Настроение у наследника герцога было прескверное, и причина этому, само собой, крылась в его сегодняшнем помешательстве. Когда молоденькая официантка Элла выскользнула неизвестно откуда и перехватила Витарра уже на подходе к дому, юноша был уверен, что уж на этот раз он грубо и не стесняясь выражений отошлёт приставшую крестьянку назад в таверну. Слишком надоело ему это преследование и слишком уж устал он от постоянного внимания. Витарр поднял даже руку, чтобы оттолкнуть от себя девушку, однако, кажется, так этого и не сделал.

В висках противно заныло, отчего юноша поморщился и схватился за голову. Отчего в памяти его сохранились лишь короткие и смазанные обрывки? Жар дыхания Эллы, белый край её передника, терпкий вкус её губ и запах, запах каких-то сладких, почти что приторных цветов. Не от стыда ли Витарр вдруг позабыл всё, что последовало за их короткой стычкой посреди дороги? Не от одиночества и смятения, тесным кольцом обступивших его и мешавших даже дышать? При мысли об этом солдату сделалось тошно. Он понятия не имел, что вдруг нашло на него, однако не без мрачного предчувствия подозревал, что от молоденькой официантки, воспылавшей к нему страдными чувствами, теперь уж точно будет не отделаться. А ведь он обещал самому себе покончить с бессмысленным флиртом, обещал стать серьёзным…

— Не фырчи, командир, — тем временем продолжил Лирон, чем вызвал у своего собеседника новый тяжелый вздох. — Я ведь не со зла спрашиваю. Хочу вот как-то понравиться Роксане, да не знаю, как. Цветы ей не угодили, только зря за ними лез в огород к Илекс. Вопила старуха, конечно, жуть! А теперь… Теперь и вовсе не знаю, что мне делать. Думал сказать уже ей, прямо и по делу. Вот только Роксана до сих пор не вернулась…

— Куда она вообще могла деться? — недоуменно спросил Витарр, в раздражении постукивая пальцами по грубо обтесанной столешнице. Он не признавался, но внутри себя уже переживал за Роксану. Может, из чувства долга. А может, из-за привязанности, успевшей возникнуть за эти дни. Тихая колдунья оказалась интересным и ненавязчивым собеседником, много знающим о чарах, снадобьях и прочих вещах, в которых юный Фэйрхолл не смыслил ровным счетом ничего. И, чего уж врать самому себе, общаться с ней Витарру было куда приятнее, чем с кем-либо ещё из попутчиков. — Уже вот-вот стемнеет. Что бы ей делать в такой час?

— Вот и я думаю, — Лирон согласно закивал. — У нас маленькое поселение. И Роксана не сможет вечно скрываться от меня. В конце концов, это в моём доме ей приходится спать и есть, когда вы не торчите в этих своих Туманных Пиках.

— Знаешь, ты бы завязывал, — нахмурился Фэйрхолл, скрещивая руки на груди. Поведение этого нахала, чересчур самонадеянного и улыбчивого, вновь пробудило в нём раздражение. — Таким девушкам, как Роксана, не нравятся приставучие парни.

— Ой ли? Видно, плохо ты разбираешься в девушках, командир!

Лирон явно нарывался, будто бы получая какое-то удовольствия от вида Витарра, медленно приходящего в ярость и меняющегося в лице. Тому и правда порядком надоело слушать громкий и пустой трёп. Однако вступить в словесную перепалку с этим неотесанным крестьянином наследник герцога так и не успел.

— Почему же господа путники ничего не заказывают? — от разговора, пусть и не слишком приятного, Витарра отвлекла подошедшая к их столику официантка. Юноша нехотя поднял глаза, но тут же пожалел об этом. Элла, ну конечно. От вида её наивного лица с огромными оленьими глазами сделалось тошно. Фэйрхолл успел порядком устать от ее постоянного присутствия и навязчивого характера. К его же несчастью, «Мёд и свеча» был единственным трактиром в округе, а выпить после очередного дня хотелось. А ведь Витарр до последнего надеялся, что не встретит Эллу сегодняшним вечером.

— И в самом деле, — Лирон тут же оживился. — Хоть бы закуси додумались взять!

— Было бы, что закусывать, — фыркнул в ответ ещё больше помрачневший солдат, отодвигая от себя кружку. — Вода водой, от эля одно название. Раз уж выпить толком не получается, давай хоть поужинаем. Выбирай, что пожелаешь.

И Витарр, уже порядком раздраженный, всучил официантке пригоршню бронзовых монеток, желая только, чтобы Элла, чей красноречивый плохо скрываемый взгляд был прикован лишь к нему одному, поскорее ушла. И хотя юноша быстро отвернулся, он все же успел заметить, как лицо официантки озадаченно вытянулось. Она наверняка рассчитывала на продолжение их знакомства и последовавшего за ним поцелуя.

— Как угодно, сэр, — наконец, Элла натянуто улыбнулась и поспешно, пожалуй даже чересчур, сунула деньги в карман — те последний раз тоненько звякнули, скрываясь в шелесте складок белоснежного передника. Фэйрхолл так и не рискнул посмотреть на официантку, но сам чувствовал её пристальный взор — от него по спине бежали мурашки. — Может, желаете что-то особое?

— Нет. Спасибо.

— Уверены? Может…

— Идите работать, Элла, — солдат не выдержал, хлопнул ладонью по столу, отчего пламя свечи затрепыхалось, будто пойманное в ловушку. Витарр не повысил голос, но его выдержка внезапно дала слабину. Официантка вздрогнула и явно опешила, но возмущаться не стала. Только обиженно поджала губы, демонстративно подхватила пустой поднос и медленно удалилась в сторону кухни. Лирон же молчал, смотрел на него удивленно, и Витарр смущенно опустил голову. Наследник герцога и сам был не рад своей вспышке, но он-то надеялся, что после его слов Элла наконец перестанет на него заглядываться. И чего она такая непонятливая?

Впрочем, со своим выводом о том, что простолюдины Крествуда, кажется, и вовсе не имеют души, Фэйрхолл скорее всего поторопился, потому что после того, как Элла вернулась с тарелками, от которых исходил горячий пар вперемешку с аппетитнейшим ароматом, от него не укрылось, что глаза официантки странно покраснели, а губы дрожали как холода, хотя в очаге зала весело потрескивал огонь, а в воздухе стояла жуткая духота.

— Чем ты уже успел так обидеть бедную девушку? Мог бы быть и повежливее, — заметил наконец Лирон, ткнув спутника локтем в бок и быстро принимаясь разделывать прожаристый кусок баранины. Темная корочка хрустела под тупым лезвием ножа, неохотно поддаваясь ему и выпуская наружу горячий сок.

— Эта Элла мне уже с неделю прохода не дает, — буркнул Фэйрхолл, у которого от всего этого уже окончательно успело пропасть настроение. — С тех пор, как мы только приехали. Как не загляну к трактирщику за припасами, так и выскакивает из-за угла, глазки строит. Будто целыми днями только и занимается тем, что караулит меня.

— А что тут такого? — крестьянин хохотнул и уверенно воткнул вилку в мясо. — Может, ты ей и правда очень понравился? Девчонки любят смазливых. А Элла — она к тому же такая… Падкая на городских. Все восхищается тамошней жизнью, мол, солиднее и роскошнее. Так-то оно так, но что ей, видавшей лишь тарелки с подносами да горы над головой, там делать? Питейных-то там, ясное дело, множество, да только как ей, дочке мясника из глухой провинции, туда пробиться? Вот она и поджидает какого-нибудь путника, авось кто и увезет её поближе к светскому обществу, лучше всего — аж в самую столицу королевства.

— Но это глупо, — Витарр поморщился. — Так можно всю жизнь просидеть на одном месте, пока молодость и красота не уйдут под натиском старости.

— Ну а как иначе? Крествуд — он же как болото, из которого просто так не выбраться. Мне, считай, повезло по-крупному. Ни семьи, ни братьев и сестер, даже скотины своей нет, которую нужно каждое утро выводить на пастбище. И кажется, что все не так плохо, да? Еще бы камни с неба не падали, вообще была бы не жизнь, а сказка!

Остаток ужина прошел в тишине, нарушаемой лишь стуком столовых приборов и редкими односложными фразами, несмотря на то, что Лирону явно хотелось еще поговорить о том о сем. Витарр же лениво ковырялся в стремительно остывающем блюде, коря себя за совершенную ошибку. Не нужно было ему вот так бросаться в омут с головой, не нужно было даже присматриваться к симпатичной, но глупенькой Элле, которую явно интересовали только его внешность и размер кошелька. Не было бы того злосчастного поцелуя — не было бы и проблем на его голову. Однако свершившегося уже не воротишь, что толку Фэйрхоллу теперь сожалеть? Оставалось лишь думать, как не навредить себе ещё больше. Ведь одному провидению известно, как долго им придётся пробыть в Крествуде, сером и не таким уж дружелюбным.