— Отдыхай, я пока уплотню коридор.

— Я помогу.

— Нет. Ты же выложилась почти полностью.

Словно в подтверждение его слов у меня кровь пошла носом. Алые капли упали в снег. Черт. Я почти не чувствовала в себе магии.

Через несколько минут все было готово.

— Выводи лошадей. Рубаки выберутся сами.

Мы стояли на расчищенной Соколом площадке и смотрели друг на друга. Из людей никто не пострадал. Из лошадей, что мы не успели завести под купол, две погибли. Они были сменными, так что, по крайней мере, каждый остался в седле. Одна из телег, также не попавшая под купол, оказалась погребена под снегом.

Пока мы раскапывали выживших животных и выбирались сами, все будто забыли о стычке. Но вот настал момент, когда нужно было решать, что делать дальше.

— Даже и не знаю, как нам теперь быть, — сказал Густав. — Ты спас наши шкуры, и мы теперь вроде как перед тобой в долгу. Но отдавать товар я не собираюсь. И чтоб ты нас властям сдал, сам понимаешь, не хочу.

— Я не занимаюсь охраной порядка, — ответил Сокол. — И по-прежнему готов сопровождать вас. Но за то, что мы оставим тебе товар, придется заплатить, Густав. Как дорого ты его оценишь?

Густав нахмурился.

— Интересно, много ли сил у тебя осталось, маг.

— Проверим? — в голосе Сокола зазвучала угроза. Я посмотрела на него внимательно. Мне кажется, или он правда бледен? Вот зараза, он ведь из-за меня не спал этой ночью! Стало стыдно. Что я, в самом деле, как ребенок? Пусть бы смотрел мои сны. Чего он там не видел.

Тем временем Густав, немного подумав, решил уступить.

— Сколько ты хочешь?

— Мне не нужны деньги. Отдай мне его.

Проследив за жестом, я увидела сидящего на снегу Дарко. Услышав эти слова, он в ужасе переводил взгляд с Густава на Сокола. Почему он так боится? Мой наставник ничего плохого ему не сделал. Да и бьорнландцы обращались с парнем не лучшим образом. Может быть, и в самом деле в рабство его продать собирались. Неужели даже рабство не так пугает, как Сокол?

— Зачем тебе этот щенок? — небрежно спросил Густав. — Он еле ползает, сдохнет не сегодня, так завтра. Мне честь купеческая не позволит такой гнилой товар тебе подсунуть, друг.

Как будто она была у него, честь. Но говорил он дело. Зачем нам этот полоумный? Не иначе, Сокол просто подобрать его решил, как кошку бродячую. По доброте душевной. Я сердито посмотрела на него. Если так дальше пойдет, то мы скоро целую армию соберем больных и увечных.

— Не волнуйся, меня этот товар вполне устроит. Разве ты не рад так дешево отделаться? Друг.

— Ладно, маг, твоя взяла, — вздохнул Густав. — Но коня к нему не прилагается. Самим не хватает.

— Он поедет на телеге до тех пор, пока мы с вами не расстанемся, — возразил Сокол.

— Ой, да пусть едет, где хочет, — Густав поднял ладони, сдаюсь, мол. — Только кормить мы его не будем. Нечем. Припасы завалило.

— Прекрасно. Тогда вывозите свой запрещенный груз и в путь. Хорошо бы добраться до станции засветло.

Мы двинулись в том же порядке: Сокол первым, я замыкающей, бьорнландцы — шеренгой между нами. Только разговоры и шутки прекратились. Но мне было все равно: любопытство прямо распирало. Почему Сокол пошел на такую странную сделку? Неужели и вправду даст им вот так просто уйти? И ради чего? Чтобы спасти этого задохлика, которого он впервые видит? И тот странный знак на шкатулке с зельями… Я ведь не успела сказать, что видела его. Поговорить сейчас не было никакой возможности. Черт. Я до вечера с ума сойду.

Внезапно я вспомнила, как Сокол застал меня, когда я подслушивала за девочками в Университете. Мы тогда с ним говорили без слов. Точно, у меня ведь маячок! Интересно, если я позову мысленно, он услышит?

«Господин Радомир!» — подумала я изо всех сил.

«Слушаю тебя, Йована», — тут же отозвался в моей голове его голос. Ух ты! А это удобно, оказывается.

«На той шкатулке, где лежали зелья, был знак. Такой же, как на плече у Дарко».

«Да, я тоже обратил внимание. Но спасибо, что сказала».

«Почему вы согласились отпустить их? Почему не заставили все рассказать?»

«Они бы не рассказали. В придачу к неразгаданной тайне мы получили бы десять мертвых бьорнландцев. Что касается груза… Сдается мне, если ребята не доставят его по назначению, доставит кто-то другой. Но мы об этом наверняка не узнаем».

«Но ведь они хотели нас убить. И скорее всего попытаются снова. А Дарко вообще ненормальный какой-то. Зачем брать его с собой?»

«Не попытаются. У них хватит ума понять, что это бесполезно. Что касается мальчика… Он может кое-что рассказать нам о том, кто поставил ему клеймо. Такой ответ тебя устроит?»

«Ну…»

«Следи за дорогой, Йована. И за Дарко. Его жизнь и здоровье теперь наша забота».

Не было печали. Теперь я еще и сиделкой заделалась, да у кого! Но спорить с Соколом не хотелось, и я поравнялась с телегой. Дарко полулежал, закрыв глаза, и выглядел так, будто вся эта кутерьма выжала из него остаток сил. На секунду я испугалась, что он мертв — ауры-то не видно.

— Эй, — окликнула я. Никакой реакции. Неужели… — Эй, очнись!

Я наклонилась и слегка потрясла его. Он вяло дернул плечом. Длинные ресницы, в которых запутались, не тая, снежинки, дрогнули.

— Чего тебе? — спросил он, так на меня и не взглянув. Я облегченно выдохнула. Жив, придурок.

— Ты там как вообще?

— А тебе-то что? — он все же приоткрыл один глаз. — Заняться нечем?

— Пф! Мне-то плевать, хоть бы ты и помер, плакать не буду. Но Сокол зачем-то решил о тебе позаботиться. То есть, господин Радомир. И я должна следить, чтобы ты не загнулся в пути.

— Я лучше загнусь, чем тебя терпеть. Так что иди-ка ты, ведьма, со своей заботой туда, куда солнце не заглядывает. И Сокола своего прихвати. То есть, господина Радомира.

— Ах ты… — я хотела было выдать ему затрещину, но он выглядел настолько обессиленным, что рука не поднялась. Ладно, гаденыш. Я на тебя даже не плюну, если гореть будешь. Сбавив ход, я пропустила телегу вперед. Пусть Сокол сам с ним возится, а с меня хватит.

Несмотря на мои опасения, до станции он все же дотянул. Когда мы до нее добрались, уже стемнело. Я замерзла, устала и была готова завопить от радости, когда впереди показались уютно светящиеся окна. Залаяли собаки. И вот мы въехали на просторный двор, огороженный высоким частоколом. Псы окружили нас, виляя хвостами, а вслед за ними на крыльце возник хозяин. Худой и очень сутулый. Левой ноги не было по колено, к культе прилажен костыль. Я присмотрелась к его ауре. Маг.

Он молча наблюдал, как мы спешиваемся и распрягаем лошадь. Дарко очнулся и спрыгнул, но ноги подкосились, и он едва устоял, хватаясь за борт телеги.

— Помоги ему зайти в дом, — велел Сокол. Я подумала, что он избегает лишний раз касаться парня. Потому что тот антимаг? Деваться некуда, я подошла к Дарко и подставила ему плечо, обхватив за талию. Он не оттолкнул меня, принял помощь. Видимо, совсем худо.

— Архимаг Радомир из Стонущих Холмов, — вместо приветствия сказал смотритель, когда мы приблизились к крыльцу, — начинающий маг стихийной школы, варвары с островов и… — он посмотрел на Дарко и удивленно поднял брови: — Антимаг? Странная компания.

Но все же посторонился, пропуская нас в дом.

— И тебе доброго вечера, господин Февраль, — ответил Сокол приветливо. Февраль? Ну и имя! — Позволь воспользоваться гостеприимством.

— Пользуйтесь. Только варварам скажи, что у меня не шумят, — он ловко заковылял вглубь дома. — Провиант свой?

— Твой. Свой мы потеряли в лавине.

— Расценки знаешь. Плата вперед. Эй, Болтун! — крикнул смотритель. В ответ раздался шорох, и откуда-то из угла вышел, потягиваясь, лохматый мальчишка. — На конюшне помоги.

Болтун кивнул, втиснулся в стоявшие у печи валенки и, как был, в ветхой рубашке, выскочил во двор.

— Пойдем, уложим его, — сказал Сокол. Я подняла голову и встретилась взглядом с Дарко, опиравшимся на меня. Он смотрел не сердито, а вроде с интересом, словно впервые меня увидел. Чего это он? Я отвернулась и потащила его к широкому настилу за печью. Дарко забрался туда с видимым облегчением.