Как видно из изложенного, условия общей политической обстановки и достаточно серьезные военные соображения не благоприятствовали решению штурма Эрзерума.

Так смотрел на это и Августейший Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич.

Вот почему, когда командующий Кавказской армией генерал Юденич обратился с ходатайством о разрешении ему позаимствовать из запасов Карсской крепости 8 миллионов патронов и получить из Тифлиса необходимое количество снарядов для орудий, что требовалось для предположенного им штурма Эрзерума, то не только не получил удовлетворения, но Августейший Главнокомандующий категорически воспретил ему начинать штурм Эрзерума. Великий Князь приказал ограничиться достигнутыми крупными результатами, немедленно прекратить дальнейшее преследование, избрать оборонительные позиции на меридиане Кеприкея и отвести туда на зиму армию, в своем преследовании уже достигшую Эрзерумских укреплений.

Все неблагоприятные обстоятельства, указанные выше, прекрасно понимали и командующий Кавказской армией генерал Юденич и его ближайшие помощники; находясь в сфере происходившего сражения, и генерал Юденич и его ближайшие помощники яснее чувствовали пульс боя; они естественно могли лучше охватить всю сложную обстановку, создавшуюся в результате одержанной победы; им понятнее было все значение высокого подъема духа нашей армии и, как следствие, возможность доведения его до предела жертвенности; им был виднее результат падения духа в армии противника, который мог бы быть благоприятно для нас использован, и всей неповторяемой выгоды которого мы могли бы лишиться, если бы, упустив случай, дали бы турецкой армии совершенно оправиться.

Таким образом генерал Юденич и его ближайшие помощники, по условиям обстановки, могли лучше проникнуть в духовную сущность происходивших на фронте боевых событий, тогда как далекий Тифлис естественно базировался лишь на материальной сущности последних.

Вот ощущение этих духовных факторов, нам благоприятствовавших, давало генералу Юденичу уверенность в оправдываемой возможности и необходимости риска штурма твердынь Эрзерума; оно побуждало его настаивать на разрешении штурма; но настояния его не имели успеха, и Августейший Главнокомандующий категорически потребовал немедленного исполнения его приказания о прекращении преследования и отводе армии на Кеприкейские позиции.

Вследствие такого категорического приказания генерал Юденич, противно своему первоначальному намерению о дальнейшем развитии успеха, принужден был приступить к выполнению требования Великого Князя и 8-го января командировал начальника оперативного отделения полковника Масловского для выбора позиции для армии на меридиане Кеприкея, распределения войск на ней и передаче распоряжений об отводе. В помощь ему был назначен один из помощников начальника разведывательного отделения подполковник Штейфон.

По достижении района с. Кеприкей названные офицеры встретили партию пленных, отправляемых в тыл. По расспросе последних выяснилось, что в составе одной этой партии, человек около 300, захваченных в одном месте, имелись аскеры от более чем 15 различных частей. Это обстоятельство давало указание на невероятное перемешивание частей под влиянием полного материального и морального поражения.

Ввиду таких данных полковник Масловский, в сопровождении подполковника Штейфона, не останавливаясь в районе Кеприкея для выбора позиции армии, направился вперед, дабы ознакомиться ближе с создающейся обстановкой. На пути следования к Гасан-кале видны были колоссальные результаты победы: путь отступления турок был усеян телами их, брошенными ими повозками, оружием и запасами продовольствия; навстречу попадались многочисленные партии пленных, состав и состояние которых указывали на крайнюю степень поражения турецкой армии и, как результат этого, полное перемешивание частей. Были захвачены громадные запасы продовольствия, заготовленные турецким командованием в ближайшем тылу 9-го и 11-го корпусов на зиму.

Наконец, и настроение наших войск, несмотря на чрезвычайное напряжение предыдущих упорных боев и большие потери, было необычайно повышенное и бодрое: все стремились вперед, и чувствовалась во всех готовность к дальнейшей жертвенности.

Ознакомившись с этими новыми данными весьма для нас благоприятной обстановки, начальник оперативного отделения, вместе с подполковником Штейфоном, проехал вперед к Деве-Бойненской позиции с целью ее рекогносцировки и, проехав по фронту наших передовых частей, набросал схематические кроки позиции Деве-Войну, подступов к ней и к тактическому ключу всей позиции — форту Чобан-деде, а также обратил внимание, что массив Каргабазар, командовавший над всем левым флангом Деве-Бойну и могущий дать необходимую точку опоры для штурма, по-видимому, не был еще занят турками.

По возвращении вечером того же дня с этой рекогносцировки в Гасан-калу, начальник оперативного отделения просил командира корпуса тотчас же занять Каргабазар, хотя бы небольшой частью.

Вследствие всех этих важных данных слагающейся обстановки, начальник оперативного отделения решил, не выполнив поручения об избрании позиции и отводе туда войск, вернуться спешно в штаб армии, чтобы доложить командующему армией новые данные обстановки, вполне отвечающие еще ранее принятому последним решению штурма Эрзерума, запрещенному из Тифлиса.

9-го января 1916 г., тотчас же по возвращении в Караурган, начальник оперативного отделения доложил командующему армией всю увиденную обстановку, высокое настроение наших войск, замеченные признаки сильного расстройства в рядах армии противника, результаты произведенной им разведки позиции Деве-Бойну по схеме, им же набросанной на месте, отметив значение незанятого турками и командующего над левым флангом позиции Каргабазара, и доложив, что вся обстановка повелительно требует штурмовать Эрзерумские укрепления, что и заставило его не исполнить данное ему приказание.

Доложенное им вполне соответствовало тому предположению, которое еще ранее привело командующего армией генерала Юденича к решению штурма Эрзерума, но новые данные еще более утвердили генерала Юденича в правильности принятого им прежде намерения начать штурм Эрзерума.

Инстинктом, присущим только крупному полководцу, генерал Юденич сразу охватил всю сущность, неповторяемой дважды столь благоприятной для нас обстановки и понял, что наступила самая решительная в течение войны минута, которая более никогда не повторится; что пришло время, когда принятое им решение может совершенно изменить в нашу пользу всю обстановку нашей борьбы на Кавказском театре, и что для этого необходимо настоять на отмене приказа Августейшего Главнокомандующего, категорически требовавшего прекращения дальнейшего наступления и запрещавшего штурм.

По этим причинам командующий Кавказской армией генерал Юденич вновь обратился к Великому Князю с настойчивой просьбой отменить распоряжение об отводе армии на Кеприкейские позиции и разрешить штурмовать Эрзерум.

После повторной просьбы генерал Юденич получил разрешение, приняв на себя при этом всю ответственность за могущие быть последствия[133].

Эрзерум расположен у начала одного из истоков р. Евфрата, — реки Кара-су, в расширении долины, в этом месте достигающей до 15 километров. С севера и юга долина ограничена высокими труднодоступными, дикими кряжами; на севере — гор Думлудага и Каргабазара, на юге — хребта Палантекена. Эти кряжи, продолжаясь под другими наименованиями далее на востоко-северо-восток до самой нашей государственной границы, образуют Пассинскую долину, содержащую лучшие и кратчайшие пути от нашей границы к кр. Эрзерум.

Эрзерум чрезвычайно древний город, издавна служивший оплотом военной мощи османов, был сильной крепостью. Весь город обведен высокой крепостной стеной с казематированными помещениями и складами огнестрельных припасов в валганге. Через крепостную стену в город вели четверо ворот: со стороны русской границы — Карсские, с севера — Ольтинские, с запада — Трапезундские и с юго-запада — Харпутские.