Посиди в тишине, отдохни. Напугалась, наверное?

— Ага, — вздохнула я.

Я была благодарна пожилой гоблинке за сочувствие и помощь. Сделала маленький глоток: сладко. По венам побежало тепло.

— Гвен, а ты жила в замке, когда Скай родился?

— Да, девочка. Пришла в замок молоденькой гоблинкой и постепенно от горничной доросла до экономки.

— И маму его видела? — с замиранием сердца спросила я.

— Да, да... Такая грустная история. Я помню, как она появилась в доме совсем юной девушкой. Она, знаешь, даже немного напоминала тебя. Такая же открытая, добрая, ласковая. Хозяин-то старше нее на несколько веков... Правда, признаюсь, тогда он мне казался менее мрачным. Поначалу Олия пугалась его, сторонилась, потом привыкла потихоньку. Я часто слышала, как она играет Агнару на клавесине и поет.

«Агнару, — мысленно повторила я. — Старшего лорда зовут Агнар». Мне показалось удивительным, что у мрачного и сурового лорда есть имя, словно мне внезапно открылась какая-то его тайная человеческая сторона.

— Потом я стала замечать, как они все чаще проводят время вдвоем. Читают книги, гуляют в саду. Лорд брал ее с собой на праздники, когда его приглашали как правителя. Я видела, что наш хозяин начал улыбаться и стал гораздо мягче. А потом в какой-то момент все изменилось. Точно тень легла на замок. Хотя, казалось бы, еще сильнее нужно радоваться. Олия понесла. Естественный процесс, когда двое живут вместе. Но это почему-то сделало их дальше друг от друга, чем они были поначалу. Я вовсе не хотела подслушивать и вмешиваться, но замок не настолько велик, и иногда приходилось стать свидетельницей печальных сцен. Помню, как однажды за завтраком Олия сначала сидела как замороженная, а потом принялась хватать со стола посуду и бить ее об пол, и при этом так страшно кричала и плакала.

— Что кричала? — похолодев, проговорила я.

— Разное... Беременные девушки иногда нервничают из-за пустяков. Иногда говорят вещи, за которые им потом стыдно. Она кричала: «Будь ты проклят! И ты, и весь твой драконий род, и наследник твой!»

— А лорд? Выпорол ее плеткой? — с неожиданным для себя злорадством предположила я.

— Что ты! Подошел, обнял, прижал к себе. Говорит: «...если бы только я мог все вернуть».

Мороз пробежал по моей коже. Мне казалось, что вокруг меня в воздухе витают кусочки мозаики, фрагменты какого-то важного откровения, но я никак не могла собрать их в правильном порядке.

— Я ей тоже свой отвар готовила. Говорю: «Олия, все будет хорошо. Родится малыш, с мужем все наладится, он ведь любит тебя». А она так странно посмотрела на меня и говорит: «Гвен, ты вроде неглупая гоблинка, а иногда дальше носа не видишь. Ты когда-нибудь видела, как рождается маленький дракончик?» Я не видела, конечно. Дракончики редко рождаются. На нашей горе в последний раз, если не считать Скайгарда, то, пожалуй, несколько веков уж прошло. Потому мы все так радовались скорому появлению наследника. Еще одно сердце рода Ньорд, еще одна надежда, что огненные шары под сводами пещер никогда не погаснут. Я не стала на молодую хозяйку обижаться. Тяжело ей было. С лордом они почти перестали разговаривать. Она переселилась в другую комнату и почти оттуда не выходила. Я только слышала иногда, как играет на клавесине. Но совсем не так легко и светло у нее получалось, как раньше, то и дело руки с клавиш срывались.

Напиток остывал в кружке. Я сидела, стиснув ее в руках. Образ юной девушки вставал перед глазами, как живой.

— А потом? — мой голос дрожал.

— Всякое бывало. Особенно хорошо помню один вечер. Опия как-то спустилась, одетая, как на прогулку. Вся бледная, только на щеках алеет румянец. «Прогуляюсь, — говорит, — подышу воздухом». У нее к тому времени животик появился. Хорошенький такой. Она как-то сидела в кресле у камина, а лорд наклонился и хотел животик поцеловать, так она его оттолкнула и слезами залилась. «Прогуляйся, — отвечает лорд. — Тебе на пользу пойдет». Он, конечно, предположить не мог, что Олия попытается со скалы броситься, но в последний момент как почувствовал. Выбежал следом и вернулся спустя несколько минут с ней на руках. Потом стало известно, в полете успел поймать. Такая тяжелая ночь... Олия плакала и плакала, а лорд стоял на коленях. И у самого слезы текут по щекам. Только и говорил: «Прости меня. Прости меня». Потом, под утро, она ладонь ему на голову положила и прошептала: «Будь ему хорошим отцом».