Пока происходили эти длительные переговоры, в которых адмирал Эбергард проявил так мало стремления содействовать операции, которую уже начал давно против Трапезунда генерал Юденич, между тем, как его роль как раз и была лишь подсобная к сухопутной операции, — высадка продолжалась. Но вследствие категорического требования генерала Юденича, контр-адмирал Хоменко оставил в его распоряжении десять эльпидифоров и четыре транспорта[167].

Так как оставленных транспортных средств было совершенно недостаточно для поднятия обеих бригад, то на них была погружена 2-я Кубанская пластунская бригада генерала Краснопевцева, а 1-я Кубанская пластунская бригада генерала Гулыги была двинута форсированным маршем по прибрежной малоудобной дороге к Сюрмене, куда она и прибыла лишь 28 марта.

Высадка, а затем перегрузка 2-й Кубанской пластунской бригады протянулась до 9 часов вечера[168].

Тотчас же по окончании высадки, около 10 часов вечера 25 марта контр-адмирал Хоменко со всей своей флотилией ушел, причем один отряд транспортов направился в Одессу, другой — в Николаев, третий — в Поти и четвертый — в Новороссийск или Керчь.

Миноносцы ближнего охранения были им отправлены еще ранее, около 4 часов пополудни.

Тогда же и главные силы флота ушли в Севастополь.

Так как охраны транспортов теперь не осталось никакой, то эльпидифоры и транспорты с людьми выжидали наступления полной темноты и после 10 часов вечера тронулись далее к району передовых позиций, двигаясь медленно и сопровождаемые командующим Кавказской армией на «Вел. Кн. Александре Михайловиче», вооруженном четырьмя орудиями, которому генерал Юденич приказал конвоировать транспорты с войсками.

Контр-адмирал Каськов решил остаться при генерале Юдениче и, таким образом, принял участие в десанте у Сюрмене[169].

На рассвете 26-го марта эльпидифоры и транспорты со 2-й Кубанской пластунской бригадой, в сопровождении командующего Кавказской армией на посыльном судне «Вел Кн. Александр Михайлович», подошли к Сюрмене и благополучно и быстро произвели высадку в районе самих позиций Приморского отряда недалеко от Сюрмене, у с. Хамуркан.

Уже при самом подходе к Сюрмене судов со 2-й Кубанской пластунской бригадой к этому пункту подошли 45 миноносцев, возвращенных с пути адмиралом Эбергардом, но как уже по существу не нужные вскоре были отпущены командующим Кавказской армией, который и сам, по окончании высадки, пошел в Батум[170].

Последние дни марта, пока двигалась сухопутным путем высаженная в Ризе 1-я Кубанская пластунская бригада, генерал Ляхов, выжидая подхода ее, с остальными войсками оставался на месте.

28-го марта утром к правому флангу наших войск, расположенных по правому берегу р. Карадере, к району с. Хамуркан подошел турецкий крейсер «Бреслау» в сопровождении одной или двух подводных лодок и жестоко обстрелял сотню 1-го Кубанского пластунского батальона, бывшую около этого селения. Сотня понесла значительные потери.

Одновременно с этим турки перешли в наступление и на сухопутье, но атака их была отбита.

К вечеру того же 28-го марта к с. Каркори, бывшему за левым флангом расположения Приморского отряда и впереди которого занимал позиции 19-й Туркестанский стр. полк, подошла 1-я Кубанская пластунская бригада генерала Гулыги, и со следующего дня генерал Ляхов начал необходимую для атаки противника перегруппировку войск отряда, с приходом пластунов увеличившуюся вдвое.

На правом фланге отряда были развернуты 2-я Кубанская пластунская бригада, 5-й Кавказский пограничный пеший полк и Сводный батальон полковника Татиева[171], под общей командой начальника 2-й Кубанской пластунской бригады генерал-майора Краснопевцева: при этом на самом крайнем правом фланге вдоль берега наступал 5-й Кавказский пограничный пеший полк.

Войска на левом фланге отряда составили левый боевой участок под командой начальника 1-й Кубанской пластунской бригады генерала Гулыги, и в него вошли 1-я Кубанская пластунская бригада, 19-й Туркестанский стр. полк[172] и 15-й и 17-й батальоны 3 Кубанской пластунской бригады; при этом на правом фланге участка сосредоточился 19-й Туркестанский стр. полк, который совместно со 2-м Кубанским пластунским батальоном был направлен для атаки тактического ключа позиции — сильно усиленной высоты Ахудаги; левее наступали батальоны 1-й Кубанской пластунской бригады в следующем порядке: 6, 5, 4, 3 и 1-й. Еще левее находился 17-й Кубанский пластунский батальон, а в резерве — 15-й батальон.

Вследствие того, что фронт главной массы Кавказской армии, продвинувшейся по овладении Эрзерумом до меридиана Ашкалы, находился значительно уступом позади, левый фланг Приморского отряда, при своем наступлении от г. Ризе, обнажался и мог подвергаться ударам во фланг и тыл со стороны турок, действовавших по южную сторону Понтийского Тавра; поэтому для обеспечения своего левого фланга при наступлении к Трапезунду генерал Ляхов выдвинул туда Михайловскую ополченскую бригаду генерала Слюсаренко, развернув ее фронтом на юг в сторону Понтийского Тавра и под прямым углом к фронту наступления всего Приморского отряда.

К 31-му марта была закончена перегруппировка и ознакомление вновь прибывших частей с позицией противника и подступами к ней, и на 1 -е апреля была назначена решительная атака турок.

Ко времени перехода в наступление Приморского отряда к району Хамурканаи Сюрмене подошли броненосцы «Ростислав» и «Св. Пантелеймон» с несколькими миноносцами[173], которые приняли участие в этом бою, содействуя артиллерийским огнем наступление крайнего правого фланга правого боевого участка, а именно 5-го Кавказского пограничного пешего полка, при его продвижении вдоль побережья.

Наиболее тяжелая задача предстояла левому боевому участку, где наносился главный удар.

Для облегчения атаки генерал Гулыга в ночь с 31-го марта на 1 -е апреля двинул вперед команды разведчиков и по одной сотне от каждого батальона с целью оттеснить сторожевое охранение противника от самой реки и облегчить переход остальных войск через нее.

Еще до рассвета разведчики, поддержанные передовыми сотнями, спустились к реке и начали под огнем противника переправляться через р. Карадере.

В районе наступления 2-го и 5-го батальонов 1-й Кубанской пластунской бригады оказались мосты; но мост, бывший на пути наступления 5-го Кубанского пластунского батальона, турки успели уничтожить, а при попытке турок взорвать мост, находившийся на пути наступления 2-го Кубанского пластунского батальона, сами подрывавшие мост турки погибли частью от произведенного ими взрыва, лишь слабо повредившего мост, частью от огня пластунов и стрелков.

3-й и 5-й Кубанские пластунские батальоны переправились по мостам, устроенным саперами из веревок.

С рассветом двинулись в атаку все части боевого участка генерала Гулыги, левым флангом совершая обход турецких позиций, и, несмотря на очень сильное сопротивление противника, опрокинув турок, быстро подошли, почти вплотную, к турецким окопам[174].

Уже около 8 час. 30 мин. утра части генерала Гулыги овладели высотой Келин-кая, а в 10 час. 45 мин. утра 19-й Туркестанский стр. полк совместно с 2-м Кубанским пластунским батальоном блестящим ударом в штыки выбил противника из сильно укрепленной высоты Ахудаги.

На правом фланге Приморского отряда части правого боевого участка генерала Краснопевцева оставались на месте до полудня, пока решался результат атаки и обход частей левого боевого участка, а затем производилась артиллерийская подготовка сухопутной и судовой артиллерии. С 11-ти часов дня начался интенсивный обстрел судовой артиллерии крупного калибра во фланг и тыл турок в прибрежном районе, а после полудня двинулись в атаку части правого боевого участка. Благодаря тому, что уже к 11-ти часам дня части левого боевого участка овладели позициями турок с тактическим ключом ее и стали угрожать со стороны гор левому флангу турецкого расположения, а также под влиянием эффекта прекрасной стрельбы крупнокалиберной судовой артиллерии в прибрежном районе, турки перед фронтом правого боевого участка генерала Краснопевцева быстро сдали свои позиции и начали отступать.