Так ещё и это долбанное средневековье с его нравами, когда женщину как самостоятельную единицу попросту не рассматривали! И я, вашу мать, оказался именно в этом «времени»! В теле девушки! А-а-а!..

Остановившись на пару минут, чтобы успокоить панику в мыслях, я медленно выдохнул, неспешно открыл глаза и всё же отправился дальше на прогулку, собираясь отдохнуть от ночного марафона, растянувшегося на две недели… Смешно звучит? Жаль, смеяться не тянет…

Всё-таки, видно, Моририн говорила правду, упоминая, что кицунэ бывают только женщинами — иначе объяснить подобные выверты у меня попросту на выходит! Вот только теперь я обязан дотерпеть до четвёртого хвоста!

Превозмогание, вашу ж мать…

Впрочем, спокойного отдыха, на который всё и рассчитывалось, не вышло. Стоило мне пройти пару улиц, пиная небольшие камни под ногами, как до ушей донёсся подозрительный шум, напоминающий праздник, а глаза стали повсюду примечать аномально большое количество незамеченных ранее счастливых лиц людей.

Было бы странно, если бы я не заинтересовался подобным и не решил разузнать причину повальной радости — может, и мне перепадёт, кто знает?..

Так что потратив с полчаса на то, чтобы добраться до центра празднества, блуждая по улочкам города, я вышел на широкую дорогу, по центру которой росли деревья, и наткнулся на конец длинной процессии с цветами, фанфарами, радостными песнями и криками-пожеланиями, кои слышались от толпы, вставшей по бокам улицы.

Вот только простояв целых пять минут на месте, почесывая затылок и пытаясь по косвенным признакам определить, что здесь вообще творится, я сдался и аккуратно подкрался к оживлённо щебечущим неподалёку девушкам.

— Доброго утра, — постарался доброжелательно улыбнуться я, не показывая клыков, что, честно говоря, иногда получалось непроизвольно. — Разве сегодня праздник какой-то?

Правда, даже несмотря на женский облик, меня подозрительно окинули взглядом, будто проверяя и останавливая взор на груди, после чего втянули в «кружок».

— Свадьбу объявили! — блаженно протянула одна из девушек. — Ах, везёт же некоторым!..

— Да-да, — покивала вторая. — Единственную дочку барона решили, наконец, замуж выдать! Как по мне, барон долго терпел и держал девку в четырёх стенах: ей уже двадцать стукнуло, а мужика-то и нет! Непорядок! К этому возрасту уже второй ребёнок должен появиться!..

— А мужа её видела?! — чуть ли не простонала в экстазе первая. — Говорят, третий сынок-то у виконта писаный красавец!..

— Да неужто… — отрешённо пробормотал я, прекрасно понимая, о ком идёт речь.

— Интересно, будут ли у этого сынка наложницы?.. — хитро посмеиваясь, задалась вопросом третья из девушек.

Из-за её слов у меня с губ сорвался сдавленный стон от впившихся в ладонь когтей — появилось желание порвать горло трём стоящим передо мной людям! А мысли всё сводились к одному и тому же: «Как!? Дочь, и замуж!? Убью! Не позволю!»

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы найти причину происходящего — Моририн зверела и каким-то образом передавала свои эмоции мне!

— Пойду я… выпью… за здоровье девчушки… — просипел я лишь бы что-то сказать и ретировался, мысленно завывая. — Моририн, твою мать, возьми себя в руки! Иначе…

— Заткни свою пасть! — внезапно рявкнула, судя по всему, вконец озверевшая кицунэ. — Мы сейчас же идём вырвать сердце твари, посмевшей отдать замуж моюдочь без МОЕГО согласия! — накатила на меня очередная волна ярости. — Я вырву ему кишки и затолкаю их в его же чёртову пасть! Да-а! А остатками подвешу за люстру и буду медленно, с душой, прожаривать до хрустящей корочки, слушая его жалостливые и молящие просьбы помиловать и отпустить! Впер-р-рёд, за головой этого ублюдка! — воинственно взревела Моририн.

Закусив губу, сдерживая собственный нечеловеческий рык, я всё же добрался обратно до гостиницы, вызвав недоумённый взгляд Роберта, ведь передвигался будто стараясь удержать собственные внутренности при себе; после чего завалился к себе в номер и сполз по стенке, тяжело дыша — желание кого-нибудь убить стремительно росло, а когти врезались в древесину пола, словно нож в масло…

Тем не менее, с трудом отрешившись от реальности, я погрузился во внутренний мир и… появился прямо перед беснующейся кицунэ, у которой с каждой секундой становилось всё больше гнева, а «тормозной жидкости» всё меньше. Зрелище, скажу вам, вызывающее незамутнённое желание скорее уносить ноги, но… сегодня у меня день подвигов, не иначе.

Я и так чуть не убил обычных прохожих из-за вспышки ярости!..

— Успокойся, лиса драная! — попытался я перевести фокус злости на себя, сразу же уходя от волны пламени в сторону.

— Успокоиться? Успокоиться?!.. — взревев, пуще прежнего взорвалась Моририн. — Ты предлагаешь мне простить этих ублюдков и отпрысков блядей?!..

«Когда, интересно, она успела перейти на людей в общем?..» — мелькнула мысль. Впрочем, ситуация не располагала к размышлениям, поэтому я, чувствуя себя той ещё мразью, решил сразу перейти на крайние меры и выкрикнул:

— А ты не думала, что Дайна сама решила сыграть свадьбу?!

Эффект последовал незамедлительно — Моририн за мгновение потухла и потеряно уставилась перед собой. Ушки, словно от страха, прижались к голове, а хвост упал и стал похож на обыкновенную тряпку…

— Ч… ч-что?.. — жалобно ни то пискнула, ни то провыла лиса, сжавшись.

Стоило лишь бросить взгляд на растерянную и дрожащую кицунэ, у которой некогда игривые и мощные хвосты превратились в половые тряпки…

Н-да, знал ведь, что у девушки жирный пунктик на Дайне имеется… но других способов остановить саморазрушение у меня не нашлось — двух источников гнева и разрушения реальность бы не пережила. Ударить же Моририн по лицу не вышло бы, не умерев при этом от бушующего вокруг кицунэ Пламени. Жарко, как в аду — подходящее описание.

Мысль: «Она же девушка! Нельзя по лицу!» — даже не возникала, ибо была выбита ещё в первый день тренировок.

— …я-я-я ведь… в-ведь давно н-не… не видела… — продолжала расклеиваться Моририн, роняя слёзы. — …л-лисёнка з-замуж… наверняка… б-без согласия, а я… я н-ничего н-не… не могу с-сдела-а-ать?..

Внезапно лиса начала заваливаться на пол, и я рванул к ней, успев подхватить у самого пола и рефлекторно прижав к себе. Моририн же вцепилась в меня словно утопающий в спасательный круг и, уткнувшись в грудь, натурально завыла, плача…

Казалось, что почувствовать себя ещё бо́льшей тварью не получится…

Но, гляди-ка, получилось…

*****

Скажу честно, не всегда приятно наблюдать, как тот, кого ты при первой встрече посчитал чуть ли не монстром, резко становится таким похожим на обычного человека, который имеет своих тараканов, мечты, желания и боль. Неприятно, в том смысле, что после этого отношения становятся всё запутаннее и сложнее, ведь «монстр» становится в один ряд с тобой, и к нему уже не выходит относиться, как к монстру.

Так что глядя на уснувшую Моририн, которая до этого момента попросту не ассоциировалась с таким понятием как «девушка» — скорее, как монстр в юбке — я испытывал смешанные чувства. Ведь «как раньше» уже не выйдет — я уже непроизвольно буду по-другому общаться с кицунэ. Ибо, несмотря на причины и итоги, она показала мне свою спину. Незащищённую спину, что важно.

Кто-то найдёт шанс всадить в эту спину нож. Кто-то останется к подобному равнодушен. А кто-то, например, я, испытает желание также довериться… С одной стороны, глупо, а с другой, когда у тебя на коленях рыдает девушка — вполне жизнеспособная ситуация. Да и вопрос: «Почему нужно оставлять всё как раньше?» — также присутствовал.

Не говоря уже о том, что умиротворённо-спящее личико лисы бьёт по внутреннему чувству прекрасного, словно отбойный молоток, и толкает на вполне закономерное продолжение знакомства парня с девушкой! Во внутреннем мире я ведь парень и хочется мне отнюдь не роз!..

— Выше, — внезапно послышался тихий голос Моририн.