Однако девицы де Крус широты Варькиной души не оценили и даже попытались встать в позу.

– Мы не покинем это место! – возмутились сестры. – Вот еще! И не подумаем!

– Если через два часа я еще буду видеть ваш лагерь на своей территории, – угрожающе выступил Хай-Ри, – я натравлю на вас Кешу! Он, конечно, дракон мирный. Но на халяву поужинать перед сном не откажется.

Такой аргумент дошел до сестер гораздо быстрее Варькиной вежливости, и они вылетели из замка пулей.

Надо сказать, что девицы де Крус расстроились. Очень. Все их потуги пока что шли коту под хвост. Они вернулись в замок своего папаши несолоно хлебавши и начали строить мстительные планы против несчастной Варьки. Катрина, понимая, что так просто им Варьку и ее гвардию не одолеть, начала судорожно вспоминать всю знакомую ей нечисть, на которую можно было бы свалить эту работенку. Сабрина же решила сделать рейд в сторону противника второй раз за день. Только теперь не к Варьке, а к Руальду.

Надо отдать Сабрине должное – на сей раз нужные ей окна она нашла гораздо быстрее. И она полезла под эти самые окна подслушивать. Конечно, если бы Сабрина была воспитаннее, она поняла бы, что это неэтично. А если бы была умнее, то поняла бы, что ничего утешительного для себя она там не услышит. Но поскольку Сабрина не была ни тем, ни другим, она продолжала висеть под окном и слушать. А в комнате как раз происходил процесс окончательного супружеского примирения. Часа через два у Сабрины замерзли уши. Еще через два – ноги. Еще через четыре она обледенела, а вздохи и охи за окном и не думали прекращаться. Наконец до Сабрины все-таки дошло, что ловить ей у рыцарского дворца абсолютно нечего, и она отправилась обратно в родные пенаты. Но поскольку ползла она опять-таки по-пластунски, то ее раза четыре пнули, раз пять облаяли и один раз перепутали с кустиком.

Тем временем, пока Сабрина искала приключения на одно из своих мест, Катрина наконец нашла подходящую кандидатуру для мести Варьке. Правда, стоили услуги этого типа недешево, но, к счастью, папа-барон пропил еще не все награбленное золото. Катрина дождалась Сабрининого возвращения, и они двинулись в сторону маленького охотничьего домика, назначенного местом встречи. Там их уже ждали. Точнее, не ждали, а ждал. Черт. Достаточно молодой и вполне ничего себе, так что сестры тут же попытались его закадрить. Однако черту все их фортели оказались глубоко до пейджера.

Может быть, все дело было в том, что для подобных гостей у черта на стене прихожки охотничьего домика висел барометр глупости. Как только Катрина и Сабрина зашли в дом, он стал зашкаливать, когда они открыли рот – барометр угрожающе зазвенел. Черт попытался спасти барометр путем срочного выноса его из дома, но было уже поздно. Не выдержав такой перегрузки, уникальный аппарат сломался. Черт вздохнул, подавил искушение выгнать обеих кокетничающих с ним девиц куда подальше и соизволил высказаться.

– Я здесь не для того, чтобы крутить романы. А вы здесь только потому, что все приличные люди в другом месте. Моя цена вам известна. Кого надо убить?

Брызгая ядом и перебивая друг друга, девицы де Крус подсунули нечистому Варькин портрет, отдали половину денег и начали высказывать пожелания по поводу предпочтительного вида смерти. Однако черт заказ уже взял, деньги тоже, а потому начал неуклонно выставлять гостей за дверь. Разумеется, сестрам покидать интересного мужика (пусть даже нечисть) так быстро не захотелось, и они проронили, что заедут к нему в гости как-нибудь еще раз. Черт подумал над этим обещанием хорошенько и смотал из охотничьего домика удочки. Очевидно, столько свалившегося на него счастья сразу нечистый просто не вынес.

Вернувшись домой после встречи с наемным убийцей, сестры решили отметить благое начинание и упились в зюзю. После этого дела девицы де Крус расчувствовались, обнялись и решили, что Руальда с Дмитрием они себе обязательно вернут. (На свое счастье, ребята еще об этом не знали.) Затем Катрина и Сабрина, собравшись с духом, решили, что двоих мужиков им мало и они вполне в состоянии взять и охмурить еще человек пять. Или семь. Или даже одиннадцать. Но главное, после того, как с их дороги наконец уберут Варьку, можно будет действовать без всяких помех. Девицы де Крус друг другу кивнули, икнули и благополучно уснули, не вынимая из салата лиц. Их ждали великие дела!

Варька очнулась от того, что ее трясло. Было темно, душно и тесно. Смутно припоминался запах какой-то мерзости и чьи-то сильные руки, обращавшиеся с ней весьма бесцеремонно. Прислушавшись к своим ощущениям, Варька поняла, что ее куда-то несут. Причем, по всей видимости, в мешке. Осталось выяснить, кто, куда и зачем. Судя по тому, как ей было неудобно, кто-то нес ее на своем могучем плече. Почему могучем? А потому что хозяин хрупкого плечика взвалить на себя Варькин немалый вес, да еще и тащить его столько вряд ли смог бы. Наконец тряска прекратилась, до графини донесся противный скрип двери, а потом ее бесцеремонно вытряхнули из мешка на пыльный пол. Варька поднялась, потерла ушибленные места и, ругаясь на чем свет стоит, начала разглядывать похитителей.

– Нет, только не это! Нельзя же, в самом деле, так издеваться над беззащитной девушкой! – расстроилась она. – Меня уже похищали гоблины!

Однако зеленым лопоухим типам ее вопли были абсолютно по барабану. Совсем плохо Варьке стало, когда она увидела до боли знакомый затылок, без предупреждения переходящий в шею.

«Если это тот, о ком я думаю, мой жизненный путь прервется раньше, чем я надеялась», – посетила Варьку здравая, но от этого не менее скорбная мысль. Гоблин обернулся и оказался тем, кого Варьке хотелось видеть меньше всего – накрепко позабытым супругом – Болдани… Гоблин насладился произведенным эффектом и начал свою обвинительную речь.

– Я отомщу тебе за свой разрушенный замок! – сурово припечатал Болдани.

– Какой твой? – праведно возмутилась Варька. – Сам чужое имущество захапал, изгадил, как мог, дворец султана и еще претензии какие-то предъявляет!

– Я отомщу тебе за мое разбитое войско! – продолжил свою обвинительную тираду Болдани, изо всех сил стараясь не обращать на Варькины вопли никакого внимания.

– Какое войско? Ты этих лопоухих дегенератов называешь войском? Да мой Кеша их даже есть не захочет! – не прекращала свою оправдательную речь неразумная Варька.

– Я отомщу тебе за то, что ты изменила мне, своему супругу… – выдал наконец свое самое страшное обвинение Болдани, и тут Варьку понесло.

– Какому супругу? Нет, ты мне скажи, какому супругу? Ты, блин, гоблин зеленый, ты ври-ври, да не заговаривайся! Да я бы с тобой на одном гектаре не села, а не то что… супругу… Если ты подзабыл, чем мы с тобой занимались в первую брачную ночь, могу напомнить! У тебя что, зубы лишние во рту остались? Совсем забыл, в натуре, как бычки в глазах шипят? Или ты хочешь осчастливить всех еще оставшихся у тебя жен сразу? Вот погоди, прилетит за мной Кеша, как дохнет на тебя пару раз, вот тут-то мы и похохочем! – Болдани дал знак своим ушастым подданным, и Варьку куда-то потащили. – Ах ты слушать меня не хочешь? А я скажу! Я обязательно скажу! Я изобличу тебя в глазах твоих подданных! Гоблин зеленый! Козел… тьфу! Морк несчастный! Дегенерат лопоухий!

Варька начала крыть гоблина всеми знакомыми ей нехорошими словами в алфавитном порядке, но, дойдя до буквы «С», выдохлась. Воспользовавшись этим, ей наконец завязали рот и, взвалив на плечо, потащили в темнеющую неизвестность. Варьке было жестко, неудобно и до слез обидно, что она успела сказать Болдани не все. Несущий графиню гоблин ругал ее последними словами, обещал страшно отомстить ей за позор своего хозяина лично и клялся, что не видать ей старости, как собственных ушей. Варька опять услышала, как противно скрипнула дверь, а потом ее снова кинули в какую-то мрачную, сырую дыру.