К городу шли напрямую, чем значительно сократили путь. За это время ночь окончательно вступила в свои права. Небо усыпали яркие звёзды, окружавшие тоненький серп молодого месяца.

«Тёмная ночь, только пули свистят по степи, только ветер шумит в проводах…» Алексей не понимал, почему пришла на ум именно эта песня, но она его не отпускала. Конечно, ночь была тёмной, но пули-то не свистели. Всё повторялось в точности так, как несколько дней назад, те же самые узкие переулки, тот же лай собак, учуявших посторонних, только вот городок немого изменился, да отряд стал на два человека больше. А в остальном всё повторялось, чёрные тени скользили переулками, стараясь избегать широких улиц, встреч с полицейскими нарядами, стражниками, городовыми или как они здесь ещё здесь назывались. Собаки, самое неприятное это собаки, они далеко чуют чужака и поднимают несусветный лай.

Группа подошла к дому, в котором некогда жили старики, как и в прошлый раз со стороны огородов, засели в кустарнике и приготовились ждать. Дом хоть и казался необитаемым, заколоченные окна и двери, были тому подтверждением, о мало ли что. А вдруг, каких нищих, бездомных сюда занесло, нарываться ни к чему, чем меньше народа они встретят, тем лучше и спокойнее. Так просидели около часа, время текло очень медленно, но ждать, это необходимость. За всё время в доме не шелохнулись ни одни ставни, ни одни двери, да и заросшие травой дорожки свидетельствовали о том, что этот дом избегают живые, только разве, что призраки навещают его. Но призраков они не боялись, сами по большому счёту являлись ими.

— Всё, дальше ждать некогда, пошли, — шёпотом скомандовал Алексей.

Группа тихонько переместилась к низеньким дверцам, что вели в подклеть дома, двери оказались тоже забитыми, Мещеряков с Афанасием, сорвали доски с одной стороны, приоткрыли двери ровно на столько, что бы можно было протиснуться вовнутрь, и захлопнули их за собой. Дальше путь лежал к лестнице, по ней в дом.

По одному, так, чтобы не издать ни единого постороннего шума люди поднялись по лестнице, откинули ляду и попали непосредственно в дом, здесь Авдотья быстро пробежала по комнатам, удостовериться, что внутри действительно никого нет, потом плотно прикрыла на окнах большой комнаты занавески, достала откуда-то несколько свечей и зажгла их.

— Может свет это лишнее? — Поинтересовался Алексей.

— Нет, свет нужен, без него я не увижу ничего и не смогу настроить временные координаты. Вы пока отодвиньте комод, ты знаешь какой, — сказала она Алексею, — и можете пополнить боезапас, вдруг пригодиться.

— Какие слова ты знаешь, действительно патронов маловато осталось. — Он подошёл к комоду, отодвинул его, откинул уже знакомую заслонку и нашёл целый цинк патронов. — Интересно, когда это ты успела таким добром разжиться, и самое главное где?

— Места надо знать, рыбные, — ответила старуха, она в это время колдовала над непонятным приспособлением, смонтированном, на задней стенке большого шкафа. Приспособление представляло собой большое колесо, множество всевозможного размера шестерёнок, какие-то рычажки колёсики с ручками и несколько шкал, вдоль которых перемещались стрелки.

— И что это у тебя за механизм?

— Это механизм управления временным потоком, сейчас я задам год, в который мы должны вернуться, потом выставлю год, в который мы отправимся, после того, как высадим вас, поставлю на автомат, что бы ни какие обстоятельства не помешали нам исчезнуть, иначе вся операция будет под угрозой. Вот так, она прокрутила ещё несколько колёсиков, потом перевела пару рычажков. — Вот и всё, задержку ставлю на три минуты, за это время вы вдвоём должны покинуть пределы дома, иначе улетите вместе с нами. Ну, что готовы к десантированию?

— Авдотья, да где ты слов таких нахваталась? У меня создаётся впечатление, что я разговариваю не со средневековой бабкой, а с командиром Спецназа.

— Эх, милок, — вздохнула старуха, — ладно некогда сопли разводить. Готовы?

— Готовы, — ответил Алексей.

— Значит так, как только я перевожу вот этот рычаг в верхнее положение, начинается отсчёт, тридцать секунд, это время перемещения, вы услышите метроном, как только он замолкнет, значит, мы на месте. С этого момента пошли три минуты, встретите, кого там, делайте что хотите, но вы за три минуты должны покинуть пределы дома. Со всеми, кто увяжется следом за нами, разберёмся сами. Понятно?

— Да.

— Тогда вперёд, — она потянула за рычаг, одновременно задувая свечи.

Алексей как будто провалился в пустоту и так в ней повис, он никогда не испытывал невесомости, но наверное его теперешнее состояние очень походило на невесомость. Пропало всё, звуки, движения, мир как будто застыл вокруг него, люди замерли в самых неестественных позах, и не могли, а может просто не хотели пошевелить чем-либо. Только монотонные удары метронома, отсчитывающие мгновения, гулким колоколом отдавались в голове, проникали в самую сущность человека, и казалось, просто пытались разорвать тебя изнутри. В какой-то момент ему показалось, что он просто сходит с ума, ещё один удар и голова лопнет, взорвётся и разлетится миллионами мелких брызг. Он попытался дотянуться до головы, что бы сжать её руками, не дать взорваться и в это самое мгновение прозвучал последний, самый громкий удар метронома. Мещеряков стоял на том самом месте, а возле него пара опричников, они раскрыли рот от удивления, не зная, что предпринять.

— Помните всего три минуты, — прозвучал сзади голос Авдотьи.

И этот самый голос вывел из состояния ступора, как самого Мещерякова, так и стражников, те схватились за сабли, но Алексей был проворнее. Он двумя ударами вывел их из строя, оглянулся на Афанасия, тот тоже не стоял без дела, огрев по голове рукояткой кинжала ещё одного опричника, аккуратно укладывал его на пол.

— Кинь ты его, за мной.

Люди метнулись в комнату, где находилась ляда, уходить решили через подвал, оттуда им на встречу выскочили ещё несколько человек, бой был короткий, люди оказались не слишком обученными, но даже такой короткий бой существенно задерживал продвижение. Поэтому следующим движением, Алексей просто выхватил пистолет и начал прокладывать себе дорогу огнём, особо не заботясь о том, сколько останется за ним живых, похвалив себя в уме, что додумался навинтить глушители. Иначе сюда уже сбежалась бы вся Государева рать.

— Чёрт, сколько же вас здесь набралось, — пробормотал он, когда затвор застрял в заднем положении.

Не тратя времени на смену магазина, Алексей просто кинул Стечкина и выхватил второй. Но стрелять больше не пришлось, они добрались до подвала, открыли ляду, и кубарем скатившись по лестнице, пересекли подвал, выскакивая на улицу. В это время в доме, что-то щёлкнуло, он мигнул, но растворяться не стал. Всё вокруг закрутилось с новой силой. Во двор нагнали народу не меньше чем в дом. Пришлось с новой силой пробиваться, их задача — покинуть города, как можно быстрее, желательно без хвоста. Помогала темнота и всеобщая суета. Опричники и стрельцы, которыми оказался, наполнен двор, не поняли, что вообще происходит, кто свой, кто чужой и кого вообще нужно ловить. В этой суете Мещеряков с Афанасием удалось, покинуть двор и укрыться в соседнем огороде. Они залегла среди кустов, и затаились. Ещё примерно час не стихали крики, стражники носились по округе, но со временем никого не поймав, успокоились, в доме стояла гробовая тишина, скорее всего, все, кто там находился, переместились вместе с Авдотьей в далёкие века. Странно, но ни кто, из находившихся, снаружи не решился зайти в него и проверить, что всё-таки произошло.

— Если все те, что в доме были, уехали в путешествие, твоей подруге тяжело придётся, — прошептал Афанасий.

— Ничего, она девушка расторопная, справиться, оружие есть, да и мало мы там способных к сопротивлению оставили, я, конечно, старался их не убивать, но в такой суматохе, думаю, это не совсем поучалось. Ладно, вроде утихло, пора идти. Куда двигаться будем?