— Идем?

— Туда?

Я в ужасе смотрела на приоткрытые двери, откуда секунду назад вышел, вернее, вывалился, мужчина. Он с трудом стоял на ногах и, пытаясь сохранить равновесие, цеплялся за все, что видит. В данный момент он висел на перилах и что-то неразборчиво бормотал себе под нос.

— Я не пойду! — замотала я головой.

— Ты должна мне желание, Ри! Иначе сегодня вечером состоится разговор с отцом!

— Сколько можно! — не выдержала я. — Ты теперь так и будешь шантажировать меня? С меня хватит! Расскажи ему все! И больше не смей играть в благородство!

— Грозная Ри! Ладно, обещаю, ты выполнишь это желание — и мы в расчете.

— Что я должна сделать?

— Ничего особенного! Выпьем по кружке пива.

Я закусила губу и протянула ему руку. Скайгард буквально выдернул меня из кареты на землю и потащил за собой. Зачем, ну зачем ему это нужно? Хочет сломить мой дух?

Внутри оказалось темно, пахло кислым. У стойки сидели мужчины, они обернулись на звук открывающейся двери, да так и застыли, словно увидав привидение. Понимаю их: нечасто можно повстречать в таверне столь высокородных гостей.

Скайгард усадил меня за столик, который одним своим видом — налипшими крошками и мокрыми пятнами — вызывал тошноту.

— Так... это... того... — раздался над моей головой смущенный голос.

Я обернулась и увидела верзилу в замызганном фартуке. Взгляд у парня был совершенно очумевший.

— Пару кружек пива для меня и юной леди, — правильно истолковал его мычание Скайгард.

И вот передо мной со стуком опустилась глиняная кружка, укрытая шапкой пены. Огромная! Я столько не выпью!

— Зачем? — спросила я своего мучителя, сидевшего напротив.

— Потому что, как мне кажется, ты почувствовала себя мужчиной, мышка Ри. Мужчиной, который будет диктовать условия мне! Думаешь, ты со мной справишься? Заставишь плясать под свою дудку? — голос Скайгарда из обманчиво-мягкого вдруг сделался жестким и грозовым. — Думаешь, я не вижу насквозь все твои жалкие попытки сорвать смотрины? Так вот, Ри! Все будет так, как решу я! Скажу «пляши», ты будешь плясать! Скажу «пой» — будешь петь! Ты не мужчина, ты слабая маленькая девчонка. И таких, как ты, нужно учить и учить! Пей!

Я взяла глиняную кружку за ручку, в нос ударил запах дрожжей. Скайгард не отводил от меня взгляда черных насмешливых глаз. Был уверен, что победил. Если уступлю сейчас — придется уступать всегда! Я сжала губы и одним махом вылила все пиво на ненавистного жениха.

Ударит в ответ? Отлично! Хотя бы будет что предъявить родителям в качестве доказательства.

— А если расскажешь отцу, что колпак разбила я, я расскажу, что ты затащил меня в таверну! — проговорила я, стараясь, чтобы голос меня не выдал: на самом деле я вся тряслась, как осиновый лист.

Скайгард медленно встал, и я тоже, цепляясь за стол, поднялась на дрожащих ногах. Я едва доставала ему до плеча, и была слабее раз в пять, но пусть только попробует поднять на меня руку.

— Ну? — прошептала я, голос неожиданно пропал.

С плаща Скайгарда лились потоки жидкости. Это даже могло показаться смешным, но мне было не до смеха.

— Если бы ты была моей женой, Маргарита, я бы научил тебя тому, как должна вести себя женщина, — тихо сказал он, на этот раз не повысив голоса, но стало до того жутко, что меня замутило.

— Я никогда не стану твоей женой! Никогда!

В полном молчании мы вернулись в Орлиные Крылья и, войдя в дверь, тут же разошлись в разные стороны. Ноги едва меня держали, но я шла, высоко подняв голову, и только в своей комнате позволила усталости взять вверх. Со всего маха упала на кровать, уткнулась в подушку. Хорошо, что сестер не было в комнате, я мельком видела их в зале — сидели у камина, а моя мама читала вслух очередную назидательную книгу про бедную сиротку, которая благодаря доброму сердцу и незлобивому характеру добилась любви знатного лорда. У моей мамы, кажется, имелся неограниченный запас бедных сироток всех видов и мастей. От этой слащавой гадости прямо скулы сводило. Нет уж, позже проберусь в библиотеку и почитаю то, что действительно люблю: приключения, опасности, свободная жизнь. А сейчас я просто наслаждалась покоем и одиночеством и надеялась, что после стычки в трактире Скай наконец поймет, что такая строптивая жена ему ни к чему, и отступится.

Внезапно дверь с силой распахнулась, так что, отлетев, ударилась о стену. В спальню забежала Валерия, глаза ее горели, а щеки раскраснелись. За ней следом зашли близняшки и Кати.

— Ри! Представляешь! Он позвал меня!

Валерию распирало от новостей, так что она позабыла о том, что дуется на меня.

— Скайгард? — удивилась и одновременно обрадовалась я. — Неужели?

«Неужели он оставит меня в покое?» — мысленно закончила я фразу.

— Да! Не всё тебе на встречи ходить!

— А меня он завтра позовет! — обиженно сообщила Кати. — Вот увидите!

Ох, сестренки! Как же мне хотелось их образумить. Неужели вы действительно хотите выйти замуж за человека, которого даже не знаете?

Близняшки молчали, но смотрели на Валерию с грустью во взгляде. Зато я была вполне довольна таким поворотом событий: будто камень с души упал, а сил сразу прибавилось.

— Не буду мешать собираться! — сказала я и убежала в библиотеку.

Папа успел спрятать тайную книгу, чтобы у нас с сестрами не было соблазна в нее заглянуть, но я нисколько не расстроилась по этому поводу. Хватит с меня неприятностей. Отыскала на полке свою любимую книгу «Путешествие к морю», забралась с ногами в кресло и погрузилась в чтение.

До позднего вечера меня никто не трогал и не искал. За ужином, где мы собрались все вместе, родители кидали на меня недовольные взгляды. Они уже знали, что во время поездки в деревню между мной и Скайгардом произошла размолвка, что после этого Скай пригласил в Зимний сад Валерию, а утром у него уже назначена встреча с Екатериной.

Валерия, одетая в свое лучшее платье, с блестящими локонами, в которые мастерица Нелли превратила ее тонкие волосы, выглядела, однако, растерянной и смущенной. Кати же, глупышка, вертелась на месте в предвкушении своего первого настоящего свидания. Скай, мерзавец, она же совсем еще ребенок. Ты ведь не всерьез рассматриваешь ее на роль жены? К сожалению, я ничего не могла сделать — сестра не станет меня слушать.

Едва проснувшись, я вынуждена была присутствовать на сборах Екатерины. Она то смеялась, то капризничала, то заставляла бедную Нелли по несколько раз переделывать прическу. Корсет был то слишком узким, то слишком свободным. Я хотела схватить неразумную девчонку за руку и заставить одуматься. Она ведь сама ревела от обиды на него, а теперь, словно мотылек, летит к огню и не думает, что может обжечься.

Дора и Инга переглядывались, поджав губы. Они, кажется, уже начали понимать, что их самих никто никуда не позовет.

Едва Кати выбежала за дверь, как Валерия дернула меня за руку и прошептала:

— Пойдем прогуляемся, Ри!

Ничего не понимая, я пошла следом за ней. Мы спрятались в нашем излюбленном закутке, у черной лестницы, где любили играть в детстве, зная, что нас нескоро здесь отыщут. Валерия выглядела бледной и грустной. Едва мы расположились на узком подоконнике окна, выходившего на внутренний дворик, как она, потерев лоб, созналась:

— Не знаю почему, но я боюсь его. Сначала думала: он просто суровый, так ведь жизнь в этих их Небесных Утесах, видно, не сахар. Поневоле станешь суровым. А вчера...

— Он обидел тебя? — испугалась я.

— Нет, нет. Вроде... Но он пугает меня. У него такие глаза, такой голос... Я подумала: а что мы, в общем-то, знаем об этих людях? Ведь никто из низинных не бывал в том краю, никто нас туда не приглашает. Они забирают наших девушек, увозят их — и всё, поминай как звали.

Я задумалась. Мы действительно очень мало знали о горных лордах. Очень уж закрытые кланы. Они забирали невест, откупившись от родных золотом, и, видно, считали, что девушку больше ничто не связывает с ее прежней семьей. Доподлинно известно лишь то, что горные лорды очень богаты, но как именно они зарабатывают и преумножают свои богатства, — ведь на голых скалах не вырастишь зерна и не прокормишь скот, — никто не знал.