Азанет с тревогой посмотрела на заметно побледневшего Коука, тот даже пытался ей что-то подсказать одними губами, но его попытка была пресечена тяжелым взглядом командующего.

— Любой ваш офицер ниже вас по рангу, но не настолько, чтобы обращаться в превосходной степени. Думаю, правильно будет сказать: «Атагаран».

— Нет, не верно. — Отрицательно качнул головой мужчина. — На войне нет времени на позументы и поклоны. И офицеры с командующими и солдаты с любыми видами начальников общаются, используя «Тагга», как для любого равного себе. Будь я человеком, дающим личный отчет Императору во время боя, я бы и к нему обратился, как к равному, забыв про все эти красивые речи и экивоки. Он, как и каждый воин империи знает о том, чего может стоить одно потраченное впустую мгновение.

Префиарий виновато опустил глаза в пол, в ответ на укоризненный взгляд господина.

— Иди Коук. Не все сразу, я понимаю. — Расстроенный из-за того, что рассказав столь многое, упустил из вида такую очевидную языковую особенность, префиарий, пожалуй, уж слишком быстро покинул каюту.

И за дверью, закрывшейся вслед за ним, воцарилась напряженная тишина.

До Готт возвышался над с девушкой, точно черная скала. Темная имперская форма, казалось, специально была сшита из материала, настолько явно поглощавшего свет, что делала своего носителя похожим на черную дыру, неведомо как образовавшуюся в пространстве комнаты. Азанет невольно поежилась под его колким взглядом и сцепила запястья, безотчетно пытаясь защититься.

Прекрасно понимая, что пугает свою цифию после вчерашнего одним только присутствием, До Готт неторопливо приблизился к ней и опустился на кровать, пригласив девушку сесть рядом.

— Я долго думал о том, что вчера произошло. И тогда, и сегодня, после получения отчетов по инциденту… знаешь, я пришел к выводу, что в том, что случилось была и моя вина. Это я запретил офицерам выпускать цифий за пределы кают-компании. Меня, если честно, совершенно не волновало то, как сильно это давило на их психику. Так что, преступление Вакка было только катализатором случившейся катастрофы, но вовсе не ее причиной. — Взгляд мужчины скользил по ее лицу, словно в этот момент там могли быть написаны мысли девушки. — В связи с тем у меня для тебя есть подарок. Протяни руку. Пожалуйста. — Зачем-то добавил он.

Азанет с опаской посмотрела на маленькую белую коробочку, которую До Готт извлек из нагрудного кармана своей формы, но подчинилась. Поймав ее ладонь, мужчина приложил устройство к запястью девушки, и она вскрикнула от внезапного ощутимого укола.

На коже в том месте остались две капли крови, которые Азанет поспешила слизнуть. Присоединив на мгновение аппликатор с ее кровью к своему интерактивному браслету, До Готт с улыбкой сообщил.

— Все. Теперь твой генетический код есть в системе. Теперь ты можешь выходить в общий коридор кают-компании и некоторые другие помещения. Я распорядился чтобы и Таэль, цифия моего секуритэция, получила такое же право. Завтра Коук проведет вас по всем доступным зонам и объяснит порядок перемещений. Ты… молчишь. Тебе не нравится такой подарок?

На самом деле Азанет просто не знала, что ответить ему и могла лишь смущенно сминать пальцами ткань красного платья на своих коленях. Разрешение свободно перемещаться по имперскому кораблю, пусть даже и ограниченной его части, возможность общения с кем-то кроме противного остролицего парсианца… все это выглядело какой-то уловкой, жуткой проверкой на фоне его вчерашних подозрений в неверности и последовавшего ни за что жестокого наказания.

— Спасибо… господин. Это прекрасный подарок, я очень рада вашей щедрости. — Бесцветным голосом ответила Азанет, не решаясь при этом заглянуть ему в глаза.

— Но благодаришь так, будто я сообщил, что отрублю тебе один палец вместо трех?

Девушка залилась краской — командующий смотрел на нее без злости, но с каким-то необъяснимым, тяжелым чувством.

— Что ж, может ли такой как я, ожидать иной благодарности. — Грустно подытожил он. — Но у меня есть для тебя еще кое-что. Может, хоть это тебя порадует.

С этими словами он поднялся с кровати и протянул ей руку, предлагая пойти с собой. Отказывать было глупо, так же, как и медлить, поэтому Азанет спешно поднялась и пошла следом. В душевую комнату.

От оживших воспоминаний о минувшем наказании ее едва не охватила паника. Но мужчине всего лишь требовалось, чтобы она встала там перед зеркалом.

Дыша неровно от нахлынувших эмоций, девушка наблюдала за тем, как До Готт встал позади нее и мгновение спустя возвел руки над головой, чтобы опустить на грудь девушки красивый продолговатый кулон на платиновой цепочке. Сине-фиолетовый камень был похож на граненый осколок звездного неба.

— Что это? — Взволнованно выдохнула Азанет, касаясь прохладного камня одними лишь кончиками пальцев.

— Флюолит. Это не драгоценный камень, на самом деле оправа и цепочка стоят дороже. — Отчего-то смутился мужчина и вдруг перестал находить слова. — Просто… этот камень очень нравился моей… я подумал, что…

— Спасибо. — Внезапно искренне ответила девушка. — Он очень красивый и я буду носить ваш подарок не снимая.

Мужчина кратко улыбнулся, думая о чем-то своем, а потом их взгляды встретились в зеркале и у Азанет перехватило дыхание…

Руки До Готта скользнули по гладкому шелку ее красного платья, обнимая теплом талию, а горячее дыхание мурашками прошило тело от макушки, до самых пят. Мужчина нежно коснулся губами ее оголенного плеча, затем широкой лямки платья и наконец шеи. Его прикосновения словно лишали ее сил, устойчивости, воли.

В зеркале Азанет видела свое лицо. То, как в один миг заблестели глаза и бледных щек коснулся румянец, а губы налились красным и онемели, будто требуя поцелуя. В руках командующего, этого высокого и сильного мужчины, она казалась самой себе маленькой красноперой птичкой, пойманной огромным черным котом. Он подавлял ее волю своими нежными прикосновениями, на каком-то своем языке говорил с ее телом, которое так охотно отвечало на поцелуи и требовало еще, как бы Азанет не желала обратного…

Одним движением развернув ее к себе, До Готт приподнял девушку, заставив закинуть ноги себе на бедра. Через тонкий шелк, ягодиц коснулся холод металлической раковины, но горячие ладони мужчины, скользнувшие по бедрам, собирая платье вверх, не дали опомниться от заполнившего комнату дурмана. Он жадно хватал губами ее кожу, дышал так тяжело, что казалось, вот-вот сойдет с ума от возбуждения.

Резкий звук — это пряжка ремня громко ударилась о металлический пол, увлекая вниз штаны мужчины. Он подхватил девушку, привлекая к себе ближе, чтобы через мгновение войти полностью, толкнувшись всего лишь раз. Азанет чувствовала, насколько влажной была там и как туго стянулся узел внизу живота, рождаемый невыносимым желанием. Не сдержавшись, она выдохнула восторг от того, что он наполнил ее собой и До Готт поймал его губами, неожиданно скользнув меж них языком.

Это был ее первый поцелуй. Это был их самый первый поцелуй, с тех самых пор как имперец взял ее впервые. Быть может, то было слишком личным для него — сложно даже представить, как должны были в его понимании выглядеть нормальные отношения между мужчиной и женщиной, но теперь мужчину было не остановить.

Держа девушку крепко, словно та могла убежать или оказать сопротивление, До Готт двигался медленно, растягивая удовольствие и жадно ловя между фрикциями ее губы своими. Он словно читал ее мысли, улавливал кожей желания, потому что убыстрял темп, когда Азанет ощущала в том невыразимую потребность и замедлялся, не давая девушке достичь пика наслаждения первой.

И вот, казалось, вся каюта уже наполнилась громкими ударами его бедер о ее, когда Азанет выгнулась в руках мужчины, ловя оргазм, который следом накрыл и До Готта. Заставив войти глубже, чтобы в несколько резких коротких толчков излиться прямо в ее лоно.

Обессиленная, Азанет прильнула к груди мужчины и неожиданно даже для себя улыбнулась, почувствовав, как его руки нежно обхватывают ее в ответ.