Взяв До Готта в прицел, они начали отвязывать его, но едва мужчине освободили руку, как она тут же метнулась к челюсти одного из громил, почти сбив того с ног.

Электрический хлыст под ребра ненадолго выбил дух из мужчины, дав возможность базгулам довершить начатое. Отвязать его и заковать в тяжелые магнитные колодки.

Подняв почти обездвиженного командующего с пола, они потащили его к выходу, мимо точно крысы разбежавшихся в стороны сородичей.

Нет, это был не бункер на каком-нибудь заштатном куске камня и грязи. До Готт все еще был в космосе. Невозможно объяснить как, но ведомый сквозь грязные коридоры насквозь пропахшие испражнениями и гнилью местных обитателей, мужчина чувствовал, что там, за стенами, настоящая свобода.

Космос. Его родная стихия.

За время отсутствия старпома на мостике, произошло многое. Общая атмосфера уныния, охватившая личный состав корабля после новости о гибели командующего разрослась, местами приняв неожиданные формы.

После пленения и отставки офицера Вар Аттры, несколько его подчиненных организовали стачку, требуя не только снятия с должности нового телунция, офицера До Аннара, но и разъяснений относительно ситуации с их бывшим командиром. К собственному удивлению, Кан Базза обнаружил, что не имеет доступа к данным допросов и более детальному раппорту об этом происшествии. Необычным показалось ему и то, что новым приказом врио командующего, офицера Ун Адда, стало, ограничение прав персонала на перемещение по кораблю вне смен. Формальным объяснением тому служила опасность скрытых разрушений корпуса и обшивки, которые могли образоваться после столкновения с метеоритным потоком. Что, разумеется, было полной чушью, несмотря на «достоверные» отчеты техников, ведь любые подобные разрушения уже бы привели к серьезным поломкам, а не ждали удобного случая.

Кадровые перестановки были везде. Казалось, Ун Адд играл с личным составом в какую-то стратегическую игру, разлучая напарников и сводя вместе людей, не доверявших друг-другу. Провий Кан Базза отметил, что он и сам Ун Адд, едва ли не все люди из ближайшего круга командующего До Готта, которые остались у руля.

Все это уже никак нельзя было списать на череду странных совпадений. Старпом принял, как данность, что отныне каждый свой шаг в попытках разобраться в случившемся, нужно делать скрытно. Несомненно, теперь он и сам был персоной, находящейся под пристальным вниманием.

Просматривая списки содержащихся в лазарете, он нашел еще одну странность — префиарий До Готта, Коук, значившийся среди погибших, все еще не имел карты вскрытия, хотя уже был направлен на кремацию. Будто простой солдат, а не помощник первого лица Танатоса-4! Больше всего на свете Кан Базза хотел бы взглянуть на то, что стало с Коуком, но его интерес обязательно привлек бы внимание. Внезапно мужчину осенила другая мысль.

Проверив списки погибших еще раз, Провий запросил данные по цифии командующего. Как выяснилось, та была жива, вот только странным было нынешнее место ее обитания.

Подкрепив свои подозрения новыми фактами, старший помощник Кан Базза решил рискнуть, запросив у Центра Управления закрытый канал связи с Аммодией.

Если на Танатосе-4 действительно произошел переворот, то нужно было срочно действовать, пока перед его собственным носом не захлопнулась дверь тюремного блока. Нужно было поделиться данными с единственным человеком, который точно был так же заинтересован в правде о гибели Титуса До Готта, как и он сам.

Что ж, командующий знал, что второго такого тронного зала, как при правлении Азгулада Бессмертного, больше нет и быть не может. Но память о былых победах влекла потомков базгулов, не меньше, чем тех же имперцев, все еще чтивших имена древних героев, хоть свершения их и поблекли в сравнении с нынешними. А потому, чем ближе они становились к священной крипте, тем ярче был антураж — газовые факелы, черные знамена с белым символом клана, тремя хаотично перекрещёнными линиями.

Главный вход был украшен аркой из человеческих черепов и костей, части скелетов здесь использовались повсеместно, как дерево и камень во дворце Императора. В обители хозяина, несмотря на огромную высоту потолков, царили смрад и духота — в силу особенностей кровеносной системы, базгулы ненавидели холод.

Это место некогда было ангаром для беспилотных грузовых кораблей. О том свидетельствовало расположение и размеры докстанций. Точнее того, что от них осталось. Ныне, небольшие приподнятые над поверхностью помосты, служили высокопоставленным базгулам своеобразными ложами, откуда они могли созерцать своего правителя, не смешиваясь со сбродом. Хотя, с его ростом и размерами, особых условий к тому точно не требовалось.

Пожалуй, «хозяин» был меньше Бессмертного, но До Готту сложно было судить о размерах. Ведь при встрече с объединителем кланов он был мальчишкой, а теперь взрослым мужчиной, который и сам мог помериться с базгулами сложением. По крайней мере, когда мужчину вели через голосящую толпу, вовсе не многие могли позволить себе смотреть на него сверху вниз.

Наслаждаясь зрелищем, хозяин вальяжно полулежал на контейнерах, покрытых для его удобства какой-то серой ветошью.

Человеческая кожа — понял Титус, когда его подвели ближе. К ногам мускулистого, обнаженного по пояс мужчины ластилась женщина с сальными, растрепанными волосами. Ее шею сковывал ошейник, цепь от которого базгул сжимал в руке. Но нужен он был вовсе не для того, чтобы рабыня не вздумала бежать — взгляд женщины был затуманен. Она либо уже лишилась рассудка, либо воли из-за постоянного воздействия дурманов и наверняка даже помыслить о таком не могла.

Почему-то именно вид невольницы у ног господина завладел вниманием До Готта — сердце его сжалось, а во рту отчетливо проступил вкус пепла. Это был стыд. Титус понял, что увидел в наложнице базгула свою цифию. И от того, как мерзко смотрелись такие отношения со стороны, вот так, без лишнего лоска и высокопарных названий, ему стало действительно не по себе.

— Нравится моя самка, имперец? — Ухмыльнулся базгул, проследив за взглядом командующего. — Или может тебе приглянулось ее место?

По сгрудившейся вокруг толпе пробежал низкий довольный смешок.

— Если мне что и приглянулось, то это твоя голова — хорошо будет смотреться в коллекции.

Хозяин криво ухмыльнулся и подался вперед, стремясь рассмотреть пленника получше.

— Базгулы не произносят твоего имени, Титус До Готт. Считают, что в тебе есть что-то особенное, ведь по слухам Азгулад подох от твоей руки. Я сомневался. Ведь я не видел гибели Бессмертного своими глазами, но зато теперь вижу ясно, что большая часть рассказов о тебе — полное дерьмо.

Командующий усмехнулся, обведя взглядом присутствующих, насколько хватило угла обзора. На кривых, израненных лицах застыло одно выражение — смесь тревоги и радостного предвкушения. Смертный убийца бессмертного бога наконец в их руках, уж теперь-то ему не уйти!

— Раз так, может снимешь с меня все это. — До Готт тряхнул колодками и шагнул вперед, чтобы посмотреть насколько быстро его оттащат обратно. — Ты боишься меня? Как там тебя?

Предводитель клана нахмурился и, сложив мощные руки на груди, пробасил:

Лаград Объединитель! — Зал в ответ в едином порыве вторил ему «Аззарах!» — Хозяин Анбуров, Дамат и Хан.

— И что же? Чтобы гордо зваться «объединителем» нынче достаточно собрать три исхудавших клана? — Рассмеялся Титус. — Да вы сильно измельчали с нашей последней встречи, ребята! Азгулад собрал под своим началом тринадцать кланов и то не звал себя «объединителем»!

Лаград ощерился и махнул одному из своих громил — тот ударил командующего по лицу. Сплюнув кровавую слюну, До Готт рассмеялся громче прежнего, чем явно разозлил предводителя.

— Тебе смешно, Фурия? Посмотрим, каково будет тебе смеяться, когда я срежу твою поганую улыбку с лица и сожру язык прямо из твоей глотки!

— Столько слов — и все без толку. — Перебил его командующий. — Азгулад тоже очень много говорил и посмотри, где он теперь? — Мужчина плюнул Лагарду в ноги. — Хочешь подняться до его высот? Хочешь быть выше него? Так давай, убей меня, докажи что можешь. Я готов! Вот только ты боишься. Да… боишься, как и они все. Потому что в ваших базгульских венах течет вовсе не кровь, а моча!