— Кажется, вы верно подвели сумму, — после паузы промолвила миссис Хаддингтон.
— Неужели? А я думала, что мне удалось утаить целых полпенни, — съязвила Бьюла.
— Советую воздержаться от дерзостей, девочка моя. В этом доме такое не пройдет. — Миссис Хаддингтон достала из ящика стола чековую книжку и обмакнула ручку в чернила. — И вот еще что. Как мне известно, вчера вечером вы ужинали в «Арманд» с мистером Хартом.
— Что дальше?
Перо продолжило медленное движение по чеку.
— Полагаю, излишне спрашивать, знаком ли мистер Харт с вашей не совсем обычной историей?
С щек Бьюлы пропал румянец, сменившись мертвенной белизной.
— Не знаю, какое отношение это имеет к вам, — прошептала она.
— Самое непосредственное. Мистер Харт познакомился с вами под моей крышей, и совесть требует, чтобы я предостерегла его.
Бьюла схватилась за край каминной полки.
— Замысел понятен, — заговорила она, ловя ртом воздух. — Шарахнувшись от меня в отвращении, Тимоти угодил бы прямиком в объятия вашей дочери! Только, боюсь, этому не бывать: ему не по вкусу безмозглые блондинки. — Спохватившись, она добавила: — Простите, напрасно я это сказала!
Миссис Хаддингтон поставила на чеке кляксу, после чего повернулась в кресле и оглядела Бьюлу с головы до ног.
— Вы действительно намереваетесь женить на себе этого молодого человека? Забавно! Что-то мне подсказывает, что Харты не ищут невест в Холлоуэй[2]. Что ж, поглядим!
Бьюла сняла руку с каминной полки и шагнула к хозяйке:
— Что бы вы ни предприняли, он не женится на Синтии!
— Мисс Синтии, — поправила ее миссис Хаддингтон вкрадчивым голосом.
— Да будем вам! Если на то пошло, моя семья гораздо благороднее вашей. Вы специально выводите меня из себя, но напрасно! Я не отбивала Тимоти Харта у вашей дочери, он никогда всерьез о ней не думал. Ну, выйду я за него, вам-то что за забота? На ее руку найдутся десятки претендентов. Почему бы вам не оставить в покое меня и того единственного, кто меня предпочел? Я намерена выйти за него замуж не из-за его состояния и происхождения, не из-за того, что он унаследует титул баронета. Я люблю его! Думаете, вы мне помешаете? Не заблуждайтесь! Я уже не прежняя святая невинность, так что лучше выбросьте это из головы. Я столько месяцев терпела ваши нападки, потому что меня устраивала работа, однако вторжения в свою личную жизнь не потерплю! Если меня принудить, я на все пойду! Если Тимоти не будет со мной, то остальное мне безразлично. Я вас предупредила.
Из двери раздалось осторожное покашливание Фримби.
— Прошу прощения, мадам, я думал застать здесь мисс Синтию. Ее просит к телефону лорд Гизборо.
Бьюла, закусив губу, сердито сверкнула на него глазами.
— Вот чек, мисс Бертли, — холодно произнесла миссис Хаддингтон. — Будьте любезны завтра утром, до прихода на работу, оплатить счета. А сейчас спуститесь к миссис Фостон и выясните, какие покупки необходимы к завтрашнему дню. Мисс Синтия отдыхает, Фримби. Я поговорю с лордом Гизборо сама.
Пересказывая позднее данный любопытный эпизод своей коллеге экономке, Фримби был взволнован:
— Помяните мои слова, миссис Фостон, эта молодая женщина совсем не такая, какой кажется. Не зря я с самого начала относился к ней с подозрением.
— Что ж, — промолвила миссис Фостон, добродушная, как полагается толстушкам, — чему бывать, тому не миновать. Мне жаль девушку, мистер Фримби, но мой девиз — «следуй своему долгу». Я останусь тут до конца сезона, как я обещала миссис Хаддингтон, но ни минутой больше! Здесь все не так, как я привыкла, святая правда! Только наступили такие времена, что в лучших домах увольняют прислугу… — Она покачала головой. — Сами знаете, мистер Фримби!
— Да, — вздохнул дворецкий. — Куда катится мир?
— Вот, например, разговоры про рабочих, — продолжила миссис Фостон, тщательно исследуя и снова складывая чайную скатерть. — Можно подумать, люди трудятся только на заводах и верфях. Никто не заботится о таких, как мы с вами или, скажем, мой брат, вынужденный наниматься садовником поденно, потому что никто больше не может держать старшего садовника, а ведь раньше ему подчинялись четверо! Устала я от всего этого, мистер Фримби!
— А еще говорят, прогресс…
— Он самый! Это когда любая девчонка, подготовленная хуже моей канарейки, требует столько же, сколько обученная горничная, начинавшая с самых низов. Делать меньше, загребать больше! Вот чего нынче всем подавай. И ведь добиваются, вот жалость-то! Нет на них никакого моего терпения!
Тут Фримби, понявший, что коллега оседлала своего любимого конька, счел за благо удалиться, вынудив миссис Фостон договаривать свой содержательный монолог в пустоту.
Слуги миссис Хаддингтон, за исключением миссис Фостон, предпочитавшей отмалчиваться, и повара Гастона, высокомерно безразличного ко всему за пределами его кухонной епархии, дружно заявляли, что не привыкли к убийствам. Старшая горничная, набравшись сил после говяжьего бульона, уведомила свою помощницу, принесшую ей в постель этот эликсир, что трупы задушенных имеют неприятный вид, а горничная, прислуживавшая за столом и подумывавшая об увольнении, утверждала, будто убийство Сэтона-Кэрью повлияло на ее душевное равновесие. Кухонная служанка, сирота, сказала, что ее тетушка не желает, чтобы племянница задерживалась в доме, где происходят столь противоестественные события. Она, без сомнения, последовала бы примеру горничной из столовой, если бы не ее страх перед поваром Гастоном и не опасение увольняться без его согласия. Сам Гастон заявлял с галльским пылом, что происходящее наверху нисколько не затрагивает ни его, ни ее, неразумную и безгласную. Он полностью подавлял своим красноречием послушную Марджи, остальной же персонал, не одобряя его расхлябанную жизненную позицию, считал, что французу позволено и не такое.
Как ни сильно покоробило убийство тонкие чувства слуг, трудно было отрицать, что оно их немало взбудоражило, а то и обрадовало. Мало того что преступление служило темой для бесконечных пересудов. Менее опытные друзья и родственники теперь проявляли к ним больше интереса, и это само по себе становилось причиной для гордости. Дошло до того, что младшая горничная оправдалась волнением из-за убийства, разбив утренний заварной чайник миссис Хаддингтон и забыв закрыть в ее ванной комнате занавеску. Эльзи, после постельного режима, утверждала, будто намерение Гранта допросить ее ставит под вопрос выздоровление после гриппа, хотя его визит добавлял ей значимости, и она ни за что на свете не отказалась бы удовлетворить любопытство инспектора. Фримби, подслушавший из своей каморки короткий телефонный разговор хозяйки с лордом Гизборо, внимал всем их утверждениям с видом исключительной осведомленности и ронял полные тайного смысла реплики, не зная, что еще Гамлет предостерегал своих друзей против подобных оплошностей.
В целом денек для персонала выдался стоящий, а тут и визит доктора Уэструтера, исполненный неясного мрачного значения. Напрасно чуждая возвышенности экономка напоминала, что врач наведывается в дом не впервые. Факт, что он на целый час заперся с миссис Хаддингтон, предоставил пищу для догадок. Как мудро заметила мисс Мапперли, если хозяйке требовался лишь рецепт успокоительного средства для расшатавшихся нервов, то на это ушло бы, по самым щедрым ожиданиям, не более двадцати минут. Вскоре за врачом пожаловал инспектор, и хотя его спуск на нижний этаж прогнал перепуганную кухонную служанку в судомойню, всем остальным он пришелся по сердцу. Во-первых, комната слуг резко выросла в значимости, а во-вторых, он вовсе не чурался тамошних собеседников, с похвалами и благодарностями пил предложенный чай и запросто болтал со всеми, вплоть до уборщицы, помогавшей кухонной служанке. В общем, инспектор покорил всех, и даже его певучая речь, сначала показавшаяся смешной, позднее добавила ему шарма. В комнате для слуг расстелили чайную скатерть, и миссис Фостон настолько расщедрилась, что достала из буфета банку с медом, который считала особенным шотландским лакомством. Добавочное восхищение инспектор вызвал тактичностью, с какой он загладил допущенную младшей горничной оплошность: та вслух прочитала надпись на наклейке, согласно ей, в банке находился отборный цветочный мед, продукт безоговорочно английского происхождения. Элзи, с трудом спустившаяся вниз с твердым намерением предстать триумфаторшей после изматывающего допроса, поведала, что завтра состоится дознание по случаю смерти бедного Сэтона-Кэрью. Задать вопрос о сроках дознания никто больше не удосужился, и хотя все были признательны храброй Эльзи за дату и место события, ни эти откровения, ни даже хрупкое состояние ее здоровья не помешали мисс Мапперли посоветовать ей не изображать Мату Хари.
