Ратри молчала. Она была поглощена пламенем своих чувств. Совместивших негодование, презрение, удивление изворотливостью его ума и совсем слабенькое влечение к этому человеку. Она была подавлена вероломством отвергнувшего её чувства юноши. Зачем он всё это говорил? Зачем он сейчас боролся за неё?

Индра и сам не знал. Юноша вдруг почувствовал себя охотником. Нет, не на данавов. Он впервые почувствовал себя охотником за девичьей душой. Он вдруг понял, как упоительна может быть эта охота. Что это такое, когда в одно мгновение своей волей и лицедейством поворачиваешь траурную скорбь любовной трагедии в половодье самой восторженной из всех человеческих чувств. Или вытягиваешь из скучного душевного успокоения друг другом пару-другую взаимных угнетении. Чтобы снова испытать потрясения души. Расшевелить её мукой. И только с равнодушием ничего нельзя сделать. Равнодушие бесконфликтно и бесчувственно.

Ратри подумала, что, если она сейчас развернётся и уйдёт, это будет её полным поражением. Ещё большим, чем его невнимание. Это будет её духовным поражением, поскольку лицемерные нравоучения Индры останутся принятыми ею. Чего быть не могло.

Девушка повернула голову и уже открыла рот, давая волю стремнине своего сарказма, но внезапно встретилась с губами юноши, коварно поджидавшими её порыв.

– Ну что ты мне хочешь сказать? То, что я неправ, да? – прошептал Индра ей в лицо. – Покажи это по-другому. И я соглашусь с тобой.

– Плут, хвастун!

– Да, – говорил молодой человек, затягивая её в негу своего обольщения.

– Кроме глупых мужланских подвигов, ты ни на что не способен.

– Да.

Девушка толкнула Индру в грудь. Не очень убедительно для её праведного гнева:

– Ух как я тебя ненавижу!

– Это пройдёт.

– Как ты смеешь ко мне прикасаться?!

– Должен же кто-то из нас начать первым. От тебя ведь не дождёшься первого шага… Ну а если серьёзно: понимаешь, я подумал, что Диводас с твоей помощью хочет меня удержать в своём доме.

Девушка смотрела в глаза Индры, не зная верить ему или нет. Индра победил. Она поверила.

– Как жаль, что в вашей деревне негде скрыться.

– Пойдём, – тихо сказала Ратри, потянув юношу за перевязь плаща.

Они обошли дом Диводаса, чем-то похожий на него самого, и углубились в самую гущу сада, что обнимал стены другого дома, чуть поменьше и поприземистее. Обиталище диводасовых детей. Напоминавшее казарму молодых марутов. Только со стенами. Дети ещё не спали, и из дома в сад неслись их весёлые голоса.

Ратри осторожно ступила на тяжёлую ветку, провисшую над самой землёй, потом на другую, почти добралась до крыши, обернулась и поманила Индру взглядом.

– Видишь, здесь лежат толстые, связанные жерди? Шагай только по ним. Да смотри не оступись, кровля чахлая, – провалишься прямо на головы моих братьев.

Она легко перенеслась с ветки на крышу, всколыхнув дряблую провись ветвей. Индра последовал за ней.

На крыше было широко и просторно. Будто на плоском ступище скалы. Мутное небо висело над головами влюблённых.

– Жаль, что нет звёзд, – сказала Ратри, усаживаясь на ходкие жерди. Летом здесь такое высокое небо. Если долго смотреть вповалку, растянувшись на какой-нибудь мягкой шерстинке, да невторопях, чтоб никто не звал, чтоб все о тебе позабыли, то против этого неба всё кажется таким мелким и пустячным, что и думать не хочется. О всяких неприятностях. Сама лежишь, смотришь, и кажется – звёзды летят и ты будто за ними.

Индра расстелил жух, и Ратри уселась, подобрав под себя ноги.

– А я видел другое небо. Всё заставленное горами.

– Далеко отсюда твой дом?

– У меня больше нет дома.

– У человека должен быть дом. Обязательно.

Индра сел рядом и обнял девушку за плечи.

– Почему же обязательно? – спросил он. – А если нам придётся искать другую землю для расселения? Долго идти? Может, мы в пути состаримся, какой уж тут дом?

– Человек, у которого нет дома, душою неприкаян.

– Откуда ты знаешь?

– Видела таких. Вот хотя бы тебя взять.

– И что я?

– Куда тебя судьба ведёт? Где твоё место на этой земле?

– Не знаю.

– Вот видишь, – вздохнула девушка. – Каждая дорога должна кончаться домом. Иначе жизнь лишена смысла.

– Ты говоришь, как перезревшая матрия. Насмотревшись на веку всякого.

Ратри прикоснулась щекой к его плечу:

– Может быть, ты сам того не ведая уже на пути к своей вершине.

– А впереди меня идёт слава, как сегодня сказал твой отец.

– Если так, то тебе лучше не отставать от неё.

– Это я тоже сегодня уже слышал.

– А он сказал, куда тебе следует идти?

– Нет. Твой отец хочет убедиться, что я сам сделаю правильный выбор.

– В таком случае ступай к бхригам – не ошибёшься.

– К бхригам?

– Да, это всего в одном дне пути отсюда. На закат.

Индра догадался, почему Ратри указала ему на деревню жрецов огня, затворников– бхригов. У них он пробыл бы до весны, не меньше. Близко от Ратри и не на виду у сиддхов.

– Чем они так привлекательны?

– Бхриги посвящены в великие тайны. Только, в отличие от нас, не спешат со своими тайнами расставаться. Но если ты добьёшься расположения бхригов, можешь смело поворачивать в Амаравати. Следующим твоим завоеванием станет уже город всех племён.

Индра задумался.

– Пусть будут бхриги. И хватит об этом. Это наш последний вечер, а мы тратим время на пустые разговоры.

– Последний?

– Разве я не сказал тебе, что ухожу?

– Сказал, – прошептала девушка, медленно погружаясь в негу их телесного соприкосновения. В Ратри ещё что-то восставало против того, что сейчас должно было произойти. Не Индра был тому виной, а его скорое исчезновение, ниспровергавшее логику их сближения. Прорыв к этой близости. Для Ратри их соитие являлось священным действием, многообязывающим ко всему дальнейшему. Самой высшей точкой человеческого сближения было для девушки то, к чему они сейчас подходили. Уход Индры превращал это достижение в иллюзию.

С другой стороны, ни на какие серьёзные воплощения в деревне сиддхов их любовь претендовать не могла. Индра здесь был чужим, не посвящённым по обряду, хотя и представителем высшего сословия. Потому его удаление шло только на руку дочери вождя. Чтобы не создавать конфликт вокруг их взаимной симпатии.

Ратри сдалась и на этот раз, решив пустить всё по велению сердца. Индра победил. Правда, его победа обязывала юношу действовать дальше. Наступательно и умело. Но что следовало делать теперь, он знал не очень уверенно, поскольку никогда ещё не оказывался в подобных ситуациях.

Лёгкое тело Ратри ожило в его руках. Оно пульсировало, то цепенея в испуганном напряжении её воли, то вдруг вырываясь из этого плена неудержимой, мечущейся нежностью. Руки влюблённых порывисто сплетались и снова теряли друг друга на их беспокойных телах.

Измучив себя этим бесцельным метанием страсти, Индра начал осознавать горестную реальность своего провала. Дело спасла Ратри. Немного успокоившись и окутав юношу тёплым бархатом нежности.

Они смотрели в низкое зимнее небо, размазанное неровными слоями по бескрайним вселенским просторам.

– Жаль, что нет звёзд, – тихо сказал Индра.

Ратри провела ладонью по его щеке.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать? Есть такая сторона человеческих отношений, где мужчине совершенно не обязательно быть первому. Не нужно принимать её как задачу во что бы то ни стало подавить женщину своей силой или властью над ней. Куда больший толк будет при боевом равенстве сил, – улыбнулась девушка.

– Ты не можешь обойтись без нравоучений. Даже сейчас.

– Ну вот. Ты зря обиделся, это вовсе не нравоучение. Просто откровение.

– Откровение более опытного бойца?

– Откровение женских истин, передаваемых из поколения в поколение.

–Да?

– Представь себе. Это серьёзно. Это более серьёзно, чем вам, мужчинам, кажется. Вы становитесь мужчинами тогда, когда готовы это сделать, но только женщина знает, как это нужно сделать.