На душе было мразно. До безобразия. До такой степени, что хотелось напиться. В хлам. Ему будет не хватать графини. Очень. Может быть даже, он не понимает сейчас насколько. Рюрик смотрел на свою очередную награду и впервые в жизни чувствовал, что он ей не рад. Не рад до такой степени, что искренне жалеет о сделанном.
Послесловие,
из которого снова становится ясно, что пить все-таки надо меньше.
Пахло травой. Пеплом костра, землей, лесом – чем угодно, только не обстановкой родимого Варьке замка. Варька потянулась, открыла глаза и… тут же их закрыла. Только не это! Только не это и только не сейчас! Ей было хорошо, уютно, и ее все устраивало! Неужели это было сном? Ярким, отчетливым, удивительно красочным, но сном? Варька чертыхнулась. Она не хотела в это верить. Потому что действительность была сырой, холодной и потрясающе неуютной. Варька застонала и села. Господи, как голова-то с похмелья раскалывается! Сейчас бы сюда Рюриковой настоечки. Литра два. Чтобы на всех хватило.
– Варвара, вставай! – раздался голос над самым ее ухом, а потом на ней повисли и стали ее облизывать.
– Кеша, уйди! – отпихнула от себя псину Варька. Ротвейлер продолжал ее облизывать. – Тебе хорошо, у тебя нет похмелья…
– Не обламывайся! – прозвучал над Варькиным ухом все тот же голос. – Мы вчера пиво заныкали!
Варька вздохнула. Хочешь – не хочешь, а сон все-таки кончился. Надо было возвращаться в действительность и открывать глаза. Варька открыла. Пыльная листва, изгаженное реактивными самолетами небо, консервные банки в траве и похмельные лица только что проснувшихся друзей.
– Господи, неужели мне все это присниться могло? – поразилась Варька и попыталась напрячь мозги. Но воспоминания рассеивались, а сон, как это ему и положено по утрам, рассыпался на кусочки.
– Держи! – сунул Андрей Варьке открытую бутылку холодного пива. Варька промычала нечто неопределенное и сделала несколько глотков.
– Боже ж ты мой, как сразу жить-то хочется! – потрясла головой Варька и оглядела окрестности. Ребята собирали вещи, приводили себя в порядок и вообще носились, как чижики угорелые.
– Давай собирайся быстрей! – поторопил Андрей Варьку.
– А куда мы торопимся? – попыталась сообразить Варька.
– Здрасте! – удивился ее забывчивости Андрей. – Ты что? У нас же сейшен сегодня вечером! Надо домой заскочить…
– А где сейшен-то? – сделала еще одну попытку вернуться в реальность Варька.
– В «Авангарде», в шесть. Подойдешь?
– Подойду. Только к семи. Все равно вы раньше не начнете.
– А Лешик твой против не будет? – съехидничал Игорь, начесывая свой панковский ирокез.
– А кто ж ему скажет-то? – хмыкнула Варька. – Меньше знает – крепче спит.
– Приходи-приходи! – тут же вмешался Макс. – Я знаешь какую вещь новую написал? Сделать мы ее не успеем, но я соло ее исполню. Чума!
– А про то, как ведут на костер колдунью, ты тоже петь будешь? – подозрительно поинтересовалась Варька.
Макс развел руками.
– Ну, Варя, девочка моя, это ж наш хит… Визитная карточка… Она мне самому до смерти надоела, но куда ж деваться-то?
– Ладно, переживу, – смилостивилась Варька. – Слушай, Макс, а о каких это ты там подругах рассказывал, когда я уже спать легла?
– Да… Это так, – отмахнулся Макс. – Не для твоих ушей. Я просто к одной даме в гости зашел. А она с подругой была. И уж так они меня вдвоем… гхм… тепло приняли…
– Что-то нехорошее у меня предчувствие по поводу этого знакомства, – сказала Варька.
– Да ладно, все это несерьезно! – отмахнулся Макс и подал Варьке руку.
Варька встала и не заметила, как серебряная монетка с чеканным профилем графини де Сент-Труа Тьен скатилась с ее кроссовка в траву.
Пенза, 2004 г.
