— А может, ты обижаешься на меня за это? — мягко спросила Гермиона.

— Может быть, — медленно ответил Гарри. Его руки были сжаты, словно он нервничал. Ей хотелось подойти к нему, однако она удерживала себя от этого. Он так давно не разговаривал с ней, не открывался перед ней — наверное, уже месяцы. — Да, наверное… я обвиняю тебя в том, что ты научила меня уязвимости. Да ты и сама знаешь, что это так. Давно. Это все — пути, по которым Вольдеморт может добраться до меня. Рон, Сириус. Драко…

— А что заставляет тебя предположить, что случившееся с Драко имеет какое-либо отношение к тебе?

Гарри захлопал глазами:

— А что еще это может быть?

— Я совершенно точно заверяю тебя, что люди, желающие убить Драко, делают это из побуждений, не имеющих к тебе никакого отношения, — проникновенно заметила Гермиона. — Поверь мне.

Судя по виду, Гарри не был готов согласиться с этим:

— Но…

— Ты эгоцентричен, не находишь? — мягко спросила Гермиона. — Не все в этом мире связано с тобой, Гарри.

Гарри не улыбнулся. Он стоял, потупив взгляд.

— Смотри, — он протянул руку и отдернул рукав, — смотри, у меня кровь на руках — это все кровь…

Гермиона присмотрелась и наморщила носик:

— Это не кровь, — авторитетно заявила она. — Это тыквенный сок.

— Ничего подобного, это кровь.

— Это тыквенный сок. Тот, который я расплескала сегодня утром. Гарри, дорогой, взгляни — он же оранжевый.

— Это кровь, — надулся Гарри.

Гермиона решительно взяла Гарри за руку, внимательно изучила пятно и потом, к его вящему изумлению, осторожно лизнула.

— Тыквенный сок.

Гарри взглянул на нее, его губы дрогнули:

— Поверить не могу, что ты это сделала.

— Ты не находишь, что теперь все эти стоны про кровь на твоих руках выглядят несколько чрезмерными и неестественными?

— Хм, — задумался Гарри. — Знаешь, я тут немного поразмыслил… Кажется, ты попала тыквенным соком куда-то сюда, — и он указал на свою шею.

— Правда? — улыбнулась Гермиона. — Что ж, в таком случае… — она подошла и коснулась — очень нежно — губами шеи Гарри. Кожа его была солоноватой и отдавала мылом.

— Определенно — тыквенный сок, — произнесла она.

— А здесь?… — попросил он, указав на лицо. Она коснулась его щеки губами — кожа была мягкая и нежная, как тогда когда им было по четырнадцать и они целовались в первый раз. — И здесь, — указал он на губы, она поднялась на цыпочки, обняла его за шею и прикоснулась губами к его рту.

Он обнял ее, прижал к себе так крепко, что она едва могла дышать, и стиснул кулаки у нее за ее спиной.

— Ой, Гарри, — пробормотала она. — Прости меня за все…

— Не надо, — он чуть отстранился, чтобы взглянуть на нее. — Не извиняйся, ты не сделала ничего такого, за что тебе надо было извиняться.

У нее перехватило дыхание. Он сосредоточенно смотрел на нее, его глаза были живыми и одухотворенными. Сейчас он точно был здесь. В последнее время, касаясь его, она словно касалась пустой оболочки — чего-то, возможно, живого, однако совершенно незнакомого. Но сейчас рядом с ней, в ее объятьях снова был Гарри — крепкий, гибкий и чуть-чуть неуклюжий. Он замерз, его мантия все еще была влажной от растаявшего снега, его кожа холодила, однако определенно — это был он, ее Гарри, которого она обожала.

Он отпустил ее, и она шагнула назад, все еще держа его за запястья и чувствуя, как в них пульсирует кровь. Она улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ.

— Надо идти на урок, — тихо сказала она.

— И, правда, давай поторопись, — ответил он.

Она захлопала глазами:

— А ты не пойдешь?

— Я бы пошел, — терпеливо объяснил он, — однако кое-кто приклеил мои ноги к полу.

— Ой, — вспыхнула Гермиона. — Я… я забыла. Прости, дорогой, — но он уже смеялся и, взмахнув палочкой и сняв с него заклятье, она поняла, что тоже смеется.

* * *

Они прошли чуть дальше по коридору, Симус впереди. Джинни следовала за ним, неотрывно глядя ему в затылок и испытывая беспричинное и странное чувство вины.

С чего бы это? — мелькнуло у нее. — Я ничего такого не сделала.

В тот момент, когда Симус наконец-то повернулся к ней, внутри у нее уже все закипало.

— Я хотел поговорить с тобой о Малфое, — произнес он, откинув левой рукой с глаз соломенную прядь. Она раньше не замечала, чтобы Симус был левшой… Хотя в нем была куча всего, чего она раньше не замечала.

— И что Малфой? — недружелюбно поинтересовалась Джинни ровным голосом.

— Ты не знаешь, у него есть лопата?

— Что?! — захлопала глазами Джинни.

— Ну — заступ там… или лопата?

— Почему-то у меня такое ощущение, что все это не имеет никакого отношения к Гербологии…

Симус улыбнулся, но глаза его оставались по-прежнему серьезными.

— Я вообще-то не собирался ничего говорить — все больше потому, что Малфой угрожал выпустить мне кишки, однако, кажется, сейчас он не в той форме, чтобы это делать, так что…

— Так что — что?

— Между вами что-то есть?

— Между нами ничего нет, — честно ответила Джинни. Ведь безответные чувства нельзя отнести к разряду «между», правда?

— И что дальше?

Это был весьма мудреный и каверзный вопрос. Джинни решила нахально увернуться от ответа:

— Это ты к чему? Сам решил за ним приударить?

Симус приподнял бровь:

— Не думаю, чтобы я настолько нравился Малфою в ЭТОМ смысле. Во всяком случае, он своих чувств не выдает.

Не в силах сдержаться, Джинни захихикала.

— Прости, я просто хотела подразнить тебя. Симус, ты ведь его не знаешь.

— Ничего подобного, — возразил Симус. — До поступления в школу мы играли в противоборствующих юниорских командах по квиддичу. Он был тем еще плутом, одним из тех, кто ради победы готов на всё что угодно. Когда он был Отбивалой, каждый раз кто-то уходил с поля с окровавленным носом или разбитым локтем.

— Но сейчас, — слабым голосом возразила Джинни, — он изменился…

— Слушай, я знаю, что его мама выходит за Сириуса, так что, может, Гарри и думает, что им надо будет как-то уживаться вместе, однако я тебя заверяю — он вовсе не надежный и уж тем более не милый человек. Он из тех, кто улыбается тебе в лицо и бьет тебя в спину. Джинни… — он протянул к ней руку, однако она отступила назад:

— Что-то я не могу понять, зачем ты мне это говоришь? Или Драко… Малфой сказал тебе что-то насчет того, что у нас происходит?

— Нет, просто он сказал, что забьет меня до смерти лопатой, если я обижу тебя.

Джинни ахнула, но тут же взяла себя в руки.

— О… Это странно… Очень странно.

Симус покачал головой:

— Наверное, ты думаешь, что я дурак.

— Нет! Нет. Слушай… — Джинни сжала руки. — Симус, если ты думаешь, что я была нечестна с тобой… Я… прости, наверное, мне не надо было соглашаться идти с тобой на Святочный бал…

По лицу Симуса скользнуло удивление, потом он заулыбался. Определенно, у него все-таки не синие глаза. В них есть какая-то зеленая нотка — они похожи на синюю воду за зеленым стеклом.

— Расслабься, — произнес он. — Я ведь просто пригласил тебя на Святочный бал, мы ведь не под венец собираемся. Я на тебя не сержусь. Я просто хотел…

— … предупредить меня?

Симус пожал плечами.

— Ну, может быть… чуть-чуть. Драко Малфой — неприятный человек. Он похож на взбунтовавшегося ребенка, и лично я не видел никаких свидетельств того, что он изменился.

— Это не так, он изменился, он сильно изменился за прошедший год. Он стал другим.

— Другим, нежели раньше? Сомнительная похвала. Слушай, — быстро добавил он, увидев скользнувшее по ее лицу выражение упрямого протеста, — все в порядке. Я хочу пойти с тобой на Святочный бал. Слышать больше ничего не хочу про тебя и Малфоя, даже если у вас что-либо когда-либо и было.

— Договорились, — решительно подтвердила Джинни.

— Вот и хорошо, — Симус закинул за спину свой рюкзак. — Мне пора на Историю Магии — может, пройдешься со мной?