— Вот уж действительно глупости, — протянул Гарри, зевая, — штаны Вольдеморта нам в жизни не подойдут.

— А дверь лазарета не заперта. Второй недостаток моего плана.

— Этоооченьпло-а-хой план… — Гарри снова преклонил голову на тумбочку.

Усталость окутала его теплым тёмным одеялом.

— Знаешь, — заметил Драко, — можешь идти к себе в кровать, если хочешь.

— Не-а, — упрямо помотал головой Гарри, — я останусь здесь, составлю компанию. Подумаю насчет плана.

— Сразим Вольдеморта сыром, — предложил Драко.

— Сыр — это вовсе не пугающе.

— Еще как пугающе! в сыре плесень, а она всегда пугает.

— Сыр — это не пугающе, — повторил Гарри.

— Ладно, ладно, тогда давай вместо этого будем бродить вокруг Министерства и дергать всех официальных представителей: «Вы не видели за последнее время похищенного Рона Уизли?»

— Хорошая мысль, — послушно согласился Гарри, зевнул и уткнулся в сложенные руки. — Посплю-ка я, пожалуй.

— О*кей, — в голосе Драко не было насмешки, он был мягким — Гарри даже показалось, что ему это померещилось. — Поспи.

Тёмного Лорда не сопровождали — ни Люциус, ни Червехвост. Он был, как всегда, в чёрном, мучнисто-белое лицо напоминало задумчивую маску, когда он взглянул на Рона.

— Мой Прорицатель… — промолвил он, приближаясь. — Я смотрю, ты уже сидишь за столом, готовый к игре…

— Нет, — ответил Рон. Он знал, что перечить Тёмному Лорду опасно, но сейчас любое увечье ему казалось более предпочтительным игре в шахматы. — Я не хочу играть.

Вольдеморт ничего не сказал, он пересек комнату и сел за шахматный стол напротив. Его рука, напоминающая распухшего белого паука, легко прикоснулась к нескольким валяющимся фигуркам.

— Я мог бы заставить тебя, — заметил он, — но принуждение могло бы разрушить тебя, а мне это не нужно. Хочу сказать тебе, что теперь, когда двери в твоей голове распахнулись, нет силы, способной закрыть их. Единственное, на что ты можешь надеяться, — научиться управлять…

— Управлять чем?

— Своим даром. Даром, благословением, проклятьем. Ты подобен древним оракулам, а это требует, чтобы ты познал себя. И если ты не станешь хозяином своему таланту, если не научишься им управлять, то он подчинит тебя себе. Ты никогда не спрашивал себя, малыш-прорицатель, почему все твои видения — обязательно кровь, ужас и смерть? Все потому, что ты настолько заблокировал свой разум, что из будущего к тебе могут прорваться только самые ужасные, самые сильные образы, которым нетрудно сломить выстроенные тобой барьеры. Если так и будет продолжаться, твой разум будет вдребезги разбит.

— Я не верю тебе, — равнодушно ответил Рон.

— Думаю, что ты из тех, — змеился голос Вольдеморта, — кто был бы заинтересован развить в себе талант, который поможет тебе видеть сквозь иллюзии. Иллюзии-то тебе не слишком помогли, малыш.

Рон медленно опустил ладью на обратно на доску, и она блеснула на него глазами, казалось, в них мелькнуло любопытство. Позади него, в клетке, зашуршала своим платьем Рисенн.

— Мои зеленые, — произнес он.

— Я так и думал, — ответил Тёмный Лорд.

Гарри разбудила резкая боль, пронзившая его плечо. Он замер, похолодев и пытаясь сообразить, где он находится; очки впечатались ему в лицо (вообще-то, он спал в них крайне редко). Медленно подняв голову, он сморщился от ударившего в глаза света.

За окнами сияло утро, свет заливал лазарет. Драко читал книгу, сидя на аккуратно заправленной кровати. Взглянув на Гарри, он заулыбался.

— Мадам Помфри подумала, что ты помер, — поприветствовал он Гарри, — увидев тебя уткнувшимся в ночной столик, она даже выронила свою палочку.

Незабываемое зрелище.

Какая-то навязчивая мысль крутилась у Гарри в голове — он вроде куда-то собирался, да?

— Ты сказал ей, что я жив?

— Да ну, разве это было бы смешно? — хмыкнул Драко, успевший, как заметил Гарри, уже каким-то образом полностью одеться. Щеки его разрумянились, он сейчас выглядел куда здоровее — наверное, потому, что сменил свою пижаму на нормальную одежду.

— Садист, — Гарри сладко потянулся и широко зевнул, тут же сморщившись от боли в затекших мышцах. Да, пожалуй, ему не мешало бы потренироваться — квиддич или фехтование… у него мелькнула мысль — как там Драко, может, вполне способен составить ему компанию… — но он тут же устыдился её.

— Лентяй, — парировал Драко. — Да, и, между прочим, ты помнишь, какой сегодня день?

— Нет, — Гарри сонно зевал, хлопая глазами. Постепенно до него начало доходить. — О… Погоди-ка… Это не…

— Рождество на носу и дней для беготни по магазинам уже не осталось, — с ехидной радостью провозгласил Драко. — Я бы подписал тебе рождественскую открыточку, живописуя, как много все восемь месяцев значила для меня наша прекрасная дружба, но, по здравом размышлении, решил себя не утруждать.

— Мы дружим уже десять месяцев, — слегка обиженно поправил его Гарри.

— Да-да, я знаю, просто первые два были так себе.

— Благодарю, Малфой. Я невероятно тронут, что ты осознаешь сам факт сегодняшнего Рождества. А потому, в честь праздника, я не стану спихивать тебя с кровати. Даже если мне очень захочется так поступить.

Губы Драко тронула легкая улыбка.

— Слушай, сегодня днем не предполагалось ничего такого — эдакого, экстравагантного, на злобу дня?

— Что? А, ты про Рождество… Ну, никакой особой вечеринки не будет — так, небольшая компания в гриффиндорской гостиной. Подарим друг другу подарки и всё такое.

— Очень мило, — обиженно протянул Драко. — А я, значит, буду медленно помирать тут, в лазарете.

— Не смешно, — Гарри отреагировал настолько резко, что Драко вздрогнул (возможно, это случилось с ним впервые в жизни, но Гарри был не в том настроении, чтобы это оценить). — Я думал, что ты придешь.

Но Драко всегда оставался Драко: предложение Гарри тоже не принесло ему особой радости:

— О, ну, я не знаю…

— И, кстати, ты вовсе не обязан приходить с подаркам. с учётом всех обстоятельств…

Драко вздохнул и, к удивлению Гарри, сообщил:

— А у меня есть подарки. Правда, все происходящее выглядит совершенно по-гриффиндорски… Что до меня…

Гарри определенно был поставлен в тупик:

— Слушай, а что обычно делают на Рождество слизеринцы?

— Это же совершенно очевидно — ритуальное кровопускание, — Драко улыбнулся, взглянув на недоумевающее выражение лица Гарри. — Поттер, приди в себя. Мы празднуем Рождество так же, как и вы. Мой отец никогда не забывал в праздники о сирых и убогих.

— Что — о бедняках? Правда? — удивился Гарри.

— Да, он напоминал о важности установки защитных барьеров — боялся, что, пока мы будем в церкви, бедняки могут вломиться и обокрасть наш дом.

— Вы что — ходили в церковь?

— Да, но только для того, чтобы изъять блюдо для пожертвований, — легкомысленно пояснил Драко.

Гарри покачал головой.

— Все никак не могу понять, когда верить тебе, а когда нет.

— Ты не находишь, что моя непредсказуемость придает мне дополнительное очарование? — поинтересовался Драко.

— О, нет! — неожиданно воскликнул Гарри, резко вскакивая на ноги.

— Ну, ладно, дополнительное очарование — это несколько чересчур, — тревожно взглянув на него, быстро пошел на попятный Драко. — Как насчет «порочного обаяния»?

— О, что б тебя, — бормотал Гарри, присев на корточки и сгребая с пола свою мантию-невидимку. — Я же должен был помогать Снейпу в подземелье… — а я забыл.

— Мое противоядие? — усмехнулся Драко.

— Чёрт, чёрт, чёрт! Он меня убьет, — Гарри поднялся и сунул мантию в карман. — Мне надо идти.

— Ну, естественно, ты проспал и первое, что ты делаешь этим утром, — сбегаешь под мало-мальски благовидным предлогом, и наверняка забудешь даже позвонить…

— Замолчи, Малфой, — Гарри торопливо пытался пригладить нелепо торчащие в разные стороны волосы. — Увидимся в гостиной, потом, ладно? Оставайся в постели, если что — найдешь меня. Джинни собиралась заглянуть попозже. не напрягайся, отдыхай…