Миновав курительную комнату, он остановился и стряхнул за борт пепел от сигары. Рядом с ним стояла группа из трех человек. Он узнал молодых, только что окончивших инженеров, которые ехали проводить железную дорогу от Сюарда до Танана. Один из них возбужденно говорил, исполненный восторга от своего приключения.

— Я вам говорю, никто не знает того, что нужно знать об Аляске. В школе нам рассказывали, что это страна вечных льдов, что там полно золота, и главный штаб, так сказать, рождественского дедушки, потому что оттуда вывозят северных оленей. И, вырастая, мы имеем то же представление! — Он перевел дыхание. — Но помните, что Аляска в девять раз больше штата Вашингтон, в двенадцать раз больше штата Нью-Йорк. И мы ее откупили у России меньше чем по два цента за акр. Если положить карту Аляски на карту Соединенных Штатов, то город Джуно совпадает с Сент-Огюстином во Флориде, а Уналяска — с Лос-Анджелесом. Вот каковы ее размеры!

— Верно, сынок, — раздался чей-то спокойный голос позади группы. — Ваши географические сведения правильны; вы могли бы еще пополнить знания ваших слушателей, если бы указали, что Аляска находится всего в тридцати семи милях от Сибири, а между тем, когда мы просили в Вашингтоне хоть немного оружия и людей для охраны Нома, там посмеялись над нами. Можете вы это понять?

Место прежнего полунасмешливого любопытства в Алане занял живой интерес, заставивший его внимательно прислушиваться. Он заметил седую бороду высокого сухощавого старика, произнесшего последние слова, но не знал, кто он. А когда старик повернулся, готовясь уходить, его спокойный грудной голос снова явственно донесся до слуха Алана:

— И если судьба Аляски вас хоть немного занимает, то убедите, сынок, ваше правительство повесить несколько молодцов, вроде Джона Грэйхама.

Услышав это имя, Алан почувствовал, как кровь быстрее потекла в его жилах. Однако только человека во всем мире он смертельно ненавидел, и этот человек был Джон Грэйхам.

Он собрался было последовать за незнакомцем, слова которого временно лишили дара речи молодых инженеров, чтобы узнать, кто он, но вдруг увидел тонкую фигуру, вставшую между ним и яркими окнами курительной комнаты. Это была Мэри Стэндиш.

По ее позе Алан понял, что она слышала слова и молодого инженера и старика, но она смотрела на него. Алан не помнил, чтобы ему раньше когда-нибудь приходилось видеть такое выражение лица у женщины. То был не испуг, а воплощение ужаса, который рождается скорее от мысли или мысленного представления, чем от чего-либо реального.

Сперва Алан Холт почувствовал раздражение. Уже второй раз мисс Стэндиш проявляла слишком большое душевное волнение в связи с вещами, которые ее не касались. Поэтому он сказал, обращаясь к затихшим молодым людям, стоявшим в нескольких шагах от него:

— Он ошибся, господа. Джон Грэйхам не должен быть повешен. Это было бы для него слишком большой милостью.

Он снова принялся расхаживать и, проходя мимо инженеров, кивнул им головой. Едва он очутился вне поля их зрения, как позади него раздались быстрые шаги, и рука девушки слегка прикоснулась к его рукаву.

— Мистер Холт, пожалуйста…

Он остановился, отдавая себе отчет в том, что легкое прикосновение ее пальцев далеко не было неприятно ему. Мисс Стэндиш колебалась и, когда снова заговорила, прикасалась к нему только кончиками пальцев. Она смотрела на берег, так что в первую минуту Алан видел только блестящую копну ее мягких волос. Потом она взглянула ему прямо в глаза. В глубине ее серых глаз блеснул вызов.

— Я совсем одна на пароходе, — сказала она, — у меня здесь нет ни одного друга. Я хотела бы все посмотреть и обо всем расспросить. Не согласитесь ли вы… помочь мне?

— Вы хотите сказать… быть вашим проводником?

— Да, если вы согласны. Я бы чувствовала себя спокойнее.

Раздражение Алана улеглось. Его начало забавлять создавшееся положение и удивлять поразительная серьезность девушки. Она не улыбалась. Ее глаза смотрели пристально и деловито, но в то же время они были очаровательны.

— Ваша просьба такова, что я никак не могу отказать, — сказал он. — Но что касается вопросов, то капитан Райфл, наверное, лучше моего сможет ответить на них.

— Мне не хотелось бы его беспокоить, — ответила девушка, — он и так очень занят, а вы свободны.

— Да, совершенно свободен, и мне не о чем заботиться.

— Вы, наверное, понимаете, чего я хочу, мистер Холт? Может быть, вам трудно меня понять или вы не хотите попытаться. Я еду в незнакомую страну и страстно желаю возможно больше узнать о ней раньше, чем попаду туда. Мне хотелось бы узнать многое. Например…

— Например?

— Чем объяснить ваши слова о Джоне Грэйхаме? Что означает фраза старика, что Грэйхам должен быть повешен?

В ее вопросе чувствовалась такая резкость и прямота, что в первое мгновение Алан был изумлен. Она сняла руку с его рукава, и казалось, что девушка охвачена внезапным волнением в ожидании его ответа.

Она теперь так повернулась, что при свете луны он ясно различил ее лицо. При виде ее мягких блестящих волос, подчеркивавших исключительную бледность лица, и откровенных глаз Алан на несколько секунд потерял способность говорить. Он пытался уловить и понять в ней что-то такое, что помимо его воли влекло к ней. Но вскоре он улыбнулся, и глаза его неожиданно заблестели.

— Видели ли вы когда-нибудь схватку между собаками? — спросил он.

Она колебалась, словно стараясь вспомнить, и чуть вздрогнула.

— Да, один раз.

— Что с вами?

— Это была моя собачка… Маленькая собачка. Ей перегрызли горло…

Он кивнул.

— Вот, вот, мисс Стэндиш! Именно это делает Джон Грэйхам с Аляской. Он — огромный пес, чудовище. Вообразите себе человека с колоссальной финансовой мощью, поставившего себе целью выкачать все богатства из новой страны и подчинить ее своим личным желаниям и политическому честолюбию. Вот что делает в Штатах Джон Грэйхам с высоты своего денежного могущества. Он представитель шайки финансистов. Будь он проклят! Столько денег в руках человека без совести, человека, готового принести в жертву тысячи, миллионы людей ради достижения своей цели, человека, который в буквальном смысле слова не кто иной как убийца…

Девушка так испуганно ахнула, что Алан замолк. Ее и без того бледное лицо стало еще бледнее. Руки судорожно прижались к груди. Выражение ее глаз вызвало на губах Алана прежнюю ироническую улыбку.

— Я снова оскорбил ваше пуританство, мисс Стэндиш, — сказал он, слегка поклонившись. — Я должен извиниться за то, что задел ваши лучшие чувства моей руганью и тем, что назвал этого человека убийцей. А теперь не угодно ли вам пройтись по пароходу?

На почтительном расстоянии от них три молодых инженера наблюдали за Аланом и Мэри Стэндиш, когда те двинулись с места.

— Чертовски хорошенькая девочка, — сказал один из них, подавив глубокий вздох. — Я никогда еще не видывал таких волос, таких глаз…

— Я сижу за одним столом с ними, — прервал его другой, — почти рядом с ней, вторым слева, но она не сказала мне за все время и трех слов, а этот парень, с которым она сейчас гуляет, — настоящая ледяная сосулька из Лабрадора.

В это время Мэри Стэндиш говорила:

— Знаете, мистер Холт, я завидую этим молодым инженерам. Я хотела бы быть мужчиной.

— Я тоже предпочел бы, чтобы это было так, — любезно согласился Алан.

На мгновение хорошенький ротик Мэри Стэндиш потерял свои нежные очертания, но Алан не заметил этого. Он наслаждался сигарою и свежим воздухом.

Ни один мужчина не прошел бы мимо Алана Холта, не заметив его. Что же касается женщин, то дело обстояло иначе. Он ни в коем случае не принадлежал к числу тех, кого называют дамскими угодниками. Он абстрактно восхищался женщинами, был готов сражаться или умереть за них в случае необходимости, но его чувства были неизменно подчинены рассудку. Его рыцарство, которое родилось и воспиталось среди гор и равнин, не имело ничего общего с тем неискренним рыцарством, которое является продуктом более мягкого и изнеженного лона цивилизации. Годы одиночества наложили на Алана свое клеймо. Люди Севера, которые умеют разбираться в чертах лица, могли еще понять его, но таких женщин, которым это было бы доступно, было весьма немного. И тем не менее в случае опасности женщины в своей беспомощности инстинктивно обратились бы именно к такому человеку, как Алан Холт.