И тем не менее… Подсознательно, еще до того, как он узнал о поездке Лу в Париж, разве не догадывался он о том, что мать больше не вернется домой? Разве не понимал, что за пять месяцев, прошедших с момента ее бегства, если бы она действительно хотела забрать его к себе, то уже предприняла бы что-нибудь? Она наверняка придумала бы какой-нибудь план и постаралась осуществить его.

Она была очень убедительна со своим мягким, обволакивающим голоском — тебе это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было еще. Самая искусная лгунья, которую я когда-либо встречал…

Странная штука память — она избирательна и сохраняет только хорошее, отсеивая то, что ей не нужно. Наверное, так легче хранить воспоминания, решил Майк. Или это работает своеобразный механизм самосохранения. Быть может, мозг не в состоянии каталогизировать прямо противоположные глубины любви, ненависти и жажды убийства. Может быть, он не мог вообразить себя алкоголиком с бешеным нравом, в точности повторяющим характер отца, по той же самой причине, по которой не мог представить, что Сара охотно и добровольно уходит с Джоуной, Джесс изменяет ему, а мать не возвращается за ним, потому что для него нет места в ее новой жизни. Признать правду — значило принять все это, и он подозревал, что разум его не выдержит такого потрясения.

Перед мысленным взором Майка предстал Лу, лежащий на койке с закинутыми за голову руками. Лоб его покрыт крупными каплями пота, и он неотрывно смотрит на прутья тюремной решетки.

Смирись, Майкл. Твоя жизнь была намного проще, когда ты ненавидел меня всей душой.

Серо-стальной «вольво» остановился на углу Диббонсстрит, потом резко свернул налево и юркнул на подъездную дорожку Терри. Поначалу Майк решил, что «вольво» развернется и поедет обратно, но тут из двери выскочила Терри и бросилась вниз по ступенькам, прижимая к боку объемистый портфель черной кожи и сумочку. Она окинула улицу внимательным взглядом, словно рассчитывая увидеть кого-то. Майк едва успел опуститься пониже на сиденье.

«Это нелепо!» Вынув сотовый телефон, он набрал номер Нэнси, а потом осторожно приподнялся, выглядывая из-под приборной доски. Терри склонилась к окну «вольво» со стороны пассажира. Портфеля, отметил он, у нее в руках уже не было. Она держала в руках только сумочку.

— Что там у вас? — раздался в трубке голос Нэнси.

Майк объяснил ей, что происходит. Тем временем водитель выбрался из «вольво».

Нэнси спросила:

— Вы знаете этого малого?

Волосы цвета соли с перцем, довольно высокий — при мерно шесть футов и один дюйм, одет в белую рубашку, брюки из хлопчатобумажного твила и теннисные туфли. Майк был уверен, что никогда не встречал этого человека.

— Нет, — ответил он. — Он бегом поднимается по ступенькам к дому Терри.

— А что делает Терри?

— Она садится за руль «вольво»… А теперь выезжает с подъездной дорожки.

— Видите номерные знаки?

— Да.

— Диктуйте.

Майк назвал ей цифры, и Нэнси распорядилась:

— Поезжайте за ней. Я хочу знать, куда она направляется.

— Не кажется ли вам, что мы…

— Делайте, как я говорю. Она знает, что вы ездите на грузовичке?

— Понятия не имею.

Терри тем временем вырулила с подъездной дорожки и сейчас ехала по улице в обратную сторону, удаляясь от него. Майк прижал телефон плечом к уху и завел мотор.

Нэнси спросила:

— Вы когда-нибудь вели слежку?

— Да, я только этим и занимаюсь, подхватываю женщин и преследую их шутки ради.

Он поехал вниз по улице. «Вольво» остановился на светофоре. Указатели поворота не загорелись.

— Держитесь от машины на максимальном расстоянии, но при этом не теряйте ее из виду, — принялась инструктировать его Нэнси. — Если Терри вздумает проверить, не следят ли за ней, то обратит внимание только на первые две-три машины. Поскольку у вас грузовичок, вы сидите выше и имеете лучший обзор. Следовательно, нет необходимости приближаться к ней вплотную. У вас есть друг, который сможет проследить за ее домом до моего появления?

— Не считаете, что теперь уже вы ударились в крайности?

— Это означает «да» или «нет»?

— У меня есть кое-кто на примете.

Теперь уже Майк остановился на светофоре.

— Пусть он перезвонит мне. Следите за Терри и ни в коем случае не выпускайте ее из виду.

Нэнси отключилась.

«Вольво» повернул налево и сейчас мчался по Графтон-роуд. Через пару миль будет съезд на шоссе номер один.

Итак, Терри отправилась на прогулку. Ну и что из этого?

Майк принялся перебирать варианты: возможно, ее собственная машина сломалась; возможно… Какая, к черту, разница? Объяснений может быть куча, и все исключительно правдоподобные.

Тем не менее Майк почувствовал, как паранойя Нэнси передается ему самому. Ладно, Терри очень странно, даже фанатично, отреагировала на упоминание об аборте. И еще, выйдя из дома, она огляделась по сторонам. Почему? Кого она высматривала? Его? Или полицию?

«Не забывай о том, что она обмолвилась о вещах, которые Джоуна хранил под полом в своей спальне».

Майк позвонил Биллу.

— Я прошу тебя о большом одолжении, и у меня нет времени на объяснения, — сказал он. — Мне просто нужно, чтобы ты выполнил мою просьбу. Договорились?

— Выкладывай.

— Ручка у тебя под рукой?

— Я сижу в кухне рядом с доской. Говори.

Майк вкратце посвятил Билла в подробности происходящего, а потом отбарабанил адрес и номер телефона Нэнси.

— Следи за домом, — попросил он. — Позвони Нэнси, скажи, что ты на месте, и держи ее в курсе.

— Я не буду выключать свой сотовый, — пообещал Билл. — А ты куда едешь?

— Хотел бы я знать.

В течение следующих двух часов Майк следовал за Терри, которая упорно продвигалась на север, сначала по шоссе № 93, а потом № 89. Они оставили позади большую часть Нью-Гэмпшира и сейчас въехали в Вермонт, причем Терри явно не собиралась останавливаться.

Слежка оказалась делом нелегким — и особенно трудно ему приходилось, когда между ним и Терри не оставалось других машин. Сейчас они ехали по спокойному, двухрядному отрезку магистрали, обсаженному с обеих сторон деревьями. «Вольво» мчался далеко впереди него, хотя и в пределах видимости, не разгоняясь больше шестидесяти пяти миль в час. Терри ни разу не превысила скорость. Или она совсем не спешила к месту своего назначения, или же всеми силами стремилась избежать столкновения с дорожной полицией за любое, даже незначительное, нарушение правил.

Терри, что, черт возьми, ты задумала? И при чем здесь Сара? Этот вопрос не давал ему покоя, и он никак не мог найти на него ответа.

Майк бросил взгляд на указатель топлива. Первый бак уже опустел, но второй, слава богу, был еще полон. Рано или поздно Терри придется остановиться и заправиться. По его расчетам, у нее оставалось не больше четверти бака.

Зазвонил сотовый телефон. Нэнси.

— Прошу прощения за задержку, но компьютерный гений, к услугам которого я иногда прибегаю, только что закончил просматривать список телефонных разговоров Терри Рассел. Никаких звонков ни в Аризону, ни оттуда. Ни с домашнего, ни с сотового телефона, — сообщила она. — И насчет фибромиалгии она тоже соврала. Мы проверили медицинскую базу данных и ничего не нашли.

— Кому принадлежит «вольво»?

— Некоему Энтони Лунди, владельцу дома в Медфорде. Женат, имеет двоих детей, был копом и рано вышел на пенсию, примерно шесть лет назад, — почему, я еще не знаю. Но зато мне известны о нем две вещи. Первое. Он был арестован за нарушение общественного порядка, уже после увольнения из полиции, — а теперь слушайте внимательно! — за организацию акции протеста у клиники, проводящей аборты.

«Сначала ненормальная реакция Терри, а теперь и такие сведения об ее приятеле!»

— Второе, — продолжала Нэнси. — Этот малый помешан на чистоте. Я уже полчаса наблюдаю за ним в бинокль, и сейчас он драит стены в гостиной Терри. Я уже подумываю о том, чтобы нанять его для уборки своей квартиры.