Призрачный гость медленно, словно бы неохотно поднимал голову, но тут дверь с издевательским скрипом открылась, и папа нажал на клавишу выключателя.

Комнату залило желтым светом старенькой люстры. Свечи погасли сами собой, а зеркала теперь отражали лишь меня, растерянную и испуганную.

Лишь один раз можно призвать суженого. Только один раз он откликнется на заговор и покажется. И только лишь неясный образ остался в моей памяти.

С тех пор в душе поселилась тоска по тому, кого и видеть никогда не приходилось. Сперва я надеялась, что и этого немногого окажется достаточно, и мне удастся узнать того, кто предназначен судьбой…

Но год шел за годом, а я так и не встретила его.

Однако не это было худшим. Я не знала, действительно ли мы не столкнулись или же мне просто не удалось узнать.

И как мне думать обо всех этих "хороших мальчиках", если я уже ждала кого-то?

Мама была права, я не молодела, практически все подруги уже вышли замуж. Дети, быт… Все как у людей.

А я зажигала свечу на окне каждый день и совсем по-детски думала, что вот завтра… И сама не знала, что же такое должно непременно случиться завтра. Но каждый раз оно не случалось.

Не нужно пытаться узнать свое будущее. Никому еще не приносила счастья открывшаяся правда.

Клиентов сегодня у меня не было. Один-два дня в неделю я непременно освобождала под домашние дела и тишину. Порой это такое счастье — иметь возможность вообще никого не видеть и не слышать, заперевшись в квартире на все запоры и не отвечая на телефонные звонки.

Вот только мама всегда угадывала этот свободный день и непременно вызывала к себе. Часто ради очередного "хорошего мальчика". Хотя невелика беда. Ведь если звонила не мать, то меня донимали из Инспекции по применению магии и колдовства. Странная закономерность уже не раз и не два подтверждалась за последние несколько лет.

Пять лет назад я неудачно сходила на кладбище. И не для того, чтобы помянуть почивших пращуров в родительский день. Да и мои родные были похоронены в другом месте. Быть может, к лучшему.

Одна клиентка, женщина лет тридцати с худым нервным лицом и руками как паучьи лапки, однажды позвонила ко мне в квартиру. Назначено ей не было, просто нужный адрес назвал кто-то из старых знакомых.

Клиентка постоянно поправляла высветленные до белизны волосы, стянутые в пучок на затылке, и никак не могла собраться с мыслями, чтобы рассказать о своей проблеме. А проблема была, без нее к ведьме никто не пойдет.

Через десять минут, после чашки чая с мятой, женщина призналась, наконец, что ей нужно было поговорить с покойным мужем и попросить прощения.

Сейчас, когда уже довелось на многое насмотреться, я с порога гоню таких вот страдалиц, но в тот день мне просто стало жаль пришелицу, которая даже не назвала своего имени. Поэтому я согласилась после недолгих раздумий.

Мы поехали на кладбище, и мне не казалось, будто может случиться что-то непредвиденное. Мне уже доводилось пару раз вызывать духи умерших самой, и бессчетное количество раз я проводила этот ритуал вместе с матерью. Так чего бояться?

Именно так думалось мне ровно до тех пор, пока покойник, вместо того, чтобы явить свою призрачную тень, не решил встать из могилы во плоти.

Женщине и в голову не пришло сообщить, что супруг мало того, что наложил на себя руки, так еще и сделал это по ее же вине.

Сперва появлению районного надзирающего инспектора, который и уложил в могилу разошедшегося мертвеца, заодно подтерев память визжащей, как подожженная кошка, клиентке, я радовалась как сошествию на землю ангела.

Зато потом…

Допросы, протоколы, обыски, бесконечные слушания, когда уже хочется завопить "Давайте сразу высшую меру и разойдемся"… И слезы и крики матери, которая перепугалась побольше моего.

Выкрутиться тогда все-таки удалось.

Ну, как выкрутиться… Просто инспектор, едва не доведя меня до сумасшествия, перерыл всю мою жизнь чуть ли не с рождения, под лупой изучил каждое обстоятельство дела и вынес мне предупреждение.

Еще полгода после этого я пила успокоительные травки, плохо спала и подскакивала от каждого громкого звука.

А потом выяснилось, что обо мне не забыли, и испорченную репутацию так быстро не отмыть, особенно ведьме.

В один несчастливый день надзирающий инспектор Левин позвонил мне лично и попросил явиться к нему для беседы. С трудом удалось сдержать язык и не ляпнуть "С вещами?". Шутить с тем, у кого в комплекте не идет чувства юмора — дело опасное, особенно, если этот человек еще и властью обличен.

На номере инспектора у меня стояла "Сарабанда" Генделя. Как нельзя лучше подходила к нему. И каждый раз, когда я слышала эту мелодию, я вспоминала ту историю с кладбищем и нависающую надо мной высокую черную фигуру в черном кожаном плаще.

Вот и сегодня первые такты торжественного старинного танца едва не до сердечного приступа меня довели. На этот звонок следовало ответить мгновенно, это тебе не мама…

— Софья Андреевна, загляните сегодня, будьте любезны, — даже не поздоровавшись, велел Левин тоном, не терпящим возражений.

С самого первого дня знакомства инспектор звал меня только по имени-отчеству, несмотря на то, что я тогда была сопливой девчонкой двадцати двух лет от роду, а сам Левин… я не знала, сколько ему стукнуло. Что-то неизменное между тридцатью и сорока или около того. Одно было совершенно ясно — он гораздо старше меня.

Почему-то инспектор всегда говорил нарочито вежливо, официально, так по-казенному. От этой чинности становилось совсем уж жутко. Впрочем, на звонки он правила приличия не распространял, ведя себя даже бесцеремонно.

— Конечно, Кирилл Александрович, — откликнулась я с покорностью и обреченностью. — Во сколько?

— Как вам будет удобно до конца дня, — бросил мне инспектор и отключился.

На этот раз что? Ведь живу тише воды, ниже травы.

Навещать инспектора Левина я ненавидела больше всего в мире, пожалуй, даже больше, чем ходить в гости к матери. В его кабинете мне всегда казалось, будто я чувствую запах дыма и горелой плоти. Лицо инспектора было строгим и суровым как лик Святого Доминика на иконах. Такого легко представить с зажженным факелом в руках у костра.

— Добрый день, гражданка Таволгина Софья Андреевна, — протянул Левин и вперился в меня темными буравчиками глаз.

Сразу хотелось в который раз каяться во всех грехах, причем совершенных с самого раннего детства, когда я пару раз накладывала сглаз на соседских детей лишь от избытка силы и неумения ею управлять.

— Здравствуйте, Кирилл Александрович, — сумела я с превеликим трудом сохранить невозмутимость. Привыкла уже держать лицо при этом человеке, хотя при первых встречах едва не заикалась.

Как-то так уже повелось в последние годы, что если в нашем районе случалась какая-то магическая дрянь, в первую очередь Левин дергал к себе именно меня. Почему так, ума не приложу. Да, один раз напортачила я серьезно, но злого умысла не имела, да и с тех пор стала куда осторожней. Но год сменялся годом, а вызывать к себе инспектор меня все не прекращал.

— Да и вам не хворать, — лениво протянул надзирающий, буквально ощупывая меня и взглядом и своей силой.

Ну, а что? Конечно, колдовства я не чуралась, но чего он хотел от ведьмы, этот протокольный сухарь?

— Клиентура, гляжу, у вас только растет, — констатировал Левин, изогнув узкие губы в слегка саркастичной улыбке. — Норовят людишки получить то, что им не по силам.

Сам будучи магом, инспектор всей душой не одобрял применения того, что называли обычно "дикое колдовство".

— Так все же что такого случилось? — спросила я.

Страха не было, я уже успела убедиться много раз, что вешать всех собак не меня Левин не станет, слишком уж дотошен и принципиален, но все же преследовало странное беспокойное чувство, словно что-то попала в ботинок, не мешается, но раздражает, а вытащить не выходит.