— Ничем не могу помочь. — Рикс еще раз взглянул на медные ручки дверей библиотеки, а затем переключил внимание на голову лося, висевшую над камином.

— Надеюсь, ты будешь за столом вовремя. Судя по твоему виду, тебе надо больше есть хорошего мяса. А иголка и нитка могут сотворить чудо с твоим ветхим пиджаком. Сними его после еды, я приведу в порядок.

— Спасибо.

— Приходи, когда будешь готов. В этом доме ужинают в семь тридцать.

Оставшись один, Рикс еще поразмышлял у закрытой двери, а затем направился обратно к главному коридору тем же путем, каким шел сюда. Минуя гостиную и столовую, он двинулся в подсобные помещения дома.

Рикс остановился на пороге большой кухни Гейтхауза. Вдоль чистых побеленных стен в строгом порядке висели котлы и прочая кухонная утварь. Он смотрел на невысокую, крепкую седую женщину, проверявшую кипящие котлы, что стояли в ряд, и спокойным, но твердым голосом отдававшую команды двум подчиненным ей поварихам, которые сновали по кухне. На душе у него стало удивительно тепло, и он сразу понял, как сильно ему недоставало Кэсс Бодейн. Одна из поварих покосилась на него и не узнала, но Кэсс повернулась и замерла.

Рикс приготовился. На несколько секунд на ее румяном лице застыло потрясенное выражение, а затем его озарила улыбка. Рикс был уверен, что Эдвин рассказал ей, как плохо он выглядит.

— О Рикс! — Кэсс обняла его.

Ее макушка едва доходила ему до подбородка. Ее тепло было таким же приятным, как веселый огонь в камине в студеную зимнюю ночь, и Рикс почувствовал, как жар разливается по его телу. Рикс знал, что без этой женщины и ее мужа его жизнь в Эшерленде была бы намного тусклее. Они занимали белый дом за садом и гаражом, и много раз мальчишкой Рикс мечтал, что будет жить вместе с ними. Несмотря на громадную ответственность, они всегда находили время выслушать или подбодрить его.

— Так хорошо, что вы опять дома! — Она отстранилась от него, чтобы получше разглядеть.

В ее чистых голубых глазах промелькнула тревога.

— Если скажешь, что я прекрасно выгляжу, я буду знать, что ты выпила шерри, — сказал он с улыбкой.

— Хватит меня дразнить! — Она легонько толкнула его в грудь, а затем взяла за руку. — Давай посидим. Луиза, принеси, пожалуйста, две чашечки кофе в наш закуток. Одну с сахаром и сливками, другую только с сахаром.

— Да, мэм, — ответила повариха.

Кэсс провела его из кухни в комнатку для отдыха прислуги. Там стояли стулья и стол, а окно выходило в освещаемый фонарями сад. Они сели, а Луиза принесла кофе.

— Эдвин предупредил, что вы наверху, — сказала Кэсс. — Но я думала, вы отдыхаете. Как в Нью-Йорке?

— Нормально. Слишком шумно.

— Вы там работали? Собирали материал для новой книги?

— Нет, мне… нужно было утрясти кое-что с моим агентом.

Когда Кэсс улыбалась, к ее глазам сбегалось много морщинок.

Она и в шестьдесят один год оставалась симпатичной, а в юности, Рикс знал, была настоящей красоткой. Он видел старую фотографию, которую Эдвин хранил в своем бумажнике:

Кэсс в двадцать лет — длинные светлые волосы, безупречное сложение и глаза, способные остановить время.

— Рикс, так здорово! — Она погладила его по руке. — Я хочу знать все о вашей новой книге!

«Бедлам» был мертв, и Рикс знал это. Нет смысла поднимать его из могилы.

— Я бы… хотел рассказать тебе о своей следующей работе.

Глаза Кэсс заблестели.

— Новый триллер? Потрясающе!

— Мы говорили об этом в прошлый раз. — Он собрался с духом, так как помнил ее реакцию. — Я хочу написать историю дома Эшеров.

Улыбка на лице Кэсс потухла. Она отвела взгляд и сидела молча, вертя в руках чашку с кофе.

— Я долго думал об этом, — продолжал Рикс, — и даже начал исследования.

— В самом деле?

— Закончив «Огненные пальцы», я отправился в Уэльс. Помнится, папа мне рассказывал, что Малкольм Эшер владел там в начале прошлого века угольной шахтой. Это заняло у меня две недели, но я отыскал то, что от нее осталось, неподалеку от деревеньки Госгэрри. Документы были в беспорядке, но местный клерк откопал для меня кое-что об «Угольной компании Эшеров». Примерно в тысяча восемьсот тридцатом году в шахте произошел взрыв с обвалом. В это время там находились Малкольм, Хадсон и Родерик. — Он ожидал, что Кэсс взглянет на него, но этого не произошло. — Хадсона и Родерика спасли, а труп их отца так и не обнаружили. Они, понятно, были так расстроены, что решили переселиться вместе с Маделин в Америку.

Кэсс все еще молчала.

— Я хочу знать, какими были мои предки, — объяснил Рикс. — Что побуждало их создавать оружие? Почему они осели здесь и продолжали отстраивать Лоджию? Эдвин рассказывал мне кое-что про дедушку Эрика, а остальные? — Их портреты висели в библиотеке, и Рикс знал имена — Ладлоу, отец Эрика, Арам, отец Ладлоу и сын Хадсона, — но ничего не знал об их жизни. — Что представляли собой женщины клана Эшеров? — не унимался Рикс. — Знаю, что работа над книгой будет нелегкой. Многое мне, вероятно, придется домысливать, но я думаю, что смогу это сделать.

Кэсс отпила кофе, держа чашку в ладонях.

— Твой отец тебя за это повесит, — мягко сказала она.

— Как ты думаешь, людям интересно узнать о семье Эшер?

Это будет также и история американской военной индустрии.

Смогу ли я это сделать, по-твоему?

— Дело не в этом. Мистер Эшер имеет право сохранять в тайне свою личную жизнь. Вся ваша семья обладает таким правом, включая почивших предков. Вы действительно хотите, чтобы посторонние узнали все, что происходило в Эшерленде?

Рикс понимал, что Кэсс намекает на его дедушку Эрика, который имел склонность устраивать буйные оргии, где прислуживали голые женщины. Эдвин рассказал ему, что на одной вечеринке все гости скакали на лошадях по Лоджии, а слуг Эрик заставил надеть боевые доспехи и сражаться для потехи на берегу озера.

— Простите меня, если я не права, — сказала Кэсс, поднимая наконец на него глаза, — но мне кажется, вы хотите написать историю семьи потому, что знаете, как это будет болезненно для вашего отца и всего семейного бизнеса. Вы уже дали ему понять, что думаете по этому поводу. Неужели вы не видите, как сильно он вас уважает за то, что вы осмелились порвать с семьей?

— Уважает?

— Он гордец и никогда не признает своих ошибок. Он завидует вашей независимости. Мистер Эшер никогда бы не смог порвать с Эриком. Кто-то после смерти Эрика обязан был принять семейное дело. Вы не должны его ненавидеть из-за этого. Впрочем… делайте как пожелаете. Все равно поступите по-своему. Но я советую не будить спящего льва.

— Я мог бы написать эту книгу, — твердо сказал Рикс. — Я знаю, что на это способен.

Кэсс с отсутствующим видом кивнула. Было ясно: она хочет что-то сказать, но не знает, как начать. Ее рот сжался в тонкую линию.

— Рикс, — начала она, — вы должны кое-что узнать. О боже, как мне это сказать? — Она рассеянно посмотрела в сад. — Сейчас так много нового, Рикс, все постоянно меняется. О дьявол! Я никогда не умела вести беседу. — Кэсс посмотрела прямо на него. — Для нас с Эдвином это последний год в Эшерленде.

Первым побуждением Рикса было рассмеяться. Конечно, она шутит! Но смех застрял у него в горле, так как лицо Кэсс оставалось серьезным.

— Нам пора в отставку. — Она пыталась улыбнуться, но у нее не выходило. — Давно пора, на самом деле. Мы хотели уволиться два года назад, но мистер Эшер отговорил Эдвина.

Теперь мы скопили достаточно денег, чтобы купить дом в Пенсаколе. Я всегда мечтала жить во Флориде.

— Не верю своим ушам! Боже мой! Вы всегда были здесь, сколько я себя помню!.

— Я понимаю. Нет нужды говорить, что вы были для нас как сын. — В глазах Кэсс застыла боль, и ей потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. — Эдвин уже не может, как прежде, следить за поместьем. Эшерленду нужен управляющий помоложе. Мы хотим наслаждаться жизнью, муж мечтает о морской рыбалке, а я — о том, как буду носить шляпки от солнца. — Она грустно улыбнулась. — Если мне надоест бездельничать, я смогу открыть магазинчик. Нам пора на покой, правда пора.