— Как по мне, так и здесь нормально.

Лу затянулся сигаретой и огляделся. Лицо его оставалось невозмутимым.

— Здесь раньше жил доктор Джексон. Вон там он устраивал партии в покер. — Он показал на гостиную. — Славный малый. Хотя никогда не мог остановиться вовремя.

— Тот самый, которого ты обработал трубой на Девон-стрит?

Лу снял с языка зернышко табака и внимательно осмотрел его.

— Я надеялся, что, учитывая обстоятельства, ты стал терпимее.

— Ты ошибся адресом. Церковь Святого Стефана в другой стороне.

Его слова не возымели никакого действия и провалились в глаза Лу, словно камешки в бездонный колодец.

— Ты знаешь, что Джоуна умирает, — сказал Лу.

— Об этом все знают.

— Я имею в виду, что он может сыграть в ящик в любую минуту. Его прикроватная тумбочка и кухонный стол завалены всевозможными лекарствами — морфином, демеролом, прозаком и тому подобным. Я удивляюсь, что этот сукин сын еще переставляет ноги.

Майк открыл было рот, но предпочел промолчать.

Лу знал о лекарствах, потому что наверняка побывал в доме Джоуны.

— Там творится черт знает что, — продолжал Лу. — Новогодние гирлянды и игрушки висят у него по всему дому — в спальне, в гостиной, везде. Фил говорил мне…

— Фил?

— Фил Дебруссио, один из телохранителей Джоуны. Их там двое. Пресса не оставляет Джоуну в покое с тех пор, как была найдена куртка Сары.

Сара. Лу произнес ее имя так, словно девочка принадлежала и ему.

— Все эти фокусы с новогодними игрушками и гирляндами называются депрессией, — заявил Лу. — Сиделка из хосписа, приставленная к Джоуне, эта Терри Рассел, так вот, она говорит, что ее пациент умирает. Он возвращает-ся в прошлое, в счастливые времена своей прежней жизни, понимаешь?

— Это она сама тебе сказала?

— Разумеется, нет. Она не станет говорить со мной и уж, конечно, ни за что не станет откровенничать с тобой. Девчонка получила самые строгие распоряжения от Меррика не говорить тебе ни слова, как и тот парнишка со своим веб-сайтом, кстати. — Лу помолчал, давая Майку время осмыслить свои слова и уловить намек. Он в очередной раз затянулся сигаретой. — Когда у Джоуны случается просветление, он подолгу беседует со своим адвокатом, — выдохнув клуб дыма, сообщил Лу. — Он панически боится умереть в тюрьме. Поэтому адвокат все время говорит ему, чтобы он не беспокоился об этом.

«Господи, он установил «жучки» в доме Джоуны!»

— Думаю, настало время Джоуне заговорить, — заявил Лу с беззаботной, магнетической уверенностью, и Майк сразу же вспомнил, как мать снова и снова верила словам мужа о том, что в следующий раз он сумеет держать себя в руках, не даст волю гневу и не станет доказывать свою правоту кулаками.

— Я не стану впутывать тебя в это дело, — продолжал Лу, — но если к тебе нагрянет полиция и начнет задавать вопросы, мне может понадобиться алиби.

Ни единого разу Майк не вмешивался в ту, вторую, жизнь Лу. Когда он подрос, то всякий раз уходил к Биллу, если к ним заглядывал на огонек Кадиллак Джек или кто-либо еще из уголовников. Если же сбежать не удавалось, он запирался у себя в спальне и включал на полную громкость черно-белый телевизор или радио.

— Предоставь это полиции, — сказал Майк.

— Значит, ты этого хочешь?

— Они знают, что делают.

— Интересно, как, по-твоему, Джоуне удалось незамеченным выскользнуть из дома в ту ночь? — ухмыльнулся Лу, а потом добавил: — Когда в следующий раз увидишься со своим приятелем Зуковски, спроси у него, почему малый, которого они приставили наблюдать за Джоуной, спит на посту.

— Если ты вмешаешься в это дело и напортачишь, — ровным голосом пообещал Майк, — я расскажу Меррику о нашем разговоре.

В глазах Лу появилось безмятежное, отсутствующее выражение. Он шагнул вперед. В уголке рта у него дымилась сигарета, и Майк вновь почувствовал себя маленьким, а взгляд его помимо воли метнулся к рукам Лу. Он смотрел, не сожмутся ли они в кулаки, что служило верным признаком того, что ему предстоит трепка. Эти самые руки любили мать Майка, избивали ее и, в чем Майк не сомневался, похоронили ее.

— После того как в тот вечер мы столкнулись с тобой у МакКарти, на следующее утро я узнал, что ты отправил Джоуну в кому.

— Это был несчастный случай, — сказал Майк, глядя ему в лицо. — Я не собирался этого делать.

— Значит, вот что ты говоришь себе, когда смотришься в зеркало?

Майк выдержал отцовский взгляд.

— Это правда.

— Полиция, по твоим словам, прекрасно справляется с расследованием. Тогда какого черта ты поперся к Джоуне в прошлую пятницу?

— Не лезь в это дело.

— Джоуна часто разговаривает во сне. Мне немногое удалось разобрать, но он несколько раз повторил имя Сары. Если передумаешь, шепни словечко Джорджу в заведении «У МакКарти». Он будет знать, как связаться со мной.

Майку было известно, что в первую пятницу каждого месяца Тугодум Эд играет в покер с приятелями из автоклуба Хайленда. Он заглянул в гараж и уже через десять минут знал, где началась сегодняшняя игра.

Майк выехал из гаража, придерживая руль одной рукой, а другой набирая номер Билла на сотовом телефоне.

— Как прошла операция? — Сегодня днем Биллу сделали вазэктомию [8].

— Прошло уже четыре часа, а у меня яйца до сих пор размером с мускусную дыню, — ответил Билл. — Небольшая опухоль, черт бы их побрал. Можешь привезти мне еще льда?

— Конечно. Что-нибудь еще?

— Два галлона обезжиренного молока. Грейс только что выплеснула в унитаз последний галлон — лучше не спрашивай почему. Да, и захвати упаковку «Ролэйдз». Патти готовит на ужин мясной рулет с индюшатиной.

— Ладно. Буду у тебя через несколько минут.

— Поспеши. У меня такое ощущение, будто я попал в сумасшедший дом.

Майк поехал в торговую часть города. Даже сейчас, при ярком свете дня, она производила гнетущее впечатление запустения. «Телик», мастерская, в которой мистер Демпсон чинил видеомагнитофоны и телевизоры, был заколочен досками, став еще одной жертвой менталитета одноразовых покупок: к чему возиться с починкой, если можно выбросить устаревшую технику и купить новую и более дешевую? Обувной магазин «Кингворлд шуз» не смог предложить такой же низкой бросовой цены на свои товары и вынужден был закрыться. Два года назад пожар уничтожил ледовый каток, на котором Сара отпраздновала несколько своих дней рождения, а заодно и пустующий магазин по соседству, «Кусиак фабрикс» (некогда на нем красовалась горделивая вывеска «Наш магазин пользуется всемирной известностью с 1912 года»). Старый кинотеатр «Стрэнд», куда он ходил с матерью и куда водил Сару посмотреть «Инопланетянина», ожидал сноса. Единственным уцелевшим зданием оставалась публичная библиотека. Лу, когда у него случались приступы великодушия, ездил туда, и Майк сидел с отцом на ступеньках, слушая, как тот рассуждает о том, что если к его жизни добавить время, проведенное им в ожидании женщин, то он прожил бы никак не меньше ста лет.

Бакалейную лавку «Колетт гросери» ждала такая же печальная участь. Уже в следующем году она должна была превратиться в один из огромных сетевых супермаркетов с аптекой и фотолабораторией. Вокруг изменился не только пейзаж, но и сама атмосфера, но никому, похоже, до этого не было дела.

Майк решил, что, раз уж оказался здесь, нужно купить кое-какие продукты. Он покатил тележку в молочный отдел, где заприметил отца Коннелли, одетого в джинсы и толстовку. Священник увлеченно рассматривал йогурты. Майк спросил себя, а не повернуть ли назад. Слишком поздно. Отец Джек увидел его.

— Майкл.

«Почему он нервничает? И почему смотрит мне за спину?»

Майк обернулся.

Фрэнсис Джоуна указывал на картонную упаковку апельсинового сока, другой рукой опираясь на трость. Рядом с ним стояли два верзилы в штатских костюмах — телохранители, здоровенные широкоплечие ребята. Один из них, с наголо бритой головой, подхватил упаковку и водрузил ее на тележку. Второй, пониже ростом, коротко стриженный, с бриллиантовой сережкой в ухе, в упор смотрел на Майка.