– Может, и можно, – сказал незнакомец. – Но я бы за одну красоту никогда не смог.

– Правда? – удивилась девушка.

– Конечно! Я бы только в такую как ты смог влюбиться: добрую да умную.

– А откуда вам знать, что я добрая?

– А я по глазам всё вижу. Кто добрый, а кто просто красивый…

– Ну так споём, что ли? – спросила раскрасневшаяся Полина. – А то эти козявки вон уже половину листа умяли.

спел вдруг дух очень низким красивым голосом.

ответила песней девушка и с силой тряхнула бубном.

Тут с кочана слетели несколько жучков-вредителей.

Теперь Полина и незнакомец пели уже вместе. Голоса их звучали звонко и весело:

С капусты сгинули последние солдатики, и довольная Полина с благодарностью взглянула на нежданного помощника.

– Что с вами? – спросила она обеспокоенно.

Духа заметно трясло.

– Холодно мне совсем, голубушка, – ответил он. – Если я к тебе завтра приду песни петь – будешь меня ждать?

– Буду, – сказала Поля и покрутила на запястье один из десяти цветных браслетов.

– А чем докажешь? – Чёрный дух приблизился к девушке.

– Не знаю, – растерялась она. – А зачем вам доказательства?

– Меня ведь обманывали уже… Вот и мёрзну теперь, – дух сверкнул жёлтыми волчьими глазищами. – Знаешь, что меня согреть сможет?

– Что? – Полина заворожённо посмотрела в эти жуткие и вместе с тем притягательные чужие глаза.

– Объятия доброй девушки…

– Я могу обнять вас, – предложила сразу Полина.

– А поцеловать? – тут же спросил дух.

– Не знаю, – снова потерялась девушка. – А зачем?

– Поцелуй лучше согревает. А завтра мы с тобой ещё и станцуем что-нибудь. Я теперь каждый день приходить буду, чтобы тебе веселее было.

– Спасибо за заботу! – сказала Поля и робко улыбнулась. – Целуйте уж! Грейтесь на здоровье!

Ырка выпрямился, медленно подступил к Поле так близко, что можно было рассмотреть на её юном лице каждую родинку, и прижался к девичьим устам своими холодными губами. Конечно, Ырка мог бы забирать тепло душ и без всяких уговоров. Без них, в конце концов, было бы намного быстрее – подлетел со спины, закрутил, завертел в железных объятиях – и дело сделано. Но чёрному духу хотелось уважить своё ущемлённое когда-то самолюбие, а потому ему нравилось получать поцелуй с согласия.

В Полине больше не оставалось ни единого воспоминания о былой жизни, в ней не было тепла, удерживающего её здесь, в Стране Туманов – по ту сторону живых.

И теперь рядом с очищенными от насекомых-вредителей капустными грядками растворялась в тумане Полинина лёгкая и пустая оболочка, ненадолго заменяющая душе такое привычное для неё тело…

Юсинь не спала. Слишком много всего произошло с ней за этот день. И теперь самые разные мысли теснились в её голове, грозясь оставить без сна до самого утра. Хотя в Стране Туманов день и ночь представлялись условностью – сквозь кашу молочного тумана крайне сложно разобрать светит на небе луна или солнце.

Правда, Юся довольно неплохо научилась видеть сквозь дымку очертания вещей – а один раз даже заметила, как на просительную полянку выскочил заяц. Обычный, живой. Или мёртвый? Юсинь вздохнула и натянула одеяло на голову. В детстве она часто так делала, когда ей было страшно или горько.

Завтра ей предстояло отправиться к тому самому Деду, который заботится о брошенных при жизни, замёрзших в снегу, избитых людьми собаках.

Девочка сама недоумевала, как после обряда «запекание ребёнка» она ещё была в состоянии просить ведьму о чём-либо. Но факт остаётся фактом – лишь только мальчик-кот поведал своей хозяйке о визите Ветренника, Юсинь сразу же решила воспользоваться своим правом на две важные просьбы, о которых Урсула упомянула в самом начале их знакомства.

Юся поклялась, что не предпримет попытку к бегству, и попросила отнести Деду куски заговорённого теста вместе с Рыськой. И старуха, каким бы это подозрительным ни показалось, вдруг великодушно кивнула, уточнив лишь, что: «Эта просьба будет идти за две, поскольку „выйти из дома“ и „покормить собак“ обнаруживает в себе два глагола».

«Престранное объяснение», – рассудила Юся и, раскрывшись (потому что под лоскутным одеялом ей сделалось невыносимо душно), поглядела на своё кривое отражение в железном набалдашнике кроватной ножки.

В Урсулином доме нельзя было найти ни единого зеркала, и похоже, что Юся, всегда недовольная своей внешностью, теперь выглядела ещё хуже обычного. Аккуратный пучок волос на макушке трансформировался в неряшливую и худую косичку на одну сторону, под глазами обозначились синеватые припухлости, а кожа, не получая больше задиристых солнечных укусов, храбро стряхнула все веснушки и стала такой бледной, что Юсе впору было сниматься в кино про вампиров.

«Почему в доме нет зеркал?» – поинтересовалась не так давно Юся у Рыськи.

«Челез зелкало Улса может увидеть свой плежний мил! Может заскучать по нему и захотеть велнуться», – ответил он.

«Значит, в моём мире, взглянув в зеркало, я могла бы увидеть Страну Туманов?» – удивилась тогда Юсинь.

«Не могла бы, – фыркнул Рыська. – Это под силу только тем, кто не просто умеет, но, главное, хочет видеть намного дальше собственного носа!»

– Всё-таки Рыська забавный, – проговорила Юсинь вслух и задумалась, кто он такой есть: бывший кот, превращённый своей хозяйкой в мальчика-помощника, или дух какого-нибудь карликового кота-оборотня?

«И вообще, интересно, сама Урсула живая, или она – душа ведьмы?»

Девочка зевнула.

Сегодня она испытала к старухе какое-то странное чувство, схожее с тем, которое испытываешь к врачу скорой помощи, сделавшему тебе во время мучительной болезни обезболивающий и жаропонижающий укол. С одной стороны – ты его боишься, с другой – он приносит облегчение, и ты начинаешь его чрезвычайно уважать.

Юсинь зевнула во второй раз и с облегчением отметила про себя, что, наверное, скоро уснёт.

Последней мыслью девочки перед тем, как она провалилась в сон, было размышление о родителях. Ей с тоской вспомнились мамины слова о том, что она, «возможно, и верит в существование кого-то всемогущего, но уж точно не хочет следовать чужим надуманным правилам». И папин ответ, что «рано или поздно каждый человек приходит к Богу, а значит, и мама, несмотря на её сопротивление, тоже к нему придёт и всё равно будет вынуждена признать истинность написанных задолго до её рождения заветов!».

«Наверное, вы оба правы и неправы одновременно. Всё-таки у каждого должен быть свой выбор, – прошептала сонная Юся. – Знали бы вы, где сейчас спит ваша дочь. И как жаль, что вы не помните, что она у вас вообще когда-то была…»