Она попыталась расправить плечи. А в самом ли деле их так много? И тут она вспомнила, что на дне ящика Пандоры все-таки осталась Надежда.

В бесконечной ночи зазвучал голос, похожий на далекий звон колокола. Он плыл во тьме, медленно кувыркаясь, а в беззвездном небе с хохотом гримасничали красно-оранжевые дьявольские маски. Одна из них, ослепительно яркая, начала раздуваться, пока не заняла собой все небо, от горизонта до горизонта. Позади нее всплыла и раскрылась, как цветок, другая. И еще одна. Бесконечная вереница их уходила вдаль, превращаясь в точку. И все они пытались что-то сказать ему громыхающим басом, но он никак не мог понять, что.

– Джерри, Джерри, вы меня слышите?

Его веки дрогнули, ударил ослепительный свет, и он снова со стоном зажмурил глаза.

– По-моему, пришел в себя, – сказал голос.

Хорошо бы этот голос оставил его в покое! Так тихо и спокойно было в этой тьме, так приятно было плыть по течению… Но дьявольская маска то сжималась, то снова раздувалась в такт ударам огромного молота у него в ушах. Он через силу заставил себя раскрыть глаза.

Свет все еще был слишком ярким. Он отвернулся и уткнулся лицом в мягкую, прохладную подушку.

– Где я?

– В Мемориальной больнице Портера.

Джереми чуть приоткрыл глаза и увидел, что над ним парит лицо Джима Донга. Голова Джима была перевязана, лицо в синяках.

Джереми с трудом сел в постели. В комнате пахло антисептиками и свежими простынями. Все вокруг медленно плыло по кругу. Голова болела, в ушах стоял шум. Он увидел, что у кровати сидит Херкимер Вейн с забинтованной грудью под пиджаком и повязкой на левой руке.

На стуле у стены сидела Гвинн Ллуэлин, стиснув руки на коленях. На щеках у нее блестели слезы. Джереми ткнул пальцем в ее сторону.

– Вы умерли.

Вейн заморгал глазами.

– Надеюсь, что нет.

– Но… Взрыв… Конференц-зал…

Вейн покачал головой.

– Нет. Погибли все остальные.

– Все остальные, – повторил за ним Джереми. Все до единого. Разорваны в клочья, как тряпичные куклы. Он попытался с грустью подумать о Джеффе, Пенни, Генри, о других, но не почувствовал ничего, кроме огромной радости от того, что не оказался в их числе. Он снова взглянул на Гвинн.

– Все, кроме вас, – сказал он.

Она смутилась.

– Я вышла помыть руки.

– Это был взрыв газа, – осторожно сказал Донг. – В теленовостях говорили, что из-за халатности.

– Утечка? – Он вспомнил грохот взрыва, сильнейший удар, подбросивший его в воздух, качнувшиеся стены и расщепленные двери. Будь они немного тоньше…

– Сегодня утром допрашивали Бренду, – сказала Ллуэлин. – Она смутно помнит, что как будто когда-то говорила хозяйственникам про запах газа. И что давала заявку на ремонт.

– Значит, Бренда уцелела?

– Мелкие ушибы и царапины, – сказал Донг. – Она свалилась под стол, это ее спасло. Ей повезло. Нам всем повезло.

– Да, – сказал Джереми. – Ведь мы все должны были находиться в той комнате.

Он обвел всех глазами и понял, что они это прекрасно знают. Вейн медленно потер руки. Ллуэлин смотрела на Донга, который отошел от кровати и тоже уселся у стены, откинув назад голову и закрыв глаза.

– Кто-нибудь из вас верит, что это был несчастный случай? – спросил Джереми.

Ллуэлин медленно покачала головой. Вейн мрачно взглянул на него.

– В новостях упоминалось Общество Бэббиджа. Они сказали, что мы занимались изучением бомонтовской распечатки, но что газ подтекал еще до того, как была образована группа.

Джереми обменялся взглядом с Ллуэлин.

– Если это подтверждают документы, значит, так оно и есть.

Он почувствовал, что в его голосе прозвучала горечь.

– На группы в Стэнфорде и Чикаго никто не покушался, – добавил Вейн.

– Никто, – сказал Донг. Он открыл глаза и вызывающе посмотрел на них. – Но там не было Джима Тран Донга, который занимался математической стороной дела, верно? Как и положено гуманитариям, они не подумали о математике. – Он отвел глаза в сторону. – И, как выяснилось, правильно сделали.

– Это была глупость, – задумчиво произнес Вейн. – Подложить бомбу. Большая глупость. Как бы ни объясняли это официально, обязательно возникнут подозрения. – Он потряс головой. – Как могло так долго просуществовать Общество, которое делает такие глупости?

– Я бы не стал называть это просто глупостью, – парировал Джереми.

Вейн взглянул на него.

– Глупость и злоба не исключают друг друга, – сказал он. – Часто они связаны.

– Что, Вейн, продолжаем умные рассуждения? – саркастически заметил Донг.

– А никому из вас не пришло в голову, – вмешалась Ллуэлин, – что мы четверо, кто уцелел после первого покушения, неминуемо становимся мишенью для следующей попытки? И что это та самая больница, из которой исчез Деннис Френч?

Она нервно сжимала и разжимала кулаки.

– Я почти ни о чем другом и не думал с тех пор, как пришел в себя, – сказал Донг.

Сердце у Джереми забилось чаще. Они придут за ним сюда. Он знал это. Стоит только подождать, и они придут и утащат его туда же, куда утащили Денниса.

– Они знают, где мы, – сказал он.

Вейн встал и принялся ходить взад и вперед по комнате. Джереми видел, что на лбу у него выступили капельки пота. Он то и дело опасливо озирался по сторонам. Правой рукой он растирал пальцы левой, торчавшие из-под повязки.

– Мы должны что-то сделать, – сказала Ллуэлин.

Вейн остановился недалеко от двери и провел здоровой рукой по металлической дверной раме.

– Вас не найдут, – сказал он наконец.

Донг бесстрастно смотрел на него. Ллуэлин поджала губы.

– Как вы можете это говорить, Херкимер? Мы тут просто живая мишень.

– Я хочу сказать, что вас здесь не найдут. – Он повернулся к ней. – В больничных документах написано, что вы погибли при взрыве.

Наступило молчание – каждый пытался осмыслить его слова.

– Хитро придумано, – сказал наконец Джереми. – А вы не боитесь слишком часто прибегать к этому способу?

Вейн со слабой улыбкой взглянул на него и смущенно сказал:

– Не судите нас слишком строго. Мы к таким вещам не очень привыкли.

Ллуэлин удивленно посмотрела на них и спросила:

– О чем вы говорите?

Джереми кивнул в сторону Херкимера Вейна.

– Я полагаю, что ваш приятель – агент Общества Бэббиджа.

Вейн поднял брови.

– О боже мой, конечно нет!

Казалось, он шокирован.

– Джереми, на что вы намекаете?

– Он намекает на то, – жестко сказал Донг, – что доктор Вейн знает больше, чем говорит. – Он повернулся к историку. – Он намекает на то, что доктор Вейн чертовски удачно устроил так, чтобы задержаться и не войти в ту комнату.

Вейн нахмурился.

– А я с таким же успехом мог бы указать на то, что и вы, и мистер Коллингвуд тоже задержались и не вошли в ту комнату. И что доктор Ллуэлин удачно вышла из нее как раз вовремя. Если бы у меня был более подозрительный характер…

Гвинн резко поднялась со стула.

– Прекратите, Херкимер! – В голосе ее прозвучало раздражение. – Это оскорбительно. Мы все здесь друзья. – Она отвернулась к стене, делая вид, что разглядывает циферблаты приборов, и продолжала: – Когда взрыв потряс здание, я бросилась назад и… и там просто бойня была. – Она снова повернулась к ним, и Джереми увидел, что ее раскрасневшееся лицо залито слезами. – Херкимер, вас ударило дверью. Хотите, я вам расскажу, как выглядела другая сторона этой двери? Чем она была намазана, как бутерброд маслом? Я говорю «чем», потому что разобрать, кем это было раньше, не мог бы уже никто.

Вейн побелел и отвернулся.

– Не надо.

Донг, сидевший с опущенной головой, сказал:

– Примите мои извинения, доктор Вейн. Мне не следовало так легко бросаться обвинением в массовом убийстве.

Джереми заметил, что от самого обвинения Джим не отказался. Он с трудом сел прямо.

– Тем не менее мы знаем, как безжалостно Общество Бэббиджа. Они убивают всех, кто близко подходит к их тайне. На прошлой неделе я объявил, что доктор Донг сделает сообщение о результатах своего математического анализа сегодня…