— Итак… твой отец. Он еще жив?

Софи печально покачала головой:

— Нет. Он умер пару лет назад.

А отца она, видимо, любила. В отличие от матери.

— Наверное, ему было тяжело, что ты много лет жила вдалеке от него.

— Нет, он жил во Франции. И в конце его жизни я виделась с ним чаще, чем в детстве и юности. — Софи покосилась на него. — Моего отца звали Алекс Арно.

Вито сдвинул брови.

— Это имя я уже где-то слышал. Нет, не подсказывай.

Софи явно развеселилась.

— Буду очень удивлена, если ты знаешь его.

— Я где-то недавно о нем читал. Определенно. — Вдруг в его памяти произошел «щелчок» и он уставился на Софи. — Твой отец Александр Арно, актер, да?

Софи заморгала.

— Ты меня впечатлил. Не многие американцы знают его имя.

— Мой свояк — киноман. Когда я в последний раз был у них в гостях, он как раз пересматривал французские фильмы. Некоторые из них очень даже неплохи. О, извини.

— Все нормально. А какие фильмы ты видел?

— Я получу бонус, если смогу сказать названия фильмов?

Щеки Софи вновь покрылись румянцем, а в ее глазах читалось желание и робость. Флирт казался для нее чем-то новым, и Вито находил это необычайно интригующим.

— Ну, память-то у меня хорошая, — поддразнил он Софи и нехотя отпустил ее руку, когда официантка с многозначительной ухмылкой поставила между ними пиццу.

— Вы все еще хотите взять ее с собой? — спросила она. — Я могу принести коробку.

— Я хочу кушать, — призналась Софи. — Вы уже закрываетесь?

Официантка погладила ее по руке и подмигнула Вито.

— Только после того, как вы поедите, дорогая.

Вито стащил кусочек пиццы.

— «Нежный дождь». Фильм с твоим отцом.

Софи даже перестала жевать.

— Ничего себе. Молодец. — Вито положил себе на тарелку еще один кусок.

— И что мне за это будет?

Взгляд Софи изменился, она закусила губу, и Вито увидел, как пульсирует жилка на ее шее.

— Еще не знаю. — Вито сглотнул. Его сердцебиение усилилось. Как же он хотел, чтобы она перегнулась через стол и поцеловала его в губы. — Ах, не беспокойся, я что-нибудь придумаю. Знаешь, сделай мне одолжение, ешь побыстрее. Ладно?

Вторник, 16 января, 23 часа 25 минут

Это хорошо. Чертовски хорошо. Не так замечательно, как смерть Уоррена, но все же лучше, чем девяносто девять процентов мазни, которая попала в галерею. Он просмотрел фотографии в полный рост, потом всю картину с момента смерти Грегори Сандерса. В смерти он выглядел намного лучше, чем в жизни. Что-то в этом парне такое было. Его губы искривились в усмешке. Он, наверное, мог бы стать звездой. Но не стал. А теперь ему нужно навести здесь порядок. Он умертвил Сандерса в тайном ателье. В своей темнице. Она впечатлила Грегори. И привела в ужас. Он этого заслужил. «Хотел меня обокрасть» — пробормотал он. Этот парень молил о прощение. О пощаде. Но он их ему не предоставил. Съемочный материал с Грегори обеспечил его парой полезных сцен. Воровство в Средние века — широко распространенное преступление, оно влекло за собой целый ряд наказаний. Правда, изначально он планировал другие сцены пыток, но и эти получились ничего.

На рассвете он похоронит мертвеца и вернется сюда, поработать над игрой. Утром он ждал ответа на письмо, которое отправил высокой блондинке с модельного сайта США. Она станет королевой, которая удовлетворила бы Ван Зандта. И тогда он взорвет эту проклятую голову. Как ему это удастся, пока не известно, но он это сделает.

Вторник, 16 января, 23 часа 30 минут

У Софи дрожали руки, когда она пыталась вставить ключ в замок входной двери Анны. Они промолчали почти всю поездку, за исключением кратких указаний направления. Но все это время Вито держал ее за руку, порой так крепко, что она чуть не вздрагивала. Но боль эта оказалась желанной, потому что она вновь чувствовала себя живой. И явно неуклюжей. Когда ключ выскользнул в третий раз, Софи негромко выругалась.

— Дай мне эту штуковину, — мягко приказал Вито. Ему удалось открыть дверь с первого раза, а собаки звонко и громко залаяли. Имей она чуточку терпения, и выражение лица Вито заставило бы ее рассмеяться. Почти с ужасом он смотрел на Лотту и Биргит. — Это что еще за мелюзга?

— Собаки моей бабушки. Тетя Фрейя выгуливает их днем, а теперь моя очередь. Давайте, девочки.

— Они… такие пестрые. Как твои перчатки.

Софи помотала головой.

— Это был эксперимент. Они должны погулять. Я скоро вернусь. — Она повела собак через кухню к задней двери, а затем стояла там со скрещенными руками и нетерпеливо постукивала ногой по деревянному полу веранды. — Поторопись, — шипела она собакам, которые шныряли по саду. — Иначе в течение месяца вы будете питаться только сухим кормом.

Угроза, казалось, подействовала или они просто замерзли, потому что сделали свои дела в темпе. Софи подняла их и прижалась щекой к лохматым собачьим мордочкам, а потом поставила их на пол кухни. Она заперла дверь, сделала глубокий вдох и обернулась.

Вито материализовался из ниоткуда и смотрел так проникновенно, что у нее подогнулись колени. Он снял пальто и перчатки, помог ей с курткой. Его взгляд упал на ее грудь, все еще прикрытую тканью. Он задержался там, потом посмотрел ей в глаза. Софи на мгновение показалось, что она больше не может дышать. Ее груди напряглись, в сосках появилась болезненная чувствительность, а пульсация между ног заставляла ее желать, чтобы он поторопился. Но он не думал об этом. С медлительностью, доводившей ее до безумия, Вито обрисовывал пальцем ее губы, пока она не содрогнулась. Он улыбнулся. Как хищник. Если бы хищник мог улыбаться.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Я бы солгал, если бы утверждал что-то другое.

Она подняла подбородок, желая, чтобы он, наконец-то, прикоснулся к ней. Почему он этого не сделал?

— Тогда просто не сдерживайся.

А потом Вито зарылся руками в ее волосы, прильнул губами к ее губам и поцеловал. Он целовал ее крепко, горячо и требовательно, а она хотела большего. Больше всего на свете.

Она положила руки ему на грудь и чуть не застонала, когда напряглись его твердые мышцы, потом вцепилась в его рубашку, притягивая его ближе к себе. Обвила руками его шею, встала на цыпочки и прижалась к нему, чтобы почувствовать его на себе повсюду.

И он ее не разочаровал. Софи оказалась вжатой спиной в дверь, и жесткой выпуклостью в джинсах он прижался точно к тому месту, куда она хотела. Дверь за ее спиной обжигала льдом, но тело Вито излучало такой жар, что Софи почти согрелась. Наконец, его пальцы нашли ее грудь, и он дразнил, гладил и ласкал, пока она снова не застонала.

А потом Вито резко остановился и оторвал свои губы от ее губ.

— Нет. — Слово прозвучало, как жалкий стон, но Софи это не заботило.

— Софи. Посмотри на меня. — Она открыла глаза. Их лица оказались так близко друг от друга, что она могла рассмотреть каждую ресничку. — Я сказал тебе, чего хочу я. Я должен это услышать и от тебя. Скажи мне, чего хочешь ты.

— Тебя. — Это короткое слово превратилось в хрип. — Я хочу тебя.

Вито содрогнулся и перевел дыхание.

— Для меня прошло слишком много времени. На сей раз я не могу позволить себе медлить.

На сей раз.

— Тогда не медли.

Он кивнул, но опустил руки и, схватив низ ее джемпера, стянул его у нее через голову. Затаив дыхание, он смотрел на белое кружево бюстгальтера. И сглотнул.

— Боже, какая ты красивая. — Он провел пальцами по ткани, прошелся вдоль ее грудей и намеренно чуть не пропустил соски, которые уже окаменели. Ее сердце, казалось, готово взорваться.

— Возьми меня, Вито. Пожалуйста.

В его глазах загорелись огоньки, и в следующее мгновение он стащил с нее бюстгальтер. Всего секунду она ощущала холодный воздух, потом его теплая рука и горячий рот накрыли ее кожу. Она провела пальцами по его волосам, удерживая его, закрыла глаза и погрузилась в ощущения. В великолепные ощущения. Вито выпрямился слишком быстро.