При этом на жестких толчках он говорил:

— Не будет никакой Испании.

— Не будет других мужиков.

— Твое место подо мной.

— И ты научишься меня слушаться.

— Ты сама этого хочешь.

Меня закрутили волны оргазма, а он всё наращивал темп. Потом и он кончил, вытащив член из меня и залив весь лобок спермой.

Я сама себе противна. Он мне ненавистен. Но как же секс с ним — это сладко. Я хотела еще.

Сергей за руки притянул меня к себе. Он начал меня целовать, делал это долго. Потом прекратил, ухмыльнулся и спросил:

— Ты ведь никому после меня не давала?

— Нет.

— Вот и умница. Если я узнаю про другого мужика, я его убью, да и тебя, скорее всего, тоже. Не доводи меня.

Он обнял меня и так некоторое время стоял. Потом, когда я уже ощутила, что его член начал снова твердеть, сказал:

— Я бы конечно мог тебя драть здесь всю ночь, но сейчас мы поедем к тебе. Ты скажешь Матвею, что я его папа.

Сергей поправил на себе одежду, принес из машины влажные салфетки. Сначала помог мне вытереться, потом одеться.

— Поехали.

Мы доехали до моего дома. У подъезда, остановившись, Сергей положил руку мне на ногу, провел ей до лобка и по-хозяйски его чуть сжал.

— Дина, я хочу, чтобы ты меня послушала. Сейчас все нормально. Аспида схватили и отправили назад. Детям ничего не угрожает. Но я хочу, чтобы ты понимала, не надо меня так бесить. У нас с тобой все может быть в порядке. Нет ничего постыдного в том, что ты меня хочешь. Что тебе хорошо, когда я тебя трахаю. Так и должно быть. И я не хочу, чтобы ты придумывала разную ерунду. Лучше просто спросить.

После этого, забрал с заднего сиденья какие-то пакеты, взял меня за руку, и мы пошли вместе в квартиру

В квартире "хозяина мира" ждало разочарование. Матвей уже спит.

Еленка на кухне захлопала длинными ресницами и долго переводила взгляд с меня на Давлатова и обратно.

Он ее тоже разглядывал.

Еленке нужны разъяснения, поэтому Давлатову прилетело в лоб:

— И надолго Вы к нам?

Она всегда говорит то, что думает, и не любит притворяться.

— Нет, — ответил он ей односложно.

— Это хорошо, а то я уже испугалась, что Вы разорились.

Сергей смотрел на Еленку заинтересованно, но так, как смотрят на диковинное блюдо по принципу — "как же это съесть".

— Нет, потому что завтра вы переезжаете ко мне.

Сообщив эту новость, от которой я подвисла, а Лена осталась стоять, открыв рот, Сергей ушел в комнату Матвея. Что там делал? Просто сидел в кресле и наблюдал за спящим мальчиком. Может, у монстров тоже есть чувства?

Еленка возмущенно спросила:

— Мама, какой переезд?

Ответила честно:

— Не знаю, но я с ним поговорю.

Она покачала головой:

— То ли я сошла с ума, то ли мир сошел с ума. Пойду я лучше спать. Утро вечера мудренее.

И ушла к себе в комнату. Я посмотрела ей вслед. Очень умная девочка.

Я тоже ушла к себе. Сергея не трогала. Сходила в душ, переоделась в пижаму, легла в кровать, но сон не приходил.

Вместо него явился Давлатов. Разделся догола, лег в постель. Он практически возбужден.

— Сними это, — то ли попросил, то ли приказал, имея в виду пижаму.

Смысла спорить я не видела. Стянула одежду, сбрасила ее с кровати

— Давай раком.

Секунду спустя я уже стояла на коленях задом к нему с опорой на локти. Ткань постельного белья царапала соски, возбуждая меня еще сильнее. Вход во влагалище пульсирует, внутри все сжимается, ожидая очередного вторжения. Он пристроился сзади, водя головкой члена от ануса до влагалища. А потом заполнил меня собой, делая это медленно, растягивая меня под себя. Держал меня обеими руками за бедра и начал долбить. Только проговорил:

— Если будет больно, скажи.

Какой он твердый и большой! Я могла лишь стонать через крепко стиснутые зубы, чтобы не разбудить детей. Сергей двигался во мне неистово. Временами действительно больно, но я молчала.

В этот раз он кончил в меня. Я на его последних движениях, когда он начал рукой тереть клитор, рассыпалась на осколки. Потом он растянулся на кровати, прижав меня к себе.

— Завтра ты напишешь заявление об увольнении. Так что можешь утром на работу не торопиться. После собираешь вещи и переезжаешь ко мне.

Я… Мне сейчас важен всего лишь честный ответ на один вопрос.

— Аспид… Ты реально его вытащил из тюрьмы, чтобы меня напугать?

В ответ раздалось:

— Да.

Как же так можно? Выпуталась из его рук, приподнялась на руке и посмотрела ему в лицо. Силилась понять и не могла.

— Сережа, ты понимаешь, ЧТО ты делаешь? А если бы… Нет, не так… Ты хоть знаешь, что такое этот человек?! Одна ошибка твоих людей и Лена бы пострадала. И ему было плевать, что с ним сделают потом.

Но у него своя правда. Впрочем, как и всегда.

— Зато ты перестала ломаться, — стал глумиться он надо мной, однако уже через секунду серьезно добавил, — Не смей больше вытворять свои фокусы, Динка. Я тут понял, что из-за тебя я способен на действительно страшные вещи.

Мне захотелось огреть его чем-то тяжелым по башке, чтобы с него уже свалилась эта гребаная корона "хозяина мира". Но ничего подходящего под рукой не было. Он попытался уложить меня на место, откуда я только что выбралась. Отпихнула его и напялила пижаму под его удивленным взглядом.

— Может, не надо? Я не уверен, что я уже всё.

Не отвечая, нашла на полу его трусы, бросила ему:

— Надень. Или, если Матвей ночью придет, ты двухлетнему ребенку будешь объяснять, откуда дети берутся.

Он хмыкнул, но боксеры натянул.

Его слова про Аспида сформировали мое решение. Нельзя в очередной раз позволить ему прогнуть себя. Иначе, эта его модель поведения рано или поздно доведет до беды.

Дина.

На следующее утро меня разбудила маленькая ладошка, которая трясла меня за плечо:

— Кто это? — малыш говорит шепотом, в его серых глазенках плещется удивление.

Да, маленький, мне тоже странно, но это не надолго.

Ответила, как есть:

— Это твой папа.

Ребенок еще слишком мал. Про отца я ему ничего не рассказывала, а он не спрашивал. Ну, нет и нет. Мама есть, сестра есть, няня есть, дядя Лёся есть, а что такой за зверь — папа, да кто его знает.

Сергей проснулся, сфокусировался сначала на мне, потом на ребенке.

— Привет.

Матвей не торопится радоваться непонятно чему. А может, его смутило то, что Сергей разлегся в моей кровати.

— Знакомиться будем?

Матвей заинтересованно его разглядывает:

— А ты иглать со мной будесь?

— Буду.

Потом Сергей обратился ко мне:

— Дина, брюки дай.

Я не спросила, зачем они ему так срочно понадобились. Это и так понятно, когда с него чуть сползло одеяло, — по внушительной выпуклости в трусах. Закатываю глаза к потолку, но подаю ему брюки. А он еще трусы вчера одевать не хотел. Хорош бы он сейчас был голый и со стоящим членом.

Мы завтракаем, собираемся каждый по своим делам. Сменную одежду Сереже привез Воропаев. Он потоптался в прихожей какое-то время. Поглядел то на меня, то на биг-босса. Наверное, удивляется, как мы друг друга не переубивали.

— Так я в школу, — выдала Еленка, — Если за это время у нас появится другое место жительства, не забудьте предупредить ребенка.

Пронеслась ураганом мимо Воропаева, который с грустью посмотрел на закрывшуюся за ней дверь и спросил:

— А она всегда такая?

Мне нечем его успокоить:

— Сейчас это был самый приемлемый вариант поведения.

Сергей не удержался от ехидного вопроса:

— А неприемлемый это какой? Хлороформ и наручники?

Пожала плечами:

— Возможны разные варианты.

Он задумчиво протянул:

— Какая хорошая девочка.

Меня удивило, как он общается с Матвеем. Дружелюбно, стараясь расположить ребенка к себе. Он умеет быть нормальным?