По тоннелю прокатилось эхо далекого грома. «Должно быть, гроза очень сильная, — подумала Рэйвен, — раз слышно даже здесь».

Нью остановился.

— Прислушайтесь, — прошептал он.

Из тоннеля доносился низкий звук, похожий на рычание ужасного зверя, а может, это работал какой-то огромный механизм. Рэйвен чувствовала, как вибрация проходит по ее телу. Нью дотронулся до стены тоннеля. Камни дрожали, ощутимо трясся пол, крошилась штукатурка.

Так же внезапно странные звуки затихли.

«Подземные толчки, — предположила Рэйвен. — Боже мой, — подумала она. — Если землетрясение расколет потолок, на наши головы обрушится озеро. Но все-таки что это за шум?»

У нее стучали зубы.

— С вами все в порядке? — спросил Нью, и от его голоса пошло эхо.

— Д-да, — запинаясь, ответила она. — Я по-прежнему иду с тобой.

Но когда она последовала за Нью, держа перед собой фонарик и пытаясь сосредоточиться на круге света, в темноте за ее спиной как будто раздался тихий скрежет.

Она обернулась и направила туда фонарь.

— В чем дело? — спросил Нью.

— Не знаю.

Рэйвен убрала со лба прядь волос. В луче были видны лишь камни да лужицы.

Но из темноты доносилось слабое «ш-ш-ш», похожее на шелест ползущей змеи.

И тут Нью понял, зачем была прорезана дырка в маскировочной сетке. В тоннель за ними вошла пантера и отрезала путь к отступлению.

— Пойдем дальше, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы смотрели назад. Если увидите движение, кричите.

— Ясно, — едва слышно проговорила Рэйвен.

Они продолжили свой путь. Рэйвен слышала быстрое поскребывание, как будто бы цоканье когтей по камням. Но кто бы ни шел за ними, он предпочитал держаться на расстоянии, избегая света.

Нью осветил еще одну лестницу, ведущую в открытую дверь. Они достигли конца тоннеля. Ему пришло в голову, что над ними раскинулась огромная Лоджия, а внутри ее — ответы на вопросы, которые изменят его навсегда. Мальчик остановился, и в него проник холодок нерешительности и страха.

«Не люди ищут Сатану, а он ищет людей», — говорил Король Горы.

Предок Нью поклонялся Князю тьмы. Нет ли и в мальчике искры того же зла? А что, если сила, которая его теперь зовет и манит, сможет раздуть эту искорку в пламя?

Он вспомнил, как заставил мать вести себя подобно кукле-марионетке. Но хуже всего было то, что ему нравилась эта сила. Сначала она проявилась в яме с терновником, но потом стало ясно, что управлять волшебным ножом или добиваться от матери выполнения его прихотей — это все детские игры.

Он способен делать другие вещи, глубоко внутри его лежат иные силы, которые бьются и пульсируют, стремясь вырваться из горнила его души. И он хотел высвободить их, дойти до предела — если таковой вообще был — своих возможностей.

Он чувствовал, что это пламя может сжечь в пепел его старую жизнь, ограниченную пределами Бриатопа.

И внезапно он испугался самого себя, того, что в нем жило, пряталось в темных закоулках души.

Рэйвен испустила короткий хриплый стон.

— О боже! — прошептала она.

Нью обернулся.

В темноте, как зеленые лампы, горели глаза Жадной Утробы. Монстр медленно входил в свет фонаря Рэйвен. Сначала появилась запачканная кровью пасть, затем черный череп с выжженной полосой поперек него. Пантера начала подкрадываться к ним. Ее мускулистое тело перегородило тоннель, а чешуйчатый длинный хвост поднялся и злобно щелкнул.

Рикс загнал «тандерберд» в гараж и, закрыв глаза, опустил голову на руль.

«Господи, — подумал он, — я был так близок к тому, чтобы прострелить череп Дунстана! Боже милостивый, я хотел его убить! Я желал ему смерти!»

Он вздрогнул, вспомнив выстрел. Рикса тошнило, он был вынужден съехать с дороги, и его вырвало. Спустя несколько секунд мимо проехал коричневый фургон и скрылся в дожде.

Теперь ему было все равно. Если он и под наблюдением, с этим ничего нельзя сделать. История Эшеров растаяла как дым. Он мог бы сам взяться за книгу, но, чтобы ее довести до конца, потребуются долгие годы. Рикс рассчитывал ознакомиться с тем, что Дунстан уже успел написать, но теперь об этом следовало забыть. Что же делать теперь? Сочинять очередной роман ужасов? Провал «Бедлама» по-прежнему висел над его головой как топор.

«Я едва не убил Уилера Дунстана», — осознал он с мучительной ясностью. Он не сможет самостоятельно закончить книгу. У него нет сил на такую огромную и изнурительную работу. Он оказался в точности тем, кем его назвал Уолен.

Сколь неистово Рикс ни огрызался в ответ, приходилось признать его правоту. Уолен понимал его лучше, чем он сам себя, и Рикс благодарил Бога, что за мгновение до выстрела отвел пистолет.

Он увидел, что дверь в отсек с «мазерати» открыта. Свет не горел, и в гараже было серо и мрачно. Он с горечью подумал, что Кэт, должно быть, очень спешила уколоться.

Десять миллиардов долларов, подумал Рикс. Почему он должен лизать руки Кэт, выпрашивая содержание у наркоманки? Как она сможет управлять «Эшер армаментс»? А Бун вообще пустит семейное дело прахом!

— О боже! — прошептал Рикс.

«Что со мной происходит? — недоумевал он. — Все, что мне нужно, — это немного денег, чтобы хватило на пропитание! А наследство Эшеров — деньги кровавые. Все, до последнего цента».

Но обязательно кто-то будет делать оружие. Люди никогда не перестанут враждовать. Имя Эшеров сдерживает войну, разве нет? Что тут плохого — требовать свою долю поместья и семейного дела?

«Во что я верю?» — в отчаянии спрашивал Рикс.

Он был одинок; он боялся за свой рассудок. Неужели все его убеждения, как книга Дунстана, — пустой и бессмысленный бред? Действительно ли он всегда презирал «Эшер армаментс»? С чистым ли сердцем противился отцу тем единственным способом, который знал, — ругая и отвергая дело, бывшее краеугольным камнем рода Эшеров?

Перед его глазами из стороны в сторону медленно раскачивался скелет.

В кровавой воде плавали волосы Сандры.

Маленькая рука потянулась к серебряному кругу с головой ревущего льва, но на этот раз дверная ручка начала сжиматься. Она стала крошечной, и рука полностью ее закрыла.

Гараж сотрясся от грома, и Рикс открыл глаза. Дверная ручка. Тут есть что-то важное; необходимо восстановить это в памяти. Попытки вспомнить приводили к сильной головной боли. Он сунул записную книжку за пазуху и покинул гараж, поспешив через сад в Гейтхауз.

В дом он вошел насквозь промокшим. Проходя мимо гостиной, услышал крик матери:

— Рикс!

Маргарет вышла в холл следом за ним. Хотя она была безукоризненно одета — темно-синее вечернее платье с ожерельем из сапфиров и жемчуга и безупречный макияж, — в ее глазах была паника.

— Где ты был?! — визгливо спросила она.

Губная помада у нее была ярко-красной, и губы напоминали края раны.

— Вне поместья.

— Ты весь промок! Посмотри, сколько с тебя натекло!

— Извини. Я не мог…

— Где Бун? — Голос матери дрожал. — Буна нет дома, и Кэт тоже нет! Гроза усиливается! По радио сказали, что может быть наводнение!

— Машина Кэт в гараже.

Сестра, без сомнения, проскользнула незаметно, подумал он, чтобы уколоться в своей Тихой комнате.

— Но ее самой здесь нет! И Эдвин звонил в клуб Буна! Он уехал после полуночи!

— Успокойся, — сказал Рикс. Сейчас ему было наплевать, где Бун, но он видел, что Маргарет вот-вот сорвется. — Они могут сами о себе позаботиться. Бун найдет, где переждать грозу.

— Я беспокоюсь, Рикс! Может, ты позвонишь шерифу или в дорожную полицию?

— Мы узнаем, если что-нибудь случится. Иначе можно накликать беду.

Испуганные глаза Маргарет изучали его лицо.

— Ты плохо выглядишь. Что с тобой?

— Со мной все в порядке.

Голова у Рикса по-прежнему страшно болела, он дрожал, и ему нужно было переодеться в сухое.

— Посмотри, сколько грязи ты натащил! — горестно сказала мать. — И джемпер испорчен! Ты потерял пуговицу! Сам-то ты способен о себе позаботиться?