— …и вот, пока я ждал доктора Паркса — он ведь считал, что Филипп нисколько не заболел и поэтому я, вероятно, смогу провести занятия, — я начал перебирать и перелистывать книги, которых, судя по всему, давно уже не брали в руки. И в одной я нашел большую газетную вырезку.

Он замолчал.

— И долго она там пролежала? — спросила Элен, чтобы его подтолкнуть.

— Господи, откуда мне знать? Хотя нет, отвечу. Странно, что ты об этом спросила. Пролежала она, должно быть, не один день, потому что в книге на каждой из двух страниц успела образоваться вмятинка. Все равно не пойму, почему ты об этом спросила.

— Я и сама не знаю. Но о чем в ней хотя бы шла речь?

— Видишь ли, это не так-то просто объяснить. Прогляди-ка еще раз отчет в газете за нынешнюю неделю и скажи — что тебя больше всего в нем поражает? Я имею в виду обстоятельства смерти Филиппа.

— Не пойму, к чему ты клонишь, — ответила Элен, поморщив лоб от желания помочь Эдварду. — Дай подумаю. Значит, так: он умер от растительного яда, который можно найти в саду. Правда, никто не знает, каким образом мальчик его наглотался; непонятно, как такое вообще могло случиться. И все-таки это, должно быть, несчастный случай, ведь…

— Что «ведь»?

— А то, что никто не знал, что эта пыльца ядовитая. Поэтому никто и не мог нарочно ее использовать. Врачи и те не знали, а знаменитый эксперт сказал, что случаи такого отравления практически не встречаются.

— Это-то и плохо. Кто-то знал — и не поленился вырезать из газеты материал со сведениями о количестве пыльцы, сезоне цветения плюща и всем прочем. По-моему, в этой вырезке говорится об одном из тех редких случаев, про которые упоминал эксперт. Материал появился с год назад в местной газете, что выходит в Восточном Эссексе. Газету с подобным материалом никто не станет покупать или хранить просто так. Это был отчет о дознании в связи со смертью девочки одиннадцати лет. А умерла она как раз от отравления пыльцой плюща. В отчете историю расписали со всеми подробностями — в точности как с беднягой Филиппом. И те же симптомы, один к одному. Только в тот раз знали, как девочка отравилась, это действительно был несчастный случай.

— Ой! — произнесла Элен, побледнев, но ничего не добавила.

Эдвард продолжал:

— Как видишь, кто-то прекрасно знал, что именно происходит. Знал и молчал, предоставив старику Парксу молоть чепуху. И еще, понимаешь, никто и представления не имеет, как это Филипп случайно наглотался пыльцы. Не так уж это легко. Стол в столовой стоит далеко от окна, ветром ее никак бы не занесло, она вообще не могла попасть в комнату. Но кто-то мог накормить ею мальчика. И кто-то долго хранил эту вырезку, не знаю, с какой целью.

— Но зачем кому-то понадобилось убивать несчастного Филиппа?

— Не представляю, — развел руками Эдвард. — По-моему, в семье водятся деньги.

Элен страшно расстроилась.

— Ты влип, — сказала она, — но, конечно, придется идти признаваться. — Она немного подумала и, заметив, как он приуныл, добавила: — Хочешь, пойдем вместе?

Он хотел, и еще как, однако согласиться означало бы для него уронить собственное достоинство.

— Брось ты, — ответил он. — Не хватало еще, чтоб меня привели за ручку. Но я не знаю, как действовать. Не могу же я остановить первого попавшегося полисмена и сказать: «Эй вы!» Может, поехать в Эксетер и там обратиться к лорду-наместнику?[58]

— Не к лорду-наместнику, глупенький; к начальнику полиции. Я бы на твоем месте отправилась в ближайший город, то есть в Рэкхемптон, и обратилась бы к тамошнему начальнику. А есть еще сержант Ноулз… Кстати, он присутствовал на дознании. Почему бы не обратиться прямо к нему?

На том и остановились. Однако сержант Ноулз, выслушав всего несколько фраз, решил, что тут требуются чины повыше. Он отвез Эдварда Гиллингема к начальнику полиции мистеру Куперу Уиллсу, который, как ни странно, не был ни отставным военным, ни краснорожим грубияном, ни тупицей. Он поступил на службу тридцать пять лет тому назад с намерением стать профессиональным полицейским; он уверенно шел на повышение и на свой нынешний пост был назначен соответствующим комитетом, который исходил из двух посылок, не подозревая о том, что обе давно устарели. Комитет полагал, что полицию графства должен возглавлять опытный работник и что способных государственных служащих следует поощрять, выдвигая на посты по специальности. В кабинете у мистера Купера Уиллса находился инспектор Холли, его вероятный преемник; оба оказали Гиллингему радушный прием. Они ни единым намеком не выразили удивления по поводу его чрезмерной любознательности, напротив, похвалили за гражданское мужество. Через минуту от его скованности не осталось и следа.

Из всех вопросов, что они ему задавали, лишь один заслуживает внимания:

— Как вам кажется, мистер Гиллингем, вы бы смогли найти книгу, в которой обнаружили вырезку?

— Думаю, смог бы, хотя не поручусь на все сто процентов. Большой том в синем переплете с названием что-то вроде «Прогулки по стародавнему Девонширу»; я помню, где она стоит на полке. Если бы я снова там оказался, то скорее всего нашел бы.

— Спасибо. Вы нам очень помогли, мистер Гиллингем. Мне требуется основательно поразмыслить над вашим сообщением. Возможно, понадобится еще раз с вами связаться, но я знаю, где вас найти.

Мистер Купел Уиллс пожал ему на прощанье руку.

— Ну что? — спросил мистер Купер Уиллс и посмотрел на инспектора. — Вы поверили молодому человеку?

Инспектор, мужчина лет за пятьдесят с проседью, скрестил длинные костлявые ноги и беззвучно присвистнул.

— Поверил, сэр. С какой стати ему придумывать такую замысловатую историю? О том случае знало очень мало людей. Я сам не знал, пока не рассказал доктор Ламмас. Боюсь, юноша и в самом деле видел вырезку. К тому же был готов показать нам, где она спрятана. Думаю, она и сейчас там. Или нет?

— Но если все так и есть, какие из этого выводы? Простое совпадение?

— Мне, сэр, такие совпадения не по вкусу.

— Естественно. Но предстоит еще многое выяснить. Прежде всего следует проверить факты. Сержанту нетрудно туда отправиться, скажем, о чем-то спросить, а заодно выяснить насчет вырезки. По-моему, картина смерти по-прежнему довольно неясная; не будет ничего странного в том, если мы сообщим миссис ван Бир, что хотели бы еще кое-что уточнить. Под каким предлогом он приведет с собой мистера Гиллингема — вопрос посложнее. Надо что-нибудь придумать. Но, допустим, придумали и сержант Ноулз обнаружил вырезку — далеко мы ушли?

— Не очень, — согласился инспектор, покачав головой.

Мистер Купер Уиллс продолжал развивать свою мысль:

— Перед нами все те же трудности. Прежде всего, мы совершенно не представляем, каким образом можно было дать мальчику ад. Судя по всему, он ничего не ел, разве что за ленчем. В тухлом мясе нет хедерина, салат был вымыт. Пусть мы докажем, что кто-то знал про ядовитые свойства пыльцы плюща и держал руководство к отравлению под рукой, — не вижу, как можно это использовать.

Сержант Ноулз кашлянул, давая понять, что хотел бы вступить в обсуждение.

— Говорите, Ноулз, дельный совет нам сейчас очень кстати.

— Спасибо, сэр. Тут, мне кажется, все не так просто. Было и время, и возможность чего-нибудь подмешать в салат. На ленч не подавали горячего, и когда я по долгу службы расспрашивал миссис Родд, экономку, то выяснил, что она поставила блюда на стол за добрых полчаса до ленча. Кто угодно мог что угодно подсыпать в салат. Опять же Ада, тамошняя прислуга, говорила после дознания одной девушке, мне знакомой, — вид у сержанта был при этом сурово-бесстрастный, — что миссис Родд вылезла давать показания, не дождавшись своей очереди, и что она, Ада, когда ей велели выбросить салат, обратила внимание — многовато в приправе грязи. Но перечить миссис Родд, когда на нее находит, — мертвое дело, тут лучше сразу с ней согласиться и замолчать. И еще Ада добавила, что видела своими глазами, как миссис Родд мыла салат, так, может, она ошиблась насчет приправы.