Варька приказала принести сначала молока, потом три блюдечка, а затем, плюхнувшись на пол рядом с новорожденным, принялась его упорно кормить. Однако дракон из блюдечек лакать не умел. Тогда отважная Варька, имевшая опыт в обращении с беспомощными котятами, взяла дракона на руки, обмакнула в молоко палец и сунула его в один из ртов. Окружающие закрыли глаза. Однако палец вернулся живым и невредимым.

– Что вы уставились? – возмутилась Варька. – Да у него даже и зубов-то еще нет!

Но компания облегченно вздыхать решила погодить. Мало ли… То, что упертая графиня от своего не отступит, было понятно. А вот то, чем это закончится, – неясно совершенно. На всякий случай Варьке стали желать удачи и давать робкие советы по поводу спасения замкового имущества от потенциального разрушения. И только Хай-Ри не сразу понял, что его ожидает. Во всяком случае, он был единственным, кто задал глупый, как девицы де Крус, вопрос:

– И куда ты собираешься деть этого дракона?

– Конечно, в замке оставлю! – провозгласила Варька уже очевидную для всех истину.

– А что? Круто! – поддержал ее Нарк. – Наверняка еще никто не выращивал драконов в домашних условиях. Я пробовал только ежей. Клянусь копытом пингвина.

– Да вы представляете, что из этого дракона может вырасти? – не сдавался Хай-Ри.

– Не все драконы плохие, – вступился за новорожденного Дмитрий. – Кеша же хороший.

– Насколько Кеша хороший, это нам Вулиметр расскажет, если вернется, – вмешался Ухрин.

– Действительно! – загорелась Варька. – Наш Кеша вполне может оказаться папой этого прелестного создания. И потом… Всегда можно воспитать хорошего дракона… Например, не говорить ему сразу, что он дракон…

– Конечно! – фыркнул Нарк. – Пусть все думают, что он – собака. Ты еще указ специальный издай, чтоб все в это верили.

Варька рассмеялась.

– Что ты какой вредный, Нарк, дай помечтать. Тебе что, жалко?

– Да мне не жалко, – резонно возразил Нарк. – Просто зная твои организаторские способности, могу предположить, что воспитывать этого дракона ты заставишь нас всех. Причем хорошо, если по очереди.

– А вам полезно! – тут же оправдалась Варька.

Хай-Ри открыл было рот для суровой отповеди графине и вынесения строгого «нет» по этому поводу, но тут в комнату влетел Вулиметр и буквально втянул в оконный проем морду Кеши.

– Вот он! – обвиняюще ткнул пальцем в ничего не понимающего дракона принц.

– Я ничего не делал! – заранее начал отрицать все Кеша.

– Да? А это что? – ткнула в новорожденного не поверившая на сей раз любимому дракону Варька.

– Это не я! – попятился испуганный дракон, наконец поняв, в каком конкретно грехе его обвиняют.

– Кеша, просто так яйца не появляются, – возразила Варька. – Так что давай живо вспоминай, кого и в каком темном углу ты так активно клеил! Потому что, если мы не найдем этому ребенку маму, нянчить его будешь ты. Это я тебе обещаю.

– Да я даже не знаю, как нянчить девочек! – жалобно взвыл Кеша.

– А это что, девочка? – слегка обалдела Варька.

– Конечно, девочка! Да еще и трехглавая…

– А это плохо? – тут же влез в разговор вечно беспокоящийся за безопасность Хай-Ри.

– Почему плохо? – удивился дракон. – Нормально. Просто это редко встречается среди драконов. Как среди людей рыжие.

– Я думаю, что воспитывать дракона непросто, – почесал подбородок Руальд.

– Ничего, я справлюсь! – возразила ему Варька. – А Кеша мне поможет по мере сил. Должен же он отработать свой возможный отцовский долг?

– Но это не мой ребенок! – начал биться Кеша головой о стену Варькиного замка.

– Кеша, не рушь мой замок! – остановила его Варька, поймав на лету один из столовых приборов. – Даже если эта драконица и не твое создание, это же не значит, что мы должны бросить девочку на произвол судьбы! А чтобы у посторонних не возникло искушения объявить ее вне закона по какому бы то ни было поводу, у меня вопрос к святому отцу. Слышь, Ухрин, ты как насчет того, чтобы окрестить малолетнего дракона?

Ухрин закашлялся и впервые усомнился в здравом графском рассудке.

– Не знаю, Варвара. Представления не имею, разрешает церковь такие фортели выделывать или нет. Во всяком случае, я о прецеденте крещения дракона не слышал ни разу. А это практически абсолютная гарантия того, что раньше подобного не делали.

– Подумаешь, не делали! – отмахнулась Варька. – Всегда приходится с чего-то начинать. Чур, я буду крестной! Кто со мной?

– Я! – тут же выскочил Нарк. – Ни за что не пропущу такую развлекаловку!

– Ну так что? – нависла Варька над Ухрином. – Ты крестишь ее или как?

– Можно подумать, у меня есть выбор, – пробурчал монах.

– Приглашаю всех присутствующих на торжественную церемонию! – тут же сориентировалась Варька, и окружающим ничего не оставалось делать, как согласиться. Тем более что особого выбора у них не было тоже.

После крещения три головы с огромными синими глазами получили (по настоянию Ухрина) церковное имя Лукерья. Дмитрий, Руальд и Вулиметр с искренним сочувствием попрощались с Хай-Ри и разъехались по домам, а Варька с Наркотом начали постигать азы воспитания драконов. Варька даже взялась писать по этому делу пособие, но вскоре выяснилось, что ничего страшного в этом процессе нет. Лукерья хорошо ела, много спала и быстро росла. Варька попыталась выяснить у Кеши особенности детской драконьей психики, но Кеша имел ровно такое же представление о воспитании детей, как и любой холостой мужчина. Дело осложнялось тем, что ни у кого из Варькиных знакомых маленьких детей не было. Наконец Варька решила воспитывать Лукерью как обычного ребенка (невзирая на то, что дракон – это все-таки не человек) и даже наняла Лукерье среди нечисти няньку.

Надо сказать, что выбор няньки тоже не обошелся без скандала с Хай-Ри. Тот предлагал нанять кого-нибудь из приличных дам, но они все при виде дракона падали в обморок. Так что воспитанием драконицы вплотную занялась Мирт, которую Хай-Ри (возможно, небезосновательно) подозревал в родственных связях с ведьмами. Она с первого взгляда полюбила Лукерью и даже согласилась с таким Варькиным педагогическим изыском, как человеческое воспитание. Правда, надо сказать, что все остальные тоже принимали участие в воспитании драконицы, причем с удовольствием. Варька читала Лукерье детские книги, Нарк пел детские песни, Руальд с Дмитрием рассказывали рыцарские истории, а Хай-Ри – бесконечные повести о пиратах. И только Ухрин к воспитанию драконицы относился предельно строго. Наверное, боялся, что Лукерья нахватается от Варьки всяких богопротивных идей о женской независимости.

Окруженная всеобщим вниманием Лукерья быстро научилась разговаривать, летать и редко капризничала. Но уж когда начинала это дело, то отрывалась вовсю: и бедная она, и несчастная она, и никто ее не любит, и никому она не нужна… ну сиротища обсиротищенская, как ни погляди. Сначала на эти вопли бедного ребенка остро реагировали все, потом некоторые, а затем на эти сцены душевного повешения внимания уже не обращал никто. Даже Мирт, из которой Лукерья буквально вила веревки.

Надо сказать, что Варька, заведя себе малолетнего дракона, обрела на свою голову проблем выше крыши. Несмотря на то что нянька за ней все-таки приглядывала, Лукерья жевала обувь, топала, как слон, играя с Мирт в прятки, и совала повсюду свои любопытные три носа. Первое время Хай-Ри мужественно все это терпел, но когда Лукерья с утра пораньше (пока Мирт спала) пробралась в спальню к пирату и Варьке и стащила с них одеяло, его терпение кончилось. Сначала он отчитал ухохатывавшуюся над происшествием Варьку, а потом сурово выставил Лукерью за ворота замка. Но поскольку Варька, разумеется, не могла позволить ребенку жить прямо на улице, плотникам срочно пришлось возводить для драконицы жилье.

– Кеша, между прочим, и на лужайке неплохо живет, – пробурчал Хай-Ри.

– Во-первых, Кеша – уже взрослый дракон, – начала возражать пирату Варька, – во-вторых, – мужчина, а в-третьих, если ты не заметил, у Кеши за городом есть пещерка, куда он благополучно прячется от неблагоприятных погодных условий. Когда Лукерья подрастет, мы ей тоже пещерку подыщем. А пока она – всего лишь маленький неуклюжий дракон.