Пруденс чувствовала, что становится бесстыдным, распутным существом, бьющимся в агонии страсти. Она зарылась лицом в его волосы и простонала:

– Пожалуйста, о, пожалуйста, Себастьян!

Он перестал ее ласкать, совсем перестал, и девушка подумала, что сейчас умрет.

– Чего ты хочешь, Пруденс? – хрипло спросил Себастьян. – Скажи это.

Он знал, что поступает грубо и жестоко, но не хотел щадить ее. Слишком долго он ждал этого признания.

Голос Пруденс сорвался.

– Я хочу тебя.

Легким движением пальцев Себастьян подтолкнул девушку к пропасти экстаза. Он приподнялся над ней, готовый погрузиться в ее влажное тепло, но на мгновение заколебался, понимая, что вот-вот узнает ответ на вопрос, который мучил его с тех пор, как он увидел ее, обнимающуюся с незнакомцем на улице Эдинбурга. Был ли у Пруденс другой мужчина? И если был, достаточно ли он, Себастьян, любит ее, чтобы дать своей страсти к ней взять верх над его жгучей ревностью?

Он закрыл глаза и проник в ее шелковистые глубины. Теплая роса ее тела облегчала его продвижение до тех пор, пока он не столкнулся с препятствием – наследием девственности. Себастьян судорожно вздохнул сквозь стиснутые зубы и проник в ее бархатное тепло на всю длину своей пульсирующей плоти, разрывая на своем пути все преграды.

Стон удовлетворения вырвался из его груди. Другой мужчина может дарить ей бриллианты и жемчуга, но была одна вещь, которую лишь Себастьян Керр мог ей подарить.

Ногти девушки вонзились ему в спину. Он открыл глаза и увидел, что ее щеки мокры от слез.

Себастьян вытер их кончиками пальцев, стыдясь того, что ее боль доставляет ему такое ликование. Он поймал зубами и нежно сжал припухшую нижнюю губу Пруденс.

– Прости. Я должен был предупредить тебя, – сказал он неровным голосом.

– Нет необходимости. У папы были книги по анатомии.

– И что же они рекомендовали, чтобы облегчить боль?

Себастьян замер на ней, изо всех сил пытаясь сдержать движения, в то время как ответ таился в страстном слиянии их тел.

Глаза Пруденс прояснились.

– Практика?

Он издал возглас изумления, когда она вскинула бедра ему навстречу. Его голос сорвался на октаву выше.

– Я начинаю любить папу все больше с каждой минутой.

Себастьян приподнял ягодицы, почти выйдя из нее, затем вновь погрузился в глубины трепещущего под ним тела.

Пруденс закрыла глаза, отдаваясь во власть этого сладострастного восторга. Она жадно целовала его шею, слизывая языком, как живительный нектар, капельки испарины. Ее постанывания и тихие, бессвязные мольбы сливались с его гортанными стонами.

Пруденс никогда не представляла себе ничего подобного. Она отдавала и, в то же время, сама получала бесценный дар. Себастьян резко двигался на ней, языком лаская глубины ее рта, подстраиваясь к ритму своего тела. Волны наслаждения накатывали на нее, вздымая все выше и выше на вершины блаженства. Она ахнула, исходя истомой в его умелых руках. И когда Себастьян, достигнув вершины, изошел на ней в конвульсиях страсти, Пруденс инстинктивно изогнулась ему навстречу и крепко обвила его тело руками и яогами, чувствуя, как заполняются все пустоты внутри нее и рядом с ней.

Отчаянный рев ворвался в освещенную неярким светом фонаря крошечную пещеру.

Себастьян проснулся, с ругательством откатился от Пруденс, накинув на нее одеяло, и поднял фонарь, освещая непрошеных гостей.

Пруденс села на колени, укутавшись в одеяло до самых глаз. Без ощущения рядом с собой тепла тела Себастьяна девушка чувствовала себя обнаженной.

Всклокоченные волосы Тайни обрамляли его голову светящимся ореолом, делая его похожим на божество северных лесов.

Из-за плеча Тайни показался Джейми, его глаза были закрыты рукой. Он застонал.

– Мы ведь не слишком поздно, а? Скажи, что мы не слишком поздно.

Джейми боязливо глянул сквозь пальцы и увидел огромные испуганные глаза и растрепанные волосы Пруденс над потертым краем одеяла.

– Похоже, она в целости, да?

– Больше, чем будешь ты, когда я до тебя доберусь, – прорычал Себастьян, оборачивая другое одеяло вокруг своей талии.

– Тебе следует кое-что узнать, парень, – гневно пророкотал Тайни.

Сердце Пруденс тоскливо сжалось.

Себастьян встал на колени у самого края тюфяка, сердито глядя на своих друзей, бесцеремонно ворвавшихся в пещеру.

– Я в этом сомневаюсь. У меня было все прекрасно, пока вы не вломились.

Тайни тяжело сглотнул.

– Это снова Мак-Кей. Боюсь, мы совершили ужасную ошибку и украли его невесту.

Пруденс поплотнее укуталась в одеяло, желая зарыться в него с головой, лишь бы только отгородиться от надвигающейся на нее беды.

– Невесту Мак-Кея?

Себастьян поднялся и взъерошил волосы. Одеяло угрожающе низко съехало на бедра. В тесной пещере было не развернуться, и он отошел в уголок к одеялам и остановился позади Пруденс, касаясь коленом ее спины. Девушка вздрогнула.

К ее великому изумлению, Себастьян откинул голову и захохотал.

– Все эти годы упрямый старый негодник не женился. Я, должно быть, недооценивал прелести Триции. Нам лучше отослать ее обратно. Он, наверняка, натравит на нас красномундирников.

Под обвиняющим взглядом Тайни Пруденс сжалась, чувствуя себя клятвопреступницей. Светловолосый великан сложил свои ручищи на груди.

– Ты не до конца выслушал меня.

Ноздри Джейми возмущенно затрепетали, и он схватил Тайни за локоть, предостерегая от поспешных заявлений. Тот стряхнул его руку, досадливо поморщившись.

– Есть кое-что еще.

– Еще? – весело переспросил Себастьян. – Бога ради, скажи мне. Мое безграничное терпение начинает истощаться.

Тайни кивком головы указал на Пруденс.

– Эта девчонка сказала Биг-Гусу отправлять все требования о выкупе своему жениху, лаэрду Каштану Мак-Кею Стратнейверу.

В пещере установилась гнетущая тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием пламени фонаря. Себастьян медленно повернулся к Пруденс. Холодный огонь ярости горел в его глазах.

Девушка отползла к стене. От неловкого движения сбилось одеяло, обнажая плечо. Робкая, виноватая улыбка тронула ее губы.

– Я собиралась сказать тебе, Себастьян. Правда, собиралась.

– Когда? – Его голос был угрожающе мягким. – После того, как вы с Мак-Кеем поселились бы в моем замке и нарожали кучу розовощеких сладкоголосых ребятишек? – Дымчатые глаза презрительно сощурились. – Вначале шериф. Теперь Мак-Кей… Ты ведешь весьма интересную, насыщенную острыми ощущениями жизнь для такой старой девы, не так ли, дорогая?

Пруденс почувствовала, как краска сбежала с ее лица.

– Это несправедливо! Ты не понимаешь…

Тайни от неожиданности сделал шаг назад, пораженный гневной вспышкой Себастьяна.

– Я понимаю все слишком хорошо. Я продал свою душу за Данкерк, но все равно не смог отвоевать его. Все, что от тебя потребовалось, чтобы прибрать его к рукам, – это раз провальсировать и кокетливо похлопать своими хорошенькими ресничками перед этим жалким распутником Мак-Кеем.

Пруденс закрыла глаза и склонила голову, удерживая слезы. Следует ли ей признаться, что ее помолвка была лишь уловкой, чтобы поймать его для Мак-Кея? У Себастьяна были все основания не доверять ей. В конце концов, ведь выдала же она его Тагберту. И если он захочет поверить, что она способна выдать его другому заклятому врагу, у нее может никогда больше не быть шанса исправить свои ошибки. Но когда Пруденс взглянула на Себастьяна, то уже не была уверена в своем желании исправлять ошибки и пытаться как-то объяснить причины помолвки с Мак-Кеем. Все ее благородные намерения выступить в роли ангела милосердия и примирить враждующие стороны, а затем покорно вернуться к своей жизни испарились под испепеляющим, презрительным взглядом.

– Почему тебя так волнует, за кого я выхожу замуж? – высокомерно спросила она голосом, огрубевшим от горечи несправедливых обвинений. – Разве не ты сам предлагал меня своему деду?

Себастьян сжал пальцами ее подбородок и резко вздернул голову вверх.