– И когда это было?

– А вот этого вопроса мне никто не задавал, – пробормотала себе под нос Милли и задумчиво потеребила губу. – Дайте-ка сообразить... Давненько это случилось... Еще до зимнего солнцестояния. Да, в тот день вы как раз уехали с молодым Ричардом. Вот кто был хорошим мальчиком! Ясный, как солнечный денек. Всегда здоровался со мной и улыбался. Другие юнцы меня не замечают, даже если я стою прямо у них перед носом, а у Ричарда всегда находилось ласковое словечко для старой Милли.

Но Верна ее уже почти не слушала. Она вспомнила тот день, о котором говорила Милли. Они с Уорреном поехали с Ричардом, чтобы помочь ему миновать щит, не позволяющий воспитанникам покинуть Дворец Пророков. Потом они отправились в земли народа бака-бан-мана – Долина Заблудших была родиной этих людей. Родиной, которой они лишились три тысячи лет назад. Ричард обещал вернуть им ее, и ему нужна была помощь их мудрой женщины.

Чтобы уничтожить Башни Погибели и возродить долину, Ричард использовал невообразимую мощь, прибегнув не только к Магии Приращения, но и к Магии Ущерба. А потом он отправился в далекое путешествие, чтобы помешать Владетелю пройти сквозь врата и вторгнуться в мир живых. Зимнее солнцестояние пришло и минуло, поэтому Верна знала, что Ричард справился с этой практически невозможной задачей.

Внезапно она резко повернулась к Милли:

– Это было почти месяц назад. Задолго до ее смерти.

– Ну да, около того, – кивнула Милли.

– Ты хочешь сказать, что Энн отдала тебе кольцо еще за три недели до смерти?

Милли снова кивнула.

– Но почему?

– Она объяснила, что хочет отдать его мне, пока она еще в сознании и может попрощаться со мной и дать точные указания.

– Понятно. А когда ты убирала в этих покоях потом, она действительно была уже без сознания?

Милли, вздохнув, пожала плечами.

– Я же говорю, что больше ее не видела. Когда я в следующий раз хотела прибраться там, стражники меня не пустили.

Сказали, что это приказ Натана и аббатисы. Натан лечил аббатису и, я так понимаю, не хотел, чтобы ему мешали. Ну, я и ушла на цыпочках, стараясь меньше шуметь.

Верна вздохнула.

– Что ж, спасибо тебе за рассказ, Милли. – Она оглядела заваленный бумагами стол. – Пожалуй, пора и мне возвращаться к работе, а то все подумают, что я лентяйка.

– Ох, как мне жалко вас, аббатиса! Ночь такая чудесная, теплая! Самое время гулять по саду!

– У меня столько работы, что нет времени даже нос туда высунуть, – хмыкнула Верна.

Милли уставилась на ведро с водой и вдруг встрепенулась.

– Аббатиса! Я только что вспомнила: Энн сказала мне еще кое-что!

Верна поправила платье на плечах.

– Еще кое-что? То есть ты рассказала об этом другим, но мне сообщить забыла?

– Нет, аббатиса, – прошептала Милли, подходя к ней вплотную. – Нет, она велела передать только новой аббатисе, и никому больше. Почему-то у меня это совсем вылетело из головы до этой минуты.

– Возможно, она наложила заклятие, чтобы ты забыла ее слова для всех, кроме новой аббатисы.

– Все может быть, – потеребив губу, согласилась Милли и посмотрела Верне прямо в глаза. – Энн такое запросто могло прийти в голову. Иногда она бывала ужасно хитрой.

Верна невесело улыбнулась.

– Да уж, знаю не понаслышке. И что же она просила мне передать?

– Она сказала, чтобы вы не надрывались с работой.

– Это и есть послание?

Милли кивнула и прошептала ей на ухо:

– Еще Энн просила меня передать, что вам нужно почаще отдыхать в саду. И непременно зайти в убежище аббатисы.

– Убежище? Что еще за убежище?

Милли, повернувшись, указала через окно:

– Там, в саду, есть маленький домик, его почти не видно за деревьями и кустами. Энн называла его своим убежищем. Я никогда не видела, что там внутри. Она не разрешала мне там убирать. Сама все и мыла, потому что, как она говорила, это место, где можно побыть наедине с собой, и поэтому туда нельзя пускать посторонних. Она удалялась туда время от времени – может, чтобы помолиться Создателю или просто для того, чтобы побыть одной. И вам обязательно нужно туда сходить, так она мне сказала.

Верна раздраженно вздохнула.

– Похоже, это намек на то, что мне понадобится помощь Создателя, чтобы перебрать все эти бумажки! Ее шутки порой могли взбесить кого угодно!

Милли хихикнула.

– Да, аббатиса. Именно взбесить! – Вспыхнув, она прикрыла ладонями щеки. – Да простит меня Создатель! Энн была доброй женщиной. И шутки ее никому не причиняли зла.

– Ну-ну...

Потирая виски, Верна подошла к столу. Она очень устала, и при взгляде на гору бумаг ее начинало мутить. Из открытого окна вливался свежий ночной воздух. Она повернулась к старушке.

– Уже поздно, Милли. Пойди поужинай и приляг отдохнуть.

Твоим косточкам это не повредит.

– Вы разрешаете, аббатиса? – Милли заулыбалась. – И вас не волнует, что ваш кабинет останется грязным?

Верна негромко рассмеялась.

– Милли, я столько лет провела в странствиях, что в конце концов просто влюбилась в грязь! Не беспокойся, все хорошо.

Ступай отдохни.

Милли собрала тряпки и подхватила ведро.

– Тогда спокойной вам ночи, аббатиса. Непременно сходите в сад.

Дверь за старушкой закрылась, и воцарилась тишина. Верна постояла, вдыхая душистый ночной воздух, потом еще раз оглянулась по сторонам и открыла дверь, ведущую в сад.

Верна шла по узенькой тропинке, вьющейся между лилий, чувствуя, как с каждым шагом оживают затекшие мышцы и прибавляется сил. Глаза ее постепенно привыкли к слабому свету луны, и она остановилась, наслаждаясь окружающей красотой.

В саду аббатисы росли редкие виды вечнозеленых деревьев – приземистые и раскидистые, они цвели круглый год, хотя плоды приносили лишь осенью. Как-то раз в Новом мире Верна набрела на рощицу таких деревьев и обнаружила, что это излюбленное убежище мерцающих в ночи – хрупких созданий, которые кажутся только искорками света и которых можно увидеть лишь ночью.

После того как мерцающие в ночи поняли, что им не сделают ничего плохого, Верна и две сестры, которые с ней путешествовали, провели в рощице несколько ночей, беседуя с этими светящимися созданиями. От них, кстати, сестры и узнали о Срединных Землях, которыми правят волшебники и Исповедницы. Еще Верна с радостным удивлением выяснила, что в Срединных Землях места, где сосредоточена магия, бережно охраняются, и люди позволяют обитающим там существам спокойно жить своей жизнью.

В Древнем мире тоже встречались такие места, но в Новом их было значительно больше. Эти крошечные эфемерные существа преподали Верне первый урок терпимости и уважения к тем, с кем ты делишь свой мир. Создатель наполнил его множеством хрупких чудес, и иногда самым мудрым по отношению ним было попросту оставить их в покое.

В Древнем мире этой точки зрения придерживались немногие, и почти везде дикая магия было взята под контроль, чтобы глухие к доводам разума волшебные создания не калечили и не убивали людей. А Новый мир еще оставался таким, каким был Древний тысячелетия назад, до того, как человек сделал его безопасным, хотя, надо признаться, довольно-таки скучным местом обитания.

Верна тосковала по Новому миру. Только там она чувствовала себя уютно.

На тихой глади пруда спали утки, засунув голову под крыло, а невидимые лягушки оглашали ночь жизнерадостным кваканьем. Над водой скользнула летучая мышь. Легкий ветерок прошелестел и пропал в кронах.

За прудом тропинка поворачивала к кучке деревьев, окруженной густым кустарником. Отчего-то Верна сразу поняла, что это то самое место, которое она ищет, и свернула туда.

За узеньким проходом в кустарнике ей открылся прелестный крошечный домик с четырьмя остроконечными фронтонами. Козырек черепичной крыши находился почти на уровне ее головы. Высоченные адиантумы стояли по углам домика, и ветви их, переплетаясь, накрывали его словно огромный зонтик. У стен рос шиповник, воздух был напоен его ароматом. В верхней части фронтонов имелись круглые окна, но они были прорезаны слишком высоко, чтобы заглянуть внутрь.