- Ясно. А по второму делу? Что-нибудь узнал про тех полисменов из кафе?

- Представь себе, узнал. Дело сфабриковано от начала до конца. Я про то дело, когда погибла женщина-заложник и восемь полицейских. Кстати, все убитые полицейские – детективы. Спецотряда там не было.

- Почему ты считаешь, что дело сфабриковано? Я понимаю, ясновидение и всё такое прочее, но объясни мне это так, чтобы я понял.

- Ну, слушай. Эпизод первый. Начало эпизода – безоружный подозреваемый и два вооружённых детектива. Конец эпизода – один из детективов застрелен в грудь, оба пистолета у подозреваемого. Расскажи, как это могло произойти, по-твоему. От себя же скажу, что не вижу ни одного варианта, в котором подозреваемый убивает детектива и получает оба пистолета.

- Джордж, ты уверен? Ну, вот смотри. Детективы пытаются его арестовать, уж не знаю за что. Он отбирает оружие у одного из них, стреляет в другого, который тоже намерен стрелять…

- А потом подбирает оружие убитого. Зачем ему два револьвера? Ему удирать надо, а не оружие собирать! При этом, заметь, первый детектив обезоружен, но вполне дееспособен. Почему подозреваемый не убивает его?

- А ты как этот эпизод представляешь?

- Подозреваемый идёт по улице, детектив тычет в него пистолетом. Подозреваемый отбирает у него пистолет и прячет в карман. Второй детектив в него стреляет и попадает в напарника. Подозреваемый отбирает пистолет и у этой звезды правоохранительной системы. Тут появляются остальные шестеро детективов, и подозреваемый убегает в гостиницу. Вот так я реконструировал первый эпизод.

- Детективы в твоём рассказе ведут себя, как вдребезги пьяные.

- В деле это не отмечено, но подумай сам: что восемь или больше детективов делают в одном месте, если это место не полицейский участок?

- Ведёшь к тому, что они пили?

- У одного из них был день рождения. Даты рождения убитых в деле приведены.

- Ты чертовски убедителен. Ну а дальше что?

- Дальше? В первого погибшего стрелял не тот человек, который стрелял в остальных. Второй был очень меткий стрелок, все пули вошли между глаз. Причём, заметь, стрелял он с двух рук. А первый всадил пулю жертве в грудь. Стиль стрельбы существенно не тот. Значит, стреляли разные люди.

- Ещё раз подтвердил свою версию первого эпизода. Дальше давай. Второй эпизод жду не дождусь.

- Подозреваемый убит одним выстрелом. Остальные детективы не стреляли, когда получали свою пулю в лоб. Я объясняю это так. Подозреваемого пристрелили раньше, чем он успел выстрелить. И спрятали оружие. А потом кто-то другой перестрелял пьяных полицейских, которые нападения не ожидали. И этот кто-то ушёл.

- Слабовато обосновано, я бы сказал.

- Бекфилд, я только выдвигаю версии. Потому что официальные версии меня не устраивают.

- После твоих объяснений они не устраивают и меня.

- И ещё один эпизод. Убийство заложницы. Я могу тут представить только один мотив. Она видела, кто застрелил полицейских. И могла выдать. Вот потому ей на всякий случай рот и заткнули.

- Раз так, получается, что эти трое в кафе охотятся за убийцей своих родственников. И арестовывать его они не намерены. Пристрелить хотят. Неплохо. Значит, можно их припугнуть, что нам всё о них известно, и они откажутся от своего плана. Ведь не смертники же они, в самом деле! Вот прямо сейчас этим и займусь.

- Бекфилд, извини, что даю тебе непрошенный совет, но, может, всё-таки займёшься в первую очередь двойным убийством? Тут полный тупик, скоро нас за это дело начнут долбать. А того дела пока что нет. Одни предположения.

- Джордж, очерёдность я уж как-нибудь сам расставлю. Мне тут не нужны лишние убийства, в которых участвуют посторонние полицейские. Неважно, участвуют в роли убийц или жертв.

- Ладно, ты инспектор, тебе виднее. Мэри отзывать будешь?

- Откуда ты знаешь про Мэри?

- Её давно не видно, а тебе приходят телефонограммы, подписанные буквой Эм. Считаешь, для ясновидца тут нерешаемая загадка?

- Черти бы побрали всех магов! Ничего личного, Джордж.

- Я понимаю. Удачной тебе беседы с этой троицей.

[1] Gold key (англ.) – золотой ключик.

«Дакота», полностью готовая к вылету, почему-то не взлетала. Смит некоторое время подождал, потом встал и направился к пилотам выяснить причину задержки. Френсис, будущий великий писатель, коему было предназначено судьбой воспевать британские спецслужбы, последовал за ним. Смит предпочёл бы разобраться без лишних свидетелей, но директива контроля была однозначной: Френсису должно быть оказано максимальное содействие. Вдвоём они вошли в пилотскую кабину.

- Почему не взлетаем? – поинтересовался Смит.

- Нам не хотят дать правильный номер борта! – возмущённо проинформировала Линда. – Выдумывают непонятно какой набор цифр!

- Майор, поясните, - попросил Смит военного навигатора.

- Ей не нравится номер, под которым борт будут вести диспетчеры. Уверяет, что этот номер принесёт несчастье, - майор развёл руками, мол, что же тут поделать?

- Мисс Джонс, какой номер вы хотите?

- Мистер Смит, мой номер – ноль-ноль-семь! Разве вы не помните?

- Но это номер не ваш, а самолёта. Самолёт уже летел сюда под каким-то номером. Этот номер должен сохраниться.

- Почему должен? Пусть заменят на ноль-ноль-семь!

- Какая разница, тот номер или другой?

- Раз нет разницы, пусть заменят! Для меня разница есть!

Смит задумался. Почти все игроки суеверны. Диверсанты тоже в каком-то смысле игроки, они играют со смертью, и чужой, и своей. Если у девчонки появилась примета, связанная с номером, придётся пойти ей навстречу. Смит взял микрофон.

- Говорит полковник Смит. Наш бортовой номер – ноль-ноль-семь. Если он кому-то не нравится, я организую его или их увольнение. Организую в традициях нашей конторы, с воинскими почестями. Вопросы есть?

- Борт ноль-ноль-семь, взлёт разрешаю, - покорно откликнулся диспетчер.

- Я ноль-ноль-семь, взлетаю! – почти пропела довольная Линда, завела моторы и начала разгон.

- Полковник, почему вы потакаете капризам ребёнка? – поинтересовался майор.

- Майор, пару дней назад этот ребёнок, как вы выразились, подняла в воздух и благополучно посадила истребитель. Его бортовой номер изначально был другим, но она настояла, чтобы его сменили на ноль-ноль-семь. После неё другой пилот взлетел на том же истребителе под прежним номером. Самолёт разбился. Вы полагаете, мы должны на себе исследовать эту закономерность? Я – не хочу. А так уж получилось, что рейдом командую именно я.

- Да, полковник, принято, - навигатору было, в общем-то, безразлично, под каким номером они летят. – Мисс Джонс, поверните немного влево. Ещё. Стоп. Этот курс и выдерживайте. А высоту набирайте. Стоп. Этой высоты пока и придерживайтесь. Если ничего необычного не случится, вечером будем на Гибралтаре.

- Видите, майор, вы сделали традиционную оговорку – «если ничего необычного не случится». Прогноз без такой оговорки считается плохой приметой. И после этого вы называете суеверия мисс Джонс детскими капризами?

Майор промолчал. Офицеры в таких чинах уже отлично знают, что спорить со старшими по званию вредно для карьеры.

А вот Френсис не промолчал.

- А ведь девушка права, - поделился он своими соображениями. – Хотя нумерологию современная наука и не признаёт, цифры в нашей жизни играют значительную роль. Те, кто не согласен, пускай вспомнят о цифрах в платёжной ведомости напротив своей фамилии! Что же касается комбинации цифр ноль-ноль-семь, то лично мне она нравится. Я как ясновидец чувствую за ней большое будущее в мировой литературе.

Самолёт уверенно шёл курсом на Гибралтар, ни Смиту, ни Френсису в пилотской кабине делать было абсолютно нечего. Не желая вступать в диспут с великим литератором грядущего, Смит молча потащил его в пассажирский салон.

Бекфилд торопился, потому, войдя в кафе, сразу же подошёл к троим полицейским и, не спрашивая разрешения, сел за их столик.