В два прыжка он оказался около тела, опустился на одно колено и вгляделся в лицо лежавшего человека. Это был Кеннисон. Глаза его были устремлены в потолок, весь перед рубашки залит кровью, на ковре под ним растеклась липкая лужа. Как ни странно, Ред не почувствовал никакого облегчения. По дороге сюда он только и думал о том, как отколотит Кеннисона до полусмерти, но увидев это… «Не Сара ли его застрелила? – подумал он. – Она прекрасно обходится без меня».

Он встал с колена, отряхнул брюки и включил динамик подслушивающего устройства.

– Босуорт, что случилось?

– Мы сейчас прокручиваем пленку обратно…

Его перебил Половски.

– Эй, Джимми! Прости, что так получилось. Это я во всем виноват. Я тут был старший и должен был присмотреть, но…

– Ладно, перестань. Скажи мне только, что произошло.

Ред быстро осмотрел комнату. Добравшись до душевой кабинки, он несколько секунд колебался, прежде чем отдернуть занавеску. Ему стало страшно – что он увидит за ней? Но там было пусто. Сары нигде не было. Он на мгновение прикрыл глаза. Слава богу!

– Мы прослушали пленку, – сказал Половски, когда Ред вернулся в гостиную. – Насколько можно понять, в тот момент, когда Сара отбивалась от Кеннисона, явился Селкирк. – Уолт понизил голос. – Боже мой, Джимми, послушал бы ты, что там нес ей Кеннисон! Вот это фрукт! Но у этого Селкирка на Кеннисона какой-то зуб, и пока он расправлялся с нашим приятелем, Сара удрала. Он побежал за ней. Один раз выстрелил – видимо, в коридоре. Звук был какой-то другой.

– В кабине лифта дырка от пули. Крови нет. Наверное, промазал. Она, должно быть, побежала на восток, по Ломбард-стрит. Если бы она бежала в другую сторону, я бы ее видел. Где Чу?

– Он уже ехал домой, но мы связались с ним в машине, сейчас он едет обратно. Будет примерно через полчаса.

– Черт! Я не могу ждать.

– Пусть малец дежурит тут, Джимми. Я сейчас поймаю машину и приеду.

– Хорошо. Но я ждать не буду. Очень может быть, что счет идет на секунды.

Ред кинулся к двери, но протянутая рука Кеннисона схватила его за штанину. Ред вскрикнул от испуга и неожиданности и попробовал вырвать ногу. Потом он наклонился над Кеннисоном и поглядел ему в глаза.

– Джеймс… – раздался хриплый, задыхающийся шепот. – Джеймс, простите меня…

– Вот черт! Этот сукин сын, оказывается, еще жив!

– Кто? – спросил Половски. – Кеннисон?

– А сколько тут, по-твоему, еще сукиных детей? Конечно Кеннисон. Скажи Хелен, пусть поскорее пришлют врачей. – Ред стряхнул руку Кеннисона, сжимавшую его ногу железной хваткой. – Возьми на себя эту точку, Уолт. Вместе с Хелен. Вы знаете, что делать. Нельзя, чтобы здесь что-нибудь обнаружили.

А стоит ли? С того самого момента, когда появилась на свет бомонтовская распечатка, они только и делали, что в панике откачивали воду. Но в стране хватает людей вроде Донга и Ллуэлин. Пытливых и настойчивых. Историков и математиков, неожиданно оказавшихся бок о бок. Стоит ли пытаться скрыть то, что произошло здесь?

Стоит. Потому что, черт возьми, дистанцию надо бежать до конца.

– Я ей ничего не сделал, Джеймс.

Ред взглянул на Кеннисона и подумал – не умирает ли он?

– Я хотел. Я пытался. Но я ничего не сделал.

– Ладно, считайте, что я наградил вас за это медалью.

Ред повернулся, чтобы уйти.

– Нет… – Рука снова потянулась к его ноге, дрогнула на полпути и упала. – Джексонвилл.

Ред думал только об одном – нужно скорее бежать вслед за Сарой и Селкирком. Но тут он замер на месте.

– Что Джексонвилл? – переспросил он, не глядя на Кеннисона.

– И за это тоже меня простите.

– Я вам не священник. Хотите, чтобы вам отпустили грехи, – просите прощения у Алисы. Похоже, вы скоро с ней увидитесь. Хотя вам, вероятно, прямая дорога в другое место.

– Простите.

Ред повернулся и крикнул:

– Черт вас возьми, мы играем по правилам! Я за нее отвечал! Мы договорились, что ее не тронут! Но вы забыли отозвать своего человека. Она положилась на меня, а я из-за вас ее погубил!

В уголках рта у Кеннисона пузырилась пена.

– Вы меня ненавидите. И за дело. Один раз… Один раз я оставил врага умирать, – признался он. – Одного. В темноте.

«Чего он от меня хочет?» Ред повернулся к двери. «Саре я нужен больше, чем ему». Взявшись за дверную ручку, он остановился.

– Помощь едет сюда. Я не настолько вас ненавижу, Дэн.

Голова Кеннисона повернулась к нему.

– Тогда… останьтесь… со мной.

Ред отворил дверь.

– Но и не настолько вас люблю.

Как только Ред вышел на улицу, какой-то молодой чернокожий выскочил из кустов и преградил ему путь. В руках у него был нож, который он держал так, чтобы Ред его видел. От парня несло перегаром – видимо, немало выпил.

– Твое такси уехало, мистер. Они долго ждать не любят.

Реду было не до разговоров. Он отступил на шаг и встал в стойку.

– Это тебя она ждала?

– Что?

Ред настолько не ожидал услышать такое от этого пьяницы, что задержал удар.

– Дамочка, что выбежала отсюда. Она сказала, что сейчас сюда кто-то приедет. Это ты и есть?

Ред медленно разжал кулаки.

– Высокая, чернокожая?

Парень кивнул.

– Это я. Я ее друг.

Парень подозрительно взглянул на него.

– Ты белый.

– Ну и что из этого? Разве черный и белый не могут быть друзьями?

– Человек, который за ней гнался, тоже был белый.

– Небольшого роста, молодой? Лохматый, рыжий, бородатый?

– Ага, он самый. Он выбежал через минуту или две после нее. С пистолетом, гад. Выстрелил в меня в лифте. Черт, никогда я так быстро не трезвел. – Он усмехнулся и подбросил на руке нож. – Скажи-ка мне, светлокожий, это из-за наркоты? Из-за мамашиных слезок?

– Слезок? А, нет. Мы… из разведки. Показать мой значок? Настоящий. Правительство США.

– Она то же самое сказала. Разведка и все такое. Нет, не надо мне твоего значка. – Он убрал нож. – Белые целых сто лет изводят нас наркотой. Но я тебе верю. Она затащила меня в лифт. Спасала свою шкуру и все-таки затащила меня в лифт. А могла оставить меня там умирать.

– Не могла она это сделать. – Ред вспомнил про Кеннисона, лежащего там, наверху. – Послушай. Поднимись в пятьсот десятую квартиру. Дверь я оставил открытой. Там один человек, с огнестрельной раной. Возможно, он умирает. Он… Не надо ему быть одному. Мой человек сейчас приедет. Такой рослый, толстый белый. Скажи ему, что тебя поставил там Джимми. Его зовут Уолт. Он сделает все, что надо.

Ред повернулся, чтобы идти.

– Эй, погоди. Я пошел за ними. За этим бородатым и сестренкой. Они побежали через Парк Первопроходцев к Койт-Тауэру.

Ред остановился.

– Ты шел за ними?

– Ага. Немного, только посмотреть, куда они побегут. Потом вернулся сюда и стал ждать. Я решил – какого черта, почему бы и нет? Не так уж это много, но я подумал – ведь она спасла мне шкуру.

– Да, – сказал Ред. – Она это любит.

Она замерзла, промокла; пораненная о камень подошва болела и сочилась кровью. Дыхание судорожно вырывалось у нее из груди. Она поняла, что дальше бежать не может. Нужно где-то спрятаться. Над ней возвышалась колонна Койт-Тауэра, массивная и в то же время стройная. Круто поднимавшиеся вверх бетонные ребра увлекли ее взгляд далеко в вышину, туда, где на макушке колонны сидела бетонная птица, раскинув крылья в торжествующем полете. Феникс, восставший из пепла. Смерть и воскресение. Сара, шатаясь, побежала вверх по ступенькам. Смерть и воскресение.

Вход в башню преграждала вращающаяся дверь. Сара схватилась за ручку и потянула, но дверь была заперта. Она всхлипнула от отчаяния и всей тяжестью тела с размаху ударилась в дверь. Дверь задребезжала, но не поддалась. Боль пронизала ее плечо, она, шатаясь, сделала шаг назад, согнулась, охватив плечо другой рукой, и оглянулась. Селкирка еще не было видно.

Она снова повернулась к двери и увидела, что с той стороны на нее кто-то смотрит сквозь стекло. Она вскрикнула от неожиданности и тут же зажала себе рот. Там стоял пожилой человек в форме охранника, в руке он держал термос.