— Да, конечно! — я подняла бокал.

Я редко пила вино, только в этом году родители разрешили в первый раз. Подумать только, прошлой осенью меня считали почти ребенком, а спустя год я замужем...

— Помнишь, как ты пытался напоить меня пивом в трактире? — зачем-то вспомнила я. — Ух как я тебя ненавидела тогда.

— А сейчас? — улыбнулся Скай.

«Сейчас нет», — хотела сказать я. А потом вспомнила: еще сегодня утром я планировала побег. И сразу сделалось неуютно. Совсем я поплыла. Это все жар камина, фрукты и мерцающие в темноте глаза Ская. Я выпрямилась в кресле, едва не расплескав вино. Нельзя терять бдительность!

— Сейчас меньше, — тихо ответила я.

— Как вино?

Я еще не отпила ни глотка. Что же, от одного бокала вреда не будет. Я пригубила напиток, похожий на расплавленный янтарь. Такого вкусного вина я, пожалуй, никогда в жизни не пила: в меру терпкое, немного сладкое, оно сочетало в себе и мягкость, и силу.

— Очень вкусно.

— Допивай тогда.

Я медленно допила, чувствуя, как вино наполняет меня уютным теплом. И почти сразу веки налились тяжестью, потянуло в сон. Я поскорее поставила бокал на стол, потому что рука вдруг стала слабой-слабой. А когда я попыталась встать, то не смогла этого сделать: ноги не держали.

— Скай? — испуганно прошептала я.

— Не бойся, мышка, — ответил муж, который наблюдал за моими попытками с непонятным выражением лица. — Я отнесу тебя в спальню.

Он поднял меня на руки легко, будто я вновь стала легче пуха. Судя по всему, раненое плечо почти совсем его не беспокоило.

— Что со мной? — прошептала я.

— Я добавил в вино яд баюна. Не волнуйся, он совершенно безвредный и утром выветрится без следа. Просто ты станешь немного сонной и не сможешь управлять телом...

— Скай, не нужно! Не делай этого! — хотела крикнуть я, но голос стал не громче писка.

Я все поняла. Он обманул меня! Как я только могла поверить!

— Ты ведь обещал!

— Не дрожи, мышка. Я не хотел, чтобы первая ночь превращалась в битву. Не хотел делать тебе больно... сильнее, чем это необходимо.

В нашей спальне тоже жарко горел камин. Постель оказалась расправлена и застелена свежим белым бельем. Скай опустил меня на простыни, приятно прохладные и гладкие под руками.

Платье, которое я надела сегодня, застегивалось спереди на пятнадцать маленьких пуговок, и муж принялся осторожно расстегивать их одну за другой. А я... Я была слаба, как ребенок, и только наблюдала, как аккуратно его руки касаются ткани.

Оставалась последняя надежда: если я скажу, что все знаю, может, это остановит его?

— Скай, я все знаю. Человеческие девушки не могут пережить рождения дракончика. Скай, не делай этого. Ты ведь любишь меня!

Если Скайгард и удивился моей осведомленности, то ничем себя не выдал.

— Я не люблю тебя, глупая мышка, — покачал головой муж. — Мне было жаль тебя

— и только. Я хотел дать тебе время. Хотел, чтобы ты посмотрела на мой мир не с ужасом, а с любовью. Но я не желал для тебя такой судьбы и поэтому изначально хотел взять в жены Валерию. Однако выбор сделан... Ты лучше всего подходишь для того, чтобы забеременеть от меня, Ри.

Пуговки закончились. Скай расстегнул поясок и осторожно освободил меня от платья. Я лежала на постели в тонкой рубашке и панталончиках. Муж наклонился и властно поцеловал меня, приподнял, прижал к себе. Его губы жадно ласкали и требовали ответа, язык против моей воли проникал все глубже. Раскаленный на солнце песок, древесная кора, брусничная горечь... Я не могла ни оттолкнуть, ни закричать, лишь слабо извивалась в его руках, задыхаясь от жара.

Скай ненадолго прервался для того, чтобы потянуть завязки на панталончиках, освобождая меня от них. Потом пришел черед рубашки.

— Это будет немного... сильнее, чем с человеческими мужчинами, но я постараюсь не причинить вреда.

Будто я могла знать, как это происходит с человеческими... Бесполезно его умолять. Это случится... Обманул, опоил дурманящим ядом, а я даже руки поднять не могу, чтобы защититься.

— Ты такая красивая, Ри, — сказал он.

Провел губами по щеке, собирая слезинки.

— Не плачь, не нужно.

И тут же вновь поцеловал жарко и страстно, приникая всем телом, исследуя, лаская, сжимая в объятиях.

Ненавижу тебя, Скайгард Ньорд. Ненавижу, ненавижу, ненавижу... Никогда тебя не прощу!

Уже потом, когда все закончилось, и я лежала без сна, глотая слезы, я снова и снова продолжала видеть, как наяву, две тени на потолке в отсветах синего пламени. Скайгард на этих тенях казался хищником, терзающим беззащитную жертву. В переплетении тьмы и света мне чудились острые крылья за его спиной и когти, в которых он сжимал меня. Крик готов был сорваться с губ, но сил хватило только на стон.

— Тихо, тихо, мышка. Все самое страшное позади. Не сжимайся так, Ри. Поверь, тебе сразу станет легче.

Я не могла его оттолкнуть. Ничего не могла, кроме как кусать губы и стараться не плакать. Я уговаривала себя, что это скоро закончится, но это длилось и длилось. И тени на потолке, казалось, будут продолжать свой танец бесконечно. Танец, от которого так жарко и больно.

Скай целовал меня и гладил, но мне становилось только хуже от этих горячих ласк. Для меня эта часть жизни была настолько неизведанной и новой, что от каждого его прикосновения я вздрагивала, как от удара. Я хотела отвернуться, но он снова и снова находил мои губы, точно терзаемый лютой жаждой. И вот когда мне стало казаться, что от Маргариты Арне ничего не осталось, что я лишь бабочка, распяленная на алой подушечке, — моя тетя Инилла собирала коллекцию бабочек, и почему-то именно они сейчас предстали перед моим внутренним взором — Скай зарычал, привлекая меня к себе, будто в последней попытке присвоить меня навсегда.

А потом, тяжело дыша, лег рядом, положив ладонь на мой живот, покрытый капельками пота. Словно я принадлежала ему без остатка, и он заявлял права на свою добычу.

Я чувствовала себя выпотрошенной. Кончики пальцев дрожали, внизу живота тянуло, да еще и колотило, как в лихорадке.

Скай поднялся, принес влажное полотенце, вытер меня. Покачал головой.

— Постельное белье завтра поменяют.

Потом сел рядом и погладил меня по руке. Не будь этих жутких минут, я бы подумала, что он нежен.

— Очень больно, Ри?

Я отрицательно качнула головой. Так я тебе и сказала! Иди ты к дьяволу, Скайгард!

— Хочешь воды?

Я снова покрутила головой. Скай накрыл меня одеялом и вдруг, наклонившись, поцеловал в краешек губ.

— Ты дрожишь, мышка.

Ненавижу! От этой кажущейся заботы стало только больнее. Лучше бы он взял меня грубостью, сломив сопротивление. Так по крайней мере было бы честно. Лучше бы он не оттягивал неизбежное, внушая мне ложную надежду, что между нами все может быть хорошо. И за это я ненавидела его еще сильнее. Я ведь почти поверила тебе, гадский ты дракон!

— Чего ты хочешь, Ри?

— Уйди, — прошептала я. — Просто уйди и не возвращайся. Я не хочу тебя видеть.

— Хорошо, — ответил он, хмурясь. — Но только сегодня.

Понятно. Все понятно. Теперь незачем водить вокруг меня хороводы. Теперь я просто вместилище твоего будущего наследника. И ты будешь возвращаться и возвращаться ко мне каждую ночь, пока я не понесу. А потом выкинешь мою пустую оболочку со скалы. Так, Скай?

Только не бывать этому! Я убегу, и ты меня не поймаешь! И наследника у тебя не будет, не надейся!

Он обернулся на пороге. На его лице появилось странное выражение... Оно показалось мне знакомым. А потом я вспомнила.

Моего брата Риана, когда тому исполнилось тринадцать лет, отец впервые взял с собой на охоту. Риан уходил такой воодушевленный! Еще бы, теперь он совсем взрослый! Новенькое ружье сверкало хромированными деталями, гончие вились у ног, ожидая приказа. Он сам подстрелил на охоте зайца и гордо показывал его слугам, высоко поднимая в руке жалкое окровавленное тельце.