Сергей наклонился ко мне, посмотрел в глаза. Его дыхание коснулось моей кожи.

— Я тебя хочу! Ты же чувствуешь. Еще чуть-чуть, я тебя трахну прямо здесь. Поэтому предлагаю тебе бросить изображать оскорбленную добродетель и пойти познакомить меня с сыном. А потом, уложив детей спать, ночью хорошенько меня удовлетворить. И я, возможно, подобрею. И не стану отбирать у тебя ребенка. Но с работы ты все равно уйдешь. И если ты меня сейчас не услышишь, то я тебе гарантирую, что ты не только вылетишь с работы, а еще и сядешь. И сына своего я заберу. А где окажется тогда твоя дочь?

Я смотрела на него и не верила своим глазам. Невозможно быть таким! Но не сомневалась, что он попытается сделать все, что пообещал.

Однако стать бесправной овцой, которая сосет по щелчку пальцев? Да пошел он!

И тут жизнь делает свой выбор за меня.

Сзади раздается расслабленное:

— Сергей Владимирович, а Вы что здесь забыли?

Давлатов повернул голову. Ура, Лекс!

— Дина, иди домой к детям.

Давлатов демонстративно поднял руки и выпустил меня.

— Я так понял, это ответ. Ты пожалеешь, кукла.

Я ушла домой. Дальше мужчины разберутся без меня.

Сергей.

Итак день — полное дерьмо. Теперь еще этот нарисовался.

— Какого х*я, Алексей Степанович, Вы лезете не в свое дело?

Он внимательно меня изучает. Потом начал говорить. Говорил спокойно и по существу.

— Я не знаю, что произошло между Вами и Диной. Но я знаю, что случилось потом. И то, как Вы теперь ведете себя по отношению к ней, просто несправедливо. То, что она жива — это чудо. То, что Матвей родился — это еще одно чудо. А чудеса в жизни — большая редкость. Предлагаю Вам над этим подумать.

Потом Зотов развернулся и ушел.

А я чувствую себя второй раз за этот вечер нашкодившим котом, которого ткнули носом в его же лужу. Поганое ощущение.

Меня опять обломали с сексом, прочитали нотацию и оставили в углу на горохе думать о своем поведении.

Я вернулся домой, потом пошел с Воропаевым в зал, где мы опробовали друг на друге все известные нам удары. Выпустив пар, я позвонил своему другу Грише и назначил встречу в закрытом клубе завтра вечером.

Жизнь та еще сука и любит, когда ее имеют. А я не люблю, когда имеют меня.

Дина.

Кто может выиграть войну? Самый сильный? Самый смелый? Самый быстрый? Самый хитрый? Кто этот победитель по жизни?

Через 10 дней отпуск закончился, и я вышла на работу. Каверских уже нет в кабинете руководителя. Его перевели в Питер на равнозначную должность пять дней назад. Он мне больше не звонил. Я поняла это так, что каждый сам за себя. Но я не в обиде. Я рада хотя бы тому, что он не пострадал.

Лекса отправили в международную командировку.

Люди начали дистанцироваться от меня, как бы в ожидании природного бедствия. Мне все равно. Я знавала времена и похуже. Я уверена в одном — победа, в конце концов, за тем, кто умеет думать.

Сергей больше не звонил и не приезжал.

У меня на столе несколько новых дел. Стоит ли ими заниматься? Или пойти уже писать заявление на увольнение?

Ситуация трехгодичной давности повторяется. И опять из-за мужчины. Только теперь у меня двое детей и более дорогая квартира в ипотеке. Следовательно, мне нужен более высокий доход. А может на фиг эту Россию?

Мне пришло предложение на электронку от синьора Мануэля Переса, с которым я познакомилась восемь месяцев назад в Испании. Там мы в рамках оказания правовой помощи расследовали дело о похищенных пяти девочках, причем двух из них мне удалось найти живыми, а потом испанцы по полученным мною сведениям задержали какую-то сбрендившую идиотку, которая принесением человеческих жертв пыталась очистить мир от скверны. Синьор Перес тогда был очень впечатлен моей работой и настойчиво звал меня перебраться в солнечную Испанию. А я отказалась. И зря. Может, так я и Давлатов больше никогда бы не встретились.

Сейчас синьор Перес тоже обрадовался моему заинтересованному ответу на его сообщение и пообещал выслать мне в ближайшее время условия, на которых они примут меня на работу. Интересно, сможет ли Давлатов достать меня в другой стране?

Первый рабочий день закончился. Меня не арестовали ни за получение взятки, ни за хранение наркотиков, ни за убийство, ни за террористическую деятельность. Я уже морально готова ко всему.

Но, если мне повезет, я, возможно, успею сбежать.

Я закрыла кабинет, сдала его под охрану, вышла из здания, села в машину. Хочу домой, к детям. Пока ехала, мне позвонила Еленка и попросила купить торт. Я не хотела заходить в большой магазин, набрала в поисковике «кондитерская» и нашла такую поблизости от моего местонахождения. Подъехав, припарковала машину на тихой улочке. Уже стемнело. Вылезла из автомобиля, закрыла его, перешла на другую сторону улицы, подошла ко входу в кондитерскую. Взглядом зацепила синюю Порше Панамера, мимо которой мне надо пройти.

Вдруг дверь автомобиля открылась, и передо мной появился Давлатов. Не успела среагировать, как он забросил меня в Панамеру, сел на водительское место и заблокировал двери.

— Немедленно открой, — потребовала я, но он мне даже не ответил.

Завел двигатель и разогнал машину до возможного максимума. Хочется зажмуриться, но не делаю этого. Он вывез меня за город. Какой-то лесочек. Конец мая. Одуряющий запах поздней весны.

Сергей вышел из автомобиля, подошел к пассажирской двери, распахнул ее резким движением и прорычал:

— Выходи.

Я осталась сидеть, тогда он за руку выдернул меня из автомобиля.

Подтолкнул меня к капоту, также резко усадил на него.

— Помнишь Аспида? — спросил холодно.

Да, я помню этого утырка. 20 изнасилованных и задушенных молодых мальчишек от 16 до 18 лет.

Но вслух ничего не ответила. А он тем временем продолжил:

— И он тебя помнит. И нет — он не в тюрьме. А твоя дочь сейчас возвращается с тренировки, идет по улице и не знает, что может случиться с маленькими девочками, которые поздно возвращаются домой одни. А следом за ней идет плохой дядя Аспид. Ты догадываешься, что может случиться?

Мне захотелось закричать, что это неправда. Но вот его глаза… Он не врал.

Между тем Сергей помолчав, добавил:

— А за Аспидом идет Анатолий Воропаев. И чтобы все закончилось хорошо, мне нужно только позвонить.

— Так мне звонить?

Чтобы он сейчас не захотел, я сделаю все, потому что знаю, что случится с моим ребенком. Поэтому попыталась выговорить краткое "да", но губы не слушались, во рту все пересохло и из меня вырвался лишь какой-то хрип.

А он все безжалостно требовал ответа:

— Что, я не слышу?

Наконец мне удалось произнести:

— Да.

Он, правда, берет в руку телефон и звонит:

— Толя, проследи, чтобы девочка без приключений добралась домой.

Потом обратился ко мне:

— Раздевайся.

Я не могла не послушаться. Вдруг с Еленкой что-то случится? Что-то страшное и непоправимое.

Поэтому слезла с капота, сняла плащ, стянула через голову легкую водолазку, расстегнула и сняла лифчик, потом юбку, колготки и трусы. Даже не обратила внимания, куда побросала вещи.

Сергей внимательно наблюдал за мной.

— Ложись спиной на капот, ноги согни в коленях и разведи в стороны.

Я сделала, как он говорит. Он поправил мое тело, двигая его к краю капота. Металл холодный. Мне неприятно так лежать.

— Руки положи на грудь, сожми их.

Выполнила и это. Внутри все заныло от предвкушения.

Он смотрел на меня, я смотрела на него. Источник света — включенные фары автомобиля. Он расстегнул ремень, пуговицу брюк, ширинку, стянул брюки и трусы, выпуская на свободу торчащий член. Действовал, не торопясь. Потом руками схватил меня за бедра, дернул на себя, рукой направил член в мою дырку, затем первый бешеный толчок, от которого я выгнулась дугой и вскрикнула. А он выдыхнул сквозь стиснутые зубы со свистом воздух, вывел член почти до конца и снова вогнал его внутрь меня со шлепком мошонки о мою промежность. И так бессчетное количество раз, царапая мою спину о металл машины, одной рукой удерживая меня за бедра, второй сминая мои груди по очереди до боли, а потом выкручивая соски, заставляю мое тело снова и снова выгибаться дугой.