Буян карабкался на шаг впереди. Геслер увидел, как друг вытягивает руку и хватает Синн за лодыжку.

  Дрожа от усилия, рыча, Буян сорвал ее со ступени, подбросил в воздух и отпустил.

  Гелер видел падение - видел открытый от изумления рот, темнеющее лицо.

  "Эй, Буян, ты довел ее до бешенства".

  Но тут моряк схватил Геслера за руки и потащил кверху. - Иди! Уноси отсюда свою жалкую задницу!

  Рывок чуть не уронил Геслера на ступени, но он опомнился и побрел наверх, оставляя Буяна позади.

  "Не гляди вниз... не гляди на него, Геслер. Ты знаешь почему... не надо..." - Тут же он остановился, повернулся, встретив глаза друга.

  Взоры сплелись.

  И Буян кивнул, блеснув полусумасшедшей улыбкой.

  Геслер сделал неприличный жест и, чтобы не успело лопнуть сердце, отвернулся к каменным ступеням, начав подъем.

  Худ подтянулся на руках, влезая на расщепленный край, и снова поглядел вверх. Уже недалеко. Ледяная дорога стонет, трещины ползут молниями. Он ощутил нападение Олар Этили: ненависть к Омтозе Феллаку высвободила силу, вцепилась в него острыми когтями - а потом пропала. Так он узнал о ее смерти. Но ущерб уже причинен. Вполне возможно, что он не дойдет, что ледяная шпора рухнет, посылая и его к смерти.

  Смерть. Да, это интересное слово. С ней он, вроде бы, должен быть ближе, чем все остальные... но, честно говоря, он вообще ее не знает. Джагуты вели войну против смерти. Многие встречали это известие с недоверием или смущением. Они не понимали. Кто враг? "Враг - это капитуляция". Где поле брани? "В сердце отчаяния". Как добыта победа? "Она была рядом. Всё, что нужно - решиться и признать. Откажись, и тебе остается лишь смошенничать. Как сделал я.

  Как я победил смерть?

  Забрав ее трон".

   Сейчас кровь умирающего бога наделила его смертной плотью - вернула к смертности. Неожиданно. Возможно, это плохо. В потенциале... смертельно опасно. "Но кто тут может выбирать?

  Ах, да. Я выбирал".

  Рокочущий смех вырвался из его груди. Худ продолжил подъем.

  Впереди путь пересекала широкая расселина. Придется прыгать. Опасно и не величественно. Веселье куда-то ушло.

  Он ощущал поблизости высвобожденный Телас - видел, что воздух вокруг Шпиля посерел от дыма. Порывы ветра доносили вонь жженой плоти. "Это не рука какого-нибудь Имасса. Это нечто... новое. Испорченное безумием.

  Оно может победить нас всех".

  Он дошел до трещины и прыгнул. Грудь ударилась о край, столкновение чуть не заставило его упасть. Он вцепился когтями в рыхлый лед. Помедлил, отдыхая, и впрыгнул на уступ. И тут же некая форма мелькнула слева, приземлилась на все четыре, проминая наст. "Собака.

  Собака?"

  Он смотрел, как она убегает вверх, несясь, словно чудище из Бездны.

  С той стороны расселины Худ услышал неистовый лай - оглянулся и увидел другую собаку или, скорее, мелкую волосатую пародию на собаку. Она подбегала к провалу и отскакивала.

  "Даже не пытайся..."

  И мерзкая тварь тут же прыгнула и полетела по воздуху.

  "Недалеко же..."

  Худ выругался, когда челюсти спились в левую ногу, зубы пропороли кожу башмака. Он шипел от боли, пинаясь, чтобы стряхнуть рычащее существо. Мельком различил жуткую морду - словно крыса, которую хорошенько приложили к кирпичной стене - когда она пролетела мимо, по следу большого пса.

  Джагут сверкнул глазами, но тут же опомнился и снова побрел наверх.

  Хромая.

  Буян понял, что Синн крепко ударилась при падении, потому что наверх она карабкалась с трудом. Левая рука явно сломана, выбито плечо, кожа содрана в месте соприкосновения с грубым камнем. Будь они на дюжину ступеней выше, умерла бы.

  Морпех неслышно выругался, вывернул шею, глядя на Геслера. Тот долез до какой-то промежуточной платформы, до вершины осталось едва двадцать пять ступеней. "Что он делает? Отдохнуть решил? Нет времени, идиот! Иди!"

  - Убью!

  Услышав вопль, Буян обернулся. Десять ступеней до Синн. Поднятое к нему лицо стало мордой бешеного, злобного демона.

  Порыв жаркого ветра ударил его. Он отступил. На два, три, пять шагов.

  Синн лезла все ближе.

  Воздух воспламенился вокруг нее, красные и оранжевые языки вились на фоне белого пламени тела. Однако из ярящегося, раскаленного ядра все еще смотрели глаза.

  "Боги подлые! Она даже не человек! Была ли она человеком? Что же это за тварь?"

  Пламя проревело слова: - УБЬЮ! НИКТО НЕ ТРОНЕТ МЕНЯ! СОЖГУ - СОЖГУ ВСЕХ, КТО МЕНЯ ТРОНЕТ! СОЖГУ ВАС ВСЕХ! ВЫ УЗНАЕТЕ, ЧТО ТАКОЕ БОЛЬ!

  ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО ЖЕЛАЕШЬ ОГНЯ, ЧТО ВНУТРИ МЕНЯ - СКАЗАЛ, ЧТО ГОТОВ ПОЦЕЛОВАТЬ - ТЫ СОВРАЛ! ТЫ СДЕЛАЛ БОЛЬНО! БОЛЬНО!

  ХОЧЕШЬ ОГНЯ ВО МНЕ? ПОЛУЧАЙ!

  Пламя вырвалось из нее, пронеслось по лестнице и объяло Буяна.

  Он завыл. Это был не Телас - этот огонь ОБЖИГАЛ. Он тянулся к нему, охватывал, вскрывал кожу, рвал плоть, вгрызался, чтобы сжечь кости. Крики затихли, хотя рот остался открытым, голова запрокинулась назад в агонии - легкие выгорели и стали бесполезны. Глаза лопнули и закипели.

  Он слышал, как она приближается - знал, что она прямо под ним. Он ощущал ступени за спиной, знал, что начал плавиться и скоро потечет вниз.

  Ее рука схватилась за локоть и раздавила плоть в пыль.

  Касания он и ожидал, еще держась - как и на чем, непонятно. Неслышно всхлипнув, разрывая душу, Буян бросился вперед. Обхватил ее головешками рук.

  Визг заполнил череп - они падали...

  Не как в первый раз - он заманил ее почти на самый верх. Он ощущал под огнем ее тело. Или так казалось?

  Они падали.

  "Гес... держись... все что мог...."

  Он умер задолго до конца полета, но от тела Буяна осталось достаточно, чтобы придавить Синн к скале. Хотя это было лишним. Удар разбил ей череп словно молотом, разбрызгал пылающее мясо и кровь по разогретым камням. Позвоночник сломался в четырех местах. Ребра согнулись, осколки пронизали сердце и легкие.

  Пламя сомкнулось, пожирая последние ошметки, и погасло, растекаясь по скале мерцающими лужицами.

  Геслер не мог сдержать слез, ползя по последним ступеням - он не поглядит вниз, не позволит себе, иначе сдастся. Ярость пламени, миг назад бившего в спину, разом угасла. "Он это сделал. Как-то. Убил ее.

  Но не уцелел. Чувствую... в душе выжжена дыра. Возлюбленный брат, ты ушел.

  Нужно было приказать остаться внизу.

  Но ты никогда не слушал приказов - это была вечная проблема, Буян. Была... ох, возьмите меня боги!"

  Он влез на вершину, перекатился на спину, глядя в хаотическое небо - дым, Нефритовые Чужаки, день тонет в темноте - а потом, задыхаясь и чувствуя онемение, встал на ноги. Выпрямился, поглядел на широкое пространство.

  Перед ним стояла Форкрул Ассейла. Юная, почти светящаяся силой. За ней масса костяных цепей громоздилась над чем-то, испускающим карминовый свет. Над сердцем Увечного Бога.

  - Где твой меч? - спросила Ассейла. - Или вздумал победить меня голыми руками?

  "Руками". - Однажды я сломал кое-кому нос, - сказал Геслер, идя к ней.

  Женщина ощерилась. - Слишком поздно, человек. Смерть твоего бога удостоверяет... Это ведь был твой бог, верно? Молитвами ты призвал его на казнь. Своими молитвами ты проиграл войну, человек. Каково тебе? Не пора ли склониться передо мной?