Забавно… А ведь Витарр сам ещё совсем недавно не особо-то считался с чувствами других. Развлекался с такими же, как и он сам, детьми аристократов, беспечных и обеспеченных, забирался в фамильные винные погребы, уединялся в свободных комнатах с одурманенными алкоголем и южными благовониями девушками, пока их титулованные родители вели в приёмном зале скучные светские беседы. А иногда — не чурались спускаться даже в окрестные деревни, в чьих тавернах богатым посетителям были только рады. Как хозяева, так и симпатичные официантки… Витарр задумчиво уставился на содержимое собственной тарелки, вспоминая теперь кажущиеся такими далёкими дни. Он помнил звонкий смех дочки знатного рыцаря из соседнего герцогства, помнил терпкий запах духов и яркие вспышки разноцветных девичьих платьев. Все они тогда были слишком юными и безрассудными, чтобы задумываться о последствиях и, уж тем более, о правилах приличия. Сейчас же, после стольких ссор с отцом и времени, проведённом в армии, весь его азарт куда-то вдруг улетучился, уступая место сомнениям и размышлениям. Да что же с ним такое творится?
— Спасибо за заботу, Витарр, но… Я и сама прекрасно смогу справиться, — Роксана слабо улыбнулась, однако в голосе её отчётливо чувствовались уверенность и непреклонность. Было понятно, что вмешательству попутчика она явно окажется не рада. — Все эти глупости не должны отвлекать нас от главного. От Эвана и его работы в горах.
— Если бы эта его работа ещё хоть что-то приносила, — грустно усмехнулся юноша, вновь откидываясь на спинку стула. Колдунья снова вернулась к ушедшему в другое русло разговору, который, признаться честно, Витарру уже успел порядком надоесть.
— Как бы мне ни хотелось это признавать, но в нашем случае отсутствие результата — тоже результат, — Эйнкорт вздохнула и поднялась с места, за всё это время так практически и не притронувшись к еде. — Кто знает, может быть, завтра нам всем повезёт больше…
— Все будет хорошо, Рокс, ты не переживай так, — Фэйрхолла удивляла её мнительность, однако он понимал, что от них самих сейчас зависело крайне мало. Оставалось только отодвинуть тяжёлые мысли куда подальше и попробовать поспать хотя бы немного, прежде чем на горизонте покажутся первые солнечные лучи — предвестники скорого пробуждения и нового подъема в Туманные пики.
После небольшой передышки дождь зарядил вновь, да с такой силой, что Витарр едва успел добежать до сарая, прикрываясь одним плащом, мгновенно вымокшем до нитки. Внутри было немногим лучше, чем на улице. Старая соломенная крыша местами протекала, так что кое-где вымокли половицы и стены, а брошенный в углу спальник оказался холодным и влажным, как одежда Фэйрхолла. Лирон, кажется, уже спал среди соломенных тюков и мешков с зерном, так что гневное ворчание наследника герцога ушло в пустоту. Выбора у него все равно не было, поэтому пришлось довольствоваться совсем не теплой и мягкой постелью. Заснуть же юноша сумел только под утро, когда шум дождя окончательно стих, а ветер перестал заглядывать в каждую щель и тревожить его и без того окоченевшее тело.
Пара часов беспокойного сна оказала скорее пагубное влияние — вставал Витарр в отвратительном состоянии, чувствуя, что от неудобного ночлега у него уже начинала ныть поясница. При мысли о том, что ему вновь предстоит подниматься в горы, юноша глухо застонал и принялся неохотно натягивать уже порядком стоптанные сапоги. Может, не стоит устраивать такие вылазки каждый день? Едва ли за сутки Эван сумел продвинуться дальше. Оптимизма в Фэйрхолле оставалось крайне мало, но сдаваться он не собирался. Тем более, что в пещеру спуститься все равно было нужно. Если не из-за рун, то хотя бы ради библиотекаря, у которого уже наверняка подходили к концу запасы еды. Вот тоже проблема… Лирона обкрадывать не хотелось — парень и так был к ним чересчур гостеприимным. Подхватив кожаные перчатки, Витарр вышел на улицу, плотно прикрыв за собой дверь.
Сапоги захлюпали по размытой ночью дороге, утопающей в широких мутных лужах. Дома терялись в густом тумане — только потемневшие верхушки крыш виднелись в сером облаке. От него неприятно резало глаза, а в горле будто встал холодный влажный ком. Закашлявшись, Фэйрхолл уткнулся носом в ворот плаща, стараясь остаток пути не дышать сырым утренним воздухом. Крествуд еще спал — на улицах не было ни души, за исключением дремавших у главных ворот стражников. Оно и было понятно, после ночного ливня мало у кого возникло бы желание подниматься в такую рань, но Витарр подобной роскоши позволить себе не мог. Остановившись на пороге «Мёда и свечи», он не без труда распахнул разбухшую от сырости дверь и вошел в таверну.
Вопреки ожиданиям юноши, внутри уже собралось с десяток мужчин, по всей видимости заглянувших к трактирщику перед тем, как отправиться трудиться на пастбища. Крестьяне заняли самый длинный стол у окна и трапезничали в компании старых знакомых, стуча посудой и громко о чём-то переговариваясь. В зале, ещё не успевшим прогреться после холодной ночи, пахло хлебом и подгоревшей кашей.
Витарр медленно двинулся между длинных скамеек и стульев с высокими грубыми спинками, слегка настороженно оглядываясь по сторонам. Но на простого парня в выцветшей в военной форме никто и не думал обращать внимания — простолюдины были слишком заняты собственным завтраком и болтовней с соседом, чтобы лишний раз отвлекаться на какого-то чужака. А вот самому солдату отвлечься всё же пришлось. Уже у самой стойки трактирщика он вдруг неожиданной заметил знакомый белый плащ, расшитый крупными золотистыми солнцами. Неужто Роксана поднялась в такую рань, чтобы закупить провизией для Эвана? Или, может, Лирон снова намекал колдунье на что-то, из-за чего ей пришлось сбежать из дома? Витарр резко обернулся, чтобы уже обратиться с этим вопросом к спутнице, однако рта раскрыть так и не успел. Колдунья сама подняла голову, и юноша не без удивления понял, что едва не потревожил почем зря незнакомку, прибывшую в Крествуд наверняка откуда-то издалека.
Облачённая в чародейский плащ женщина была старше Роксаны, да и выглядела совершенно иначе. Строгое невозмутимое лицо, чьи тонкие и волевые черты были изящно подчёркнуты косметикой, длинные отливавшие бронзой каштановые волосы, фиолетовое платье с непрактично пышными оборками… Всё в этой волшебнице выдавало не то городскую мещанку, не то знатную даму, привыкшую к спокойной и безмятежной жизни в собственном поместье. Иначе стала бы она путешествовать в таком виде?
Почувствовав на себе чужой взгляд, незнакомка повернулась к Витарру, который тут же неловко опустил глаза. Юноша не хотел, чтобы его застукали пристально наблюдавшим за чужой женщиной. Тем более — такой красивой. Но чародейка, вопреки опасениям, лишь вежливо улыбнулась ему и медленно поднялась со своего места, расправляя рукой в чёрной перчатке складки на подоле платья. Солдат судорожно вздохнул, со стыдом чувствуя, как к щекам его прилила кровь. Наверняка эта дама уже давно успела привыкнуть к мужскому вниманию. А он, всё ещё неопытный и юный, так нелепо и наивно смущался, точно в первый раз любовался стройной женской фигурой и изящными линиями хрупких плеч. Может, за проведенные в полку месяцы он уже успел позабыть, каково это?
Пока Витарр, точно окаменевшая статуя, неподвижно стоял посреди обеденного зала, загадочная незнакомка уже покидала таверну. Запахнув на груди плащ, она неторопливо прошла мимо притихшего юноши, коротко взглянув на него, и скрылась за дверью на серых улицах Крествуд. Солдат едва успел почувствовать еле уловимый аромат её духов, от которых внутри всё трепетно замерло, пропитавшись нектаром фиалок и сирени. Легкий цветочный запах кружил голову, никак не желая выветриваться из памяти… А только ли в нём было дело? Перед глазами Фэйрхолла до сих пор стояло это лицо, лицо красивой и уверенной в себе женщины, которая прекрасно знала себе цену и наверняка ещё и умела этим пользоваться. С такими Витарру еще не доводилось общаться близко. Внутренний голос так и упрашивал его развернуться, плюнуть на дела и броситься следом за загадочной чародейкой. Он ведь — наследник герцога, она не посмеет отказать ему вот так сходу!
