Он попытался коснуться щеки эштарской пленницы, но та отпрянула и сразу получила по лицу.

— Если я хочу, то…

Договорить ему не дал Маро, спешно вкладывая в руку мужчины веревку, петля которой тянулась к шее девочки.

— Не здесь, — прошептал он. — Что угодно, но не здесь.

Работорговцу хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, словно это могло снять с него всю ответственность.

Граф презрительно хмыкнул и дернул девочку на себя, спешно шагая в сторону ворот. Девочка засеменила за ним следом. Нормально идти ей мешала веревка, на манер кандалов связывающая ноги. С такой веревкой убежать было невозможно хотя бы потому, что малышка не могла даже сделать большой шаг.

Довольный граф махнул рукой своим работорговцам и поспешил к дороге, где огнями выделялась его карета. Он шел мимо домов, воображая, что он будет делать уже этой ночью. Одно лишь его злило мелкий шаг плененного ребенка, что внезапно остановился у окраины деревни.

Дернув веревку, граф внезапно понял, что не в состоянии ее привести в движение и гневно обернулся не представляя, как малышка, могла внезапно стать такой сильной.

Девочка была не причем. За ее спиной стоял мужчина, левая рука которого крепко держала веревку, не позволяя графу ее вести дальше.

Эдгар открыл было рот собираясь возмутиться и заявить, что какому-то оборванцу не стоит мешать ему, графу этой сраны и потомственному аристократу, но он успел лишь сделать вздох. В горло ему вонзился короткий нож лидера местных разбойников.

Двух шагов разделявших мужчин было достаточно, чтобы правая рука справилась с броском.

Граф захрипел, отпустил веревку, почти схватился за горло и рухнул. Рука, нанесшая смертельную рану местному аристократу, закрыла девочке глаза.

Стало тихо. В ночи только ветер шумел в садах рядом стоящих домов.

Антракс опустился на колеи, осторожно разворачивая к себе малышку.

— Только не шуми, хорошо? — Попросил он, осторожно доставая кляп.

Губа девочки была разбита, и его это злило, но он ничего не сказал, снимая петлю с ее шеи. Перерезав веревку на ее ногах, он обошел малышку, чтобы развязать ей руки.

Девочка молчала, только неподвижно стояла на дороге.

Масло разбитой лампы, пролившись на дорогу, еще продолжало гореть, но становилось тусклым, медленно угасая.

Вновь опустившись на уровень глаза девочки эштарец тихо представился:

— Я Антракс Клен Дерва — сын твоего короля.

Девочка только моргнула, а потом поджала губы. Ей явно хотелось расплакаться, но она не хотела быть слабой, особенно перед сыном самого Эеншарда седьмого.

— Я не могу сейчас забрать тебя домой и даже не могу взять тебя с собой. Тебе придется остаться здесь, а чуть позже тебя заберут и вернут домой. Хорошо?

— Здесь это где? — с трудом спросила девочка.

— У хороших людей, что спрячут тебя и позаботятся.

Антракс встал и подал девочке руку. Он отвел ее к тому дому, где был часом раньше. Мужчина и женщина сидели в темноте ночи на крыльце, ожидая.

Эштарец привычно приложил палец к губам, не желая шума.

— Будь умницей, Марика, — прошептал он, еще раз взглянув на девочку. — Слушайся этих людей, они тебя не обидят.

Девочка совсем не ожидала, что такой человек назовет ее по имени и все же заплакала, тихо, жалобно спешно вытирая лицо маленькими кулачками.

Такие моменты Антракс просто ненавидел, потому коротко коснулся черных волос девчушки и быстро отступил, уступая заботу о ней женщине, явно способной куда лучше него самого утешать ребенка. Коротко кивнув хозяину, он снова скрылся в темноте, понимая, что стоит убрать графа с дороги, вот только на улице он замер, понимая, что у тела графа сидит мужчина, явно его обыскивающий. По торчащему в голове перу, он не мог не узнать Дракона, откровенно грабившего мертвого графа.

Подойдя к пирату, Антракс замер, явно не собираясь скрываться, но и Дракон не думал прятаться.

— Ты говнюк Ан, — сказал, срезая золотые пуговицы.

— А ты вор, — парировал Антракс.

— Не пропадать же добру. Надеюсь, это не твой нож.

— Конечно, нет. Я забрал его у Дебера Волчьего клыка прежде, чем убить.

— Тогда ты еще больший засранец, чем я думал, — с явным удовольствием заметил Дракон поднимаясь. — А дальше что? Прирежешь Маро?

— Не нужно большого ума, чтобы понять, что на него надавил Крокодил и только.

Дракон невольно хихикнул, понимая, что богатейшего герцога Эштара его друг откровенно обозвал Крокодилом.

— А с трупом что делать?

— Убрать.

— Мог бы и предупредить, я бы захватил лопату, — продолжал ворчать пират, — а то обо всем пришлось догадываться самому.

Он стукнул Антракса по плечу улыбаясь в темноте.

Лилайна так и не смогла уснуть. Впрочем, она с самого начала понимала, что спать ей не удастся. Шуметь и ругаться при людях, а тем более плакать, она не умела. С Антраксом все всегда получалось само, она вспыхивала и говорила все, что думала быстрее, чем успевала об этом по-настоящему подумать, но, когда его не было рядом, сохранять благоразумие и достоинство было проще.

Вот только в мягкой постели, не раздеваясь она могла только закусить краюшек покрывала и тихо скулить, роняя слезы и ждать.

Антракс вернулся, когда в доме давно было темно и тихо. Она слышала, как скрипнула дверь, затем кровать, упали ботинки. Она знала его так хорошо, что по одним лишь звукам, могла понять, что он стянул рубашку с левой руки, потом с правой и аккуратно сложил ее поверх штанов на стуле у кровати, а потом лег рядом.

Он часто приходил вот так в темноте или под утро, имея привычку работать ночами, но даже так он обнимал ее и целовал в макушку, теперь же он явно не собирался приближаться к ней. Резко подскочив, Лилайна быстро села на обнаженного мужчину и уставилась на него, едва различая черты его лица в слабом лунном свете, прокрадывавшемся в комнату.

Антракс криво улыбнулся, машинально и своевольно положив руки на бедра своей жены.

— Я думал, ты спишь, — прошептал он.

— Не сплю, — прошипела Лилайна, нервно ударив по его рукам своими словно плетью. — Где ты был?

— Вот оно что, — прошептал Антракс, убирая руки от ее бедер, только все равно скользя пальцами по складкам юбки. — Я, конечно, отвечу, но можно я прежде спрошу?

Лиайна не ответила с трудом сохраняя гордый вид.

Антракс устало выдохнул звучно и протяжно, а потом спросил:

— Есть ли в этом мире что-то, что ты не смогла бы мне простить?

У Лилайны в сердце что-то оборвалось.

— Хочешь сказать, что эта грудастая эштарка стоила этого?! — спросила он, дрожащим голосом.

— Что? — откровенно не понимая прошептал Антракс.

— Давай признавайся уже, раз начал, — приказала Лилайна, радуясь, что окно было за ее спиной, и муж никак не мог видеть ее лицо полное боли и отчаянья.

— Что? — вновь переспросил Антракс. — Я думал тебя оскорбило, что я не пресек подобные знаки внимания, но… Лила, ты правда думаешь, что я отказывался от женщин до встречи с тобой, чтобы, будучи в браке с женщиной, которую я сам выбрал, искать кого-то для забавы? Ты действительно думаешь, что я на это способен?!

Если бы она не сидела на нем, он бы встал и ушел прямо сейчас, даже если бы уйти пришлось нагишом, потому что подобные подозрения ему казались сущим безумием. Он непременно скинул бы ее на кровать, если бы ее руки не скользнули по животу к его груди.

Она дрожала, ощущая его сердцебиение.

— Ты обещал рассказать, где именно ты был, — напомнила Лилайна откровенно дрожа.

Антракс не ответил. Ему не хотелось уже откровений. Ему много раз говорили, что он должен быть честным со своей женой. Вот и Дракон ему заявил, что он, видишь ли, издевается над своей женщиной и просто обязан ей рассказывать о подобных маневрах, чтобы деточка, как он ее назвал, не изводила себя.

Не утруждая себя объяснениями, забывая все, что он хотел ей сказать, придя сюда, эштарец сказал прямо: