С тихим удивленным восклицанием Симус подался назад и выжидательно взглянул на юношу. В последний раз он видел его на квиддичном поле, с побледневшим от ярости лицом Драко выглядел, как черт-знает-что, сейчас же он был собран и даже улыбался, скрестив на груди руки (надо заметить, джемпер был просто потрясающим).

— Финниган, — произнес он. — Хочу сказать тебе пару слов.

Симус откинулся на спинку стула, стремясь придать лицу как можно более равнодушное выражение. Это удавалось с большим трудом: в холодной собранности и спокойствии Малфоя, в жесткой линии его рта было что-то тревожное. Нет, вряд ли он стал бы что-то делать прямо здесь… но ведь он вполне взять и вызвать Симуса на дуэль… Он бы не мог ударить — только при помощи магии, хотя вполне возможно, что и в кулачном бою, он бы весьма успешно испортил ему весь внешний вид.

— Да? И что? — спросил Симус.

— Я слышал, ты пригласил Джинни Уизли на Святочный бал, — спокойно произнес Драко.

Симус на мгновение онемел.

— И что с того? — придя в себя, поинтересовался он. — Тебе-то какое дело?

— Такое, — Драко наклонился так, что его лицо оказалось в считанных дюймах от лица Симуса. — Если ты обидишь ее, я тебя забью до смерти. Лопатой. Уловил?

Симус потерял дар речи и лишь хлопал глазами.

— А если ты кому-нибудь расскажешь о том, что я только что тебе сказал, я тоже забью тебя лопатой до смерти — надеюсь, мне удалось до тебя это донести, Финниган. Ты меня понял?

Симус наконец-то отыскал свой голос — правда, он был куда слабее, чем обычно.

— Лопатой?…

— Да, именно. Заруби себе на носу — я сделаю так, как сказал. Имей это в виду, — Драко шагнул назад и, не оборачиваясь, ушел.

Гермиона решила вместо ужина посидеть над учебниками в общей комнате и устроилась в уголочке, обложившись книгами и подушками. Гарри рассеянно махнул ей рукой по пути в Главный Зал, что отвлекло ее от раскрытой перед ней «Грезы: фантазия или память? Руководство по ониромантике ответит вам».

Рон затормозил около нее и взглянул на то, чем она занималась:

— Учиться?! Сейчас?! Ты что — не проголодалась?

Гермиона покачала головой:

— Нет. Передай мне зеленую книгу, будь любезен.

Рон протянул ей специально выписанный из Флориш и Блоттс «Рунический алфавит».

— Не пора ли поговорить с Гарри?

— Я разговариваю с ним постоянно.

— Ты знаешь, о чем я — поговорить с ним о вас.

Гермиона вздохнула:

— Я понимаю… Обещаю — я поговорю. Прости, наверное, тебе все это ужасно неприятно. Как ваш вояж в Хогсмид?

— А что — Гарри разве тебе не рассказал?

В голосе Гермионы зазвучала легкая горечь.

— Мы сегодня еще не разговаривали. Думаю, он считает, что я все еще сержусь на него за то, что он прогулял Уход за магическими существами.

— А ты?… — приподнял брови Рон.

— Нет! — всплеснула руками Гермиона, и Рунический алфавит соскользнул с ее колен. — Я скучала по вам, по вам обоим — Чарли принес на урок дракончика, я вспоминала Норберта и ужасно хотела, чтобы вы были рядом… Вовсе даже я не злилась…

Рон покачал головой:

— Ты должна со всем этим разобраться. Я больше не могу с этим Бедным Мальчиком. Лучше просто…

— Я не думаю, что он бедный из-за меня, — тихо заметила Гермиона. — Тут дело в чем-то другом. Именно поэтому-то я и волнуюсь, и потому-то пока ничего ему не сказала…

— Ну, так и что теперь? — подняв с пола Рунический алфавит, Рон вернул его Гермионе, однако успел бросить взгляд на пергамент, который она засунула между страницами. Он был испещрен непонятными символами и загогулинами. — А это еще зачем тебе? — засмеялся он.

— Я просто пыталась перевести немного, — с отчаянным выражением лица ответила Гермиона. — Хотя и не смогла найти ключ… Эти руны не этрусские, не египетские…

— Думаю, это норвежские, — предположил Рон.

— Правда? — распрямилась Гермиона.

— Ага, — мрачно кивнул Рон. — Честно говоря, это звучит так: «Ты так рад меня видеть или у тебя в кармане морской корабль?»

Гермиона ткнула его кулаком так, что Рон вскрикнул.

— Ненавижу тебя! Отдай мне мое домашнее задание!

— Забудь об этом, — Рон поднял пергамент высоко над головой, обстановка была на грани членовредительства, но в этот миг в общей гостиной появилась Джинни. Она бросила взгляд на них и захохотала.

— Может быть, старосты прекратят друг друга бить и прервутся на ужин? — поинтересовалась она, перестав смеяться.

Гермиона вернула себе пергамент и показала Рону язык.

— Иди уж, — велела она, он покорно поднялся и поприветствовал сестру. Гермиона чуть задумчиво проводила их взглядом, размышляя, что за все время трапезы Гарри не сказал ей ни слова. Загрустив, она поудобнее устроилась в подушках, и снова взялась за книги. Но едва она раскрыла Рунический алфавит, как какой-то странный звук заставил ее замереть. Какой-то сдавленный всхлип… Кто-то плачет?

Она встала, скинула с себя клетчатый плед, в который была завернута, и отправилась на поиски. Звук явно шел из спальни мальчиков, она удивленно замерла, но все же вошла — в конце концов, она тоже была старостой, и благополучие студентов входило в ее компетенцию. Она же не из любопытства так поступала, правда? Ну, хорошо, пусть из любопытства — но из совсем-совсем маленького любопытства, и вообще — об этом вовсе никто не обязан знать.

Дверь раскрылась, Гермиона замерла на входе, привыкая к полумраку. На полу у кровати, сжимая в руке открытую коробку из-под Шоколадных лягушек, сидел Невилл.

— Невилл, — с беспокойством поинтересовалась она. — С тобой все хорошо?

Невилл убрал руки от лица и увидел ее:

— Ой, Гермиона… — голос его был очень тих. — Почему ты не на обеде?

— Я осталась позаниматься. Невилл, что случилось?

Он не ответил. Она прошла через комнату и присела рядом с ним. Он снова опустил взгляд к коробочке, лежащей у него на коленях. Она тоже посмотрела на нее, и у нее оборвалось сердце:

— О, Невилл…

На опилках в коробке, свернувшись, лежал Тревор. Он не пытался убежать. Он вообще не двигался. Глаза его были открыты. Гермиона мгновенно осознала, что он мертв.

— Невилл… Мне так жаль… Когда он умер? Ты собираешься его похоронить?

— Похоронить? — отрывисто рассмеялся Невилл. — Ящик просто оказался у ножки моей кровати, когда я вернулся с урока по Уходу за магическими существами. Я понятия не имею, что с ним произошло… — он поднял взгляд на Гермиону, — ты думаешь, что кто-то мог убить его?

— О, ну зачем, кому это было нужно? Это было бы просто очень злым поступком. Может, кто-то нашел его и не набрался смелости сказать тебе? Как долго ты не мог отыскать его?

— Почти две недели, — все также почти беззвучно ответил Невилл. — Тревор был у моего отца, пока он учился в школе… Бабушка вырастила его из головастика… Он собирался жить еще сотню лет…

Гермиона похлопала Невилла по руке. Он был куда худее, чем ей почему-то думалось, Невилл уже не был круглолицым одиннадцатилетним ребенком, он вырос в долговязого высокого юношу. Однако грусть в глазах была прежней.

— Ну же, Невилл… Похорони его в снегу за хижиной Хагрида. А когда вернется Чарли, может, он даст тебе глотнуть Огневиски — мне кажется, тебе сейчас это бы помогло.

— Наверное, ты считаешь меня дураком. Сижу и плачу над жабой, — тихо произнес Невилл. — Ты ведь никому не расскажешь, правда?

— Нет, я не считаю тебя дураком. И никому не скажу.

Драко с трудом заснул в эту ночь. Их краткий разговор с Гермионой все крутился и крутился у него в голове, словно новостной репортаж; он снова видел выражение лица Блез во время урока Чарли и, сидящую рядом с Симусом в Большом Зале Джинни.

Ему бы хотелось поговорить с Гарри, но у того был совершенно отсутствующий вид, а больше ему говорить было не с кем. Даже воспоминание об ужасе, проскользнувшем по лицу Финнигана, не помогало.

Но едва он забылся тревожным сном, как приглушенный стук в дверь его комнаты опять его разбудил. С трудом сев на кровати, Драко откинул назад упавшие на глаза волосы, ткнул пальцем в свечу у кровати, чтобы зажечь ее. Свесив ногу, он содрогнулся от идущего от пола холода.